Огненная чаша - глава 10

Альфарцы оказались в принципе неплохими соседями, а в некоторых случаях даже весьма полезными. Во-первых, они все, как один владели искусством врачевания и никогда в этом не отказывали. Во-вторых, они знали Дальний лес, как свои пять пальцев и умели ходить по нему так, что ни одна травинка не шевелилась. Именно альфарцы научили людей общению с живой природой, привили им чувство уважения к растениям и животным, умению обходиться только необходимым, не губя жизнь без особой нужды. А еще они умели петь чудесные песни и знали много легенд. Мужчины и женщины этого племени были необычайно прекрасны и молоды. Удивляло то, что жители общины Гримшу никогда не встречали их стариков и детей. На все вопросы по этому поводу альфарцы отвечали уклончиво, а то и вовсе отмалчивались, лишь в их больших глазах появлялась затаенная печаль. Постепенно расспросы прекратили, чувствуя, что здесь скрывается какая-то тайна, о которой лесные жители не хотят говорить.
Сегодня был особенный день. Вот уже многие годы люди и альфарцы собирались вместе, чтобы отпраздновать приход весны. Конечно, здесь в северных широтах она была короткой, но зато бурной. Еще не успевал растаять последний снег, а уже на проталинах начинала зеленеть пышная трава, распускались яркие цветы. Все шло в рост не по дням, а по часам.
Как обычно к назначенному часу собрались все поселенцы общины - от мала до велика. Даже вернулись от побережья Студеного океана рыбаки-промысловики, хотя сейчас был самый разгар ловли. Лед у берега вскрылся, и рыбу брали чуть не голыми руками. Но праздник есть праздник. День Возрождения считался священным.
Тропгерод представлял собой длинное квадратное строение из толстых плотно подогнанных бревен, обмазанных снаружи белой глиной. Каждая сторона этого приземистого трехэтажного квадрата была длиной в три сотни полных шагов взрослого мужчины. В наружных стенах до третьего уровня не было ни одного окна или двери. Лишь с южной стороны находились тяжелые подъемные ворота, которые в любой момент могли отгородить поселенцев от внешнего мира. Все окна первого и второго этажа выходили в просторный внутренний двор. Бойницы третьего холодно и угрожающе глядели наружу. Здесь располагались караульные наряды, арсенальные комнаты и казармы для холостяков, достигших совершеннолетия.
По сложившейся традиции все юноши, встретившие свою шестнадцатую весну и не успевшие обзавестись семьей, обязаны были селиться в казармах и жить там до тех пор, пока не находили себе пару. Девушки же наоборот, оставались в собственной семье до самого замужества, куда после и приводили своего избранника.
Словом, Тропгерод представлял собой небольшую крепость, стены которой одновременно являлись и жилищем ее защитников.
Посреди внутреннего двора, потрескивая толстыми обгорающими сучьями, пылал большой костер, обложенный по периметру валунами. Вокруг них расположились люди и альфарцы. Все с нетерпением поглядывали на двери, из которых должны были появиться старейшина поселения и вождь альфарцев. Они уже давно обязаны были открыть праздник, но почему-то задерживались.
Собравшиеся начали тихонько перешептываться, недоуменно пожимая плечами.
Наконец дверь распахнулась, и появились те, кого все ждали. Убеленный сединой крепкий старик и молодой стройный альфарец молча приблизились к огнищу и неподвижно замерли. Их лица выражали озабоченность, скорее даже тревогу.
Старейшина общины поднял руку, призывая к тишине. По рядам зрителей словно пробежала легкая волна, и все замерли, приготовившись слушать. Слова, которые последовали за этим, заставили всех вздрогнуть.
- Ежегодно в этот день по старой традиции мы празднуем Возрождение жизни, которое приходит вместе с весной. - начал старик. - Но сегодня праздник омрачен ужасной вестью, о которой вам поведает Филгор.
Старейшина умолк и сделал шаг в сторону.
Встревоженные глаза зрителей устремились на альфарца, ожидая продолжения. Филгор задумчиво глядел прямо перед собой, словно пытаясь узреть что-то невидимое остальным за дальней гранью. Но вот он глубоко вздохнул и тихо заговорил:
- С давних пор мы, альфарцы, поддерживаем связь с нашими немногочисленными родичами, живущими в Древнем лесу - нашей изначальной родине. Когда зло пришло в Малурию и низвергло ее в пучину ужаса, мы покинули Древний лес, опасаясь близости Тьмы. Но некоторые из нас отказались покинуть родные края и остались. Минули столетия. В Междуречье оставался корень зла, за которым наши родичи следили. И вот, сегодня я получил поистине страшное известие...
Все затаили дыхание. В наступившей тишине слышалось лишь потрескивание поленьев в костре.
- Во дворце бывшего правителя Малурии - Элабора Светлоликого явился из бездны мрака Повелитель тьмы!
Испуганный ропот пробежал по рядам слушателей. Филгор обвел их печальным взглядом.
- Эта весть повергла меня в ужас, - продолжил он. - Ибо не было и нет во всем мире более могучего, страшного и жестокого чудовища, чем он. Вместе со своими советниками я нарушил сегодня клятву, данную моим народом после катастрофы в Малурии, - никогда не прибегать к магии предвидения. Мы рискнули заглянуть за грань дозволенного и теперь находимся в полной растерянности...
- Почему? - не выдержал кто-то.
- Потому что мы ничего не увидели! Лишь серый полумрак колыхался над безжизненной землей - и больше ничего! Мы не знаем, что ожидает нас, да и всех остальных обитателей Вальгарда, но твердо уверены, что грядет ужас... Я не хотел вас пугать и омрачать праздник, но... Простите...
Филгор умолк.
Наступившая вслед за его последними словами зловещая тишина неожиданно взорвалась разноголосыми криками:
- Откуда он явился, этот повелитель?
- Кто он такой?
- Что же теперь делать? Может, собирать ополчение?
Филгор медленно покачал головой.
- Я пока не знаю... Магия предвидения подвела нас... А может быть, враг всего живого настолько силен, что смог совладать с нашей магией. Несметные полчища кошмарных чудовищ хлынут вскоре на земли Вальгарда, и поведет их тот, кто неуязвим для человеческого оружия. Лишь десница Всевышнего может остановить его.
- Неужели нет спасения? - с надеждой в голосе неуверенно спросил старейшина.
- Есть надежда...
Альфарец нахмурился, словно что-то обдумывая. В этот момент сквозь черты его молодого лица проступило что-то такое, отчего все поняли, что на самом деле Филгор гораздо старше, чем выглядел. Возможно, даже старше белого, как лунь, старейшины общины.
- Бывают видения, которые предрекают грядущие события... Но они туманны и расплывчаты, их можно неверно истолковать. Прошедшей ночью мне явился в полусне рыцарь, закованный в серебряные доспехи. Рядом с ним стоял очень крупный волк. А перед ними возвышалась черная стена мрака... Небесный свет сиял на доспехах рыцаря. Он поднял меч и шагнул к стене...
Филгор запнулся.
- А дальше-то что было? - нетерпеливо выкрикнул кто-то.
- Я не знаю, потому что пришел в себя от ужасной головной боли и больше ничего не увидел... Это все, что я могу рассказать. Что последовало за действиями рыцаря, и как сложилась его судьба сокрыто от меня завесой неведения... Да и неясно, было ли это истинное видение или просто игра воображения. Быть может, это только обман...
Альфарец опустил голову и вышел из круга.
Костер постепенно догорал, но никому и в голову не пришло подбросить в угасающий огонь дров. Все молчали, как громом пораженные...
Притворив за собой дверь, старейшина общины тяжело опустился на топчан и жестом пригласил гостя располагаться в кресле у камина. Он был подавлен зловещим сообщением. Проведя сухощавой ладонью по покрывалу, словно разглаживая складки, старейшина шумно вздохнул и поднял тоскливый взгляд на альфарца.
- Стар я стал, - пробормотал он. - Думал, доживу свой век в тишине и покое... а оно вон как выходит...
Старик задумчиво покачал головой.
- Что теперь будет, Филгор? Скажи мне, ведь вы, альфарцы, все знаете, вам подвластна магия!
- Наша магия в данном случае бессильна... - тихо ответил Филгор.
- Это ты можешь другим рассказывать. Я-то знаю: вы втайне возрождаете искусство чародейства, которым владели ваши предки. Не беспокойся, кроме меня об этом никто и не догадывается.
Альфарец горько усмехнулся.
- Поверь мне, мы не в силах противостоять тому злу, что возродилось в Междуречье, если бы даже смогли восстановить всю забытую магию нашего племени.
Старейшина долго и пытливо смотрел прямо в глаза Филгору, силясь уловить в них хоть малейшую искру надежды, но тщетно. Глаза альфарца красноречивее любых слов говорили о том, что беда надвигается неотвратимо.
- Что же ты решил? - наконец спросил старик.
Филгор, собираясь с мыслями, наклонился к очагу и расшевелил угли. Огнистые мотыльки роем поднялись над поленьями и потрескивая, исчезли в дымоходе.
- Я наберу среди альфарцев отряд добровольцев и отправлюсь в Потерянный край. Что-то подсказывает мне, что там произойдет решительная схватка. Возможно, там мы встретим рыцаря из моего видения...
- Но ты же сам сказал, что даже ваша магия бессильна против повелителя тьмы. Зачем же идти на верную погибель?! Может, лучше превратим совместными усилиями Тропгерод в неприступную крепость - авось и отобьемся сообща от нечисти? Да и зачем ему, этому проклятому повелителю наши неприветливые края? Вдруг он и вовсе никогда сюда не придет?!
- Нет, - мотнул головой Филгор. - Отсидеться за крепкими стенами не удастся. Тьма падет на весь Вальгард...
- Но рыцарь... тот, в серебряных доспехах... Если он существует на самом деле, то, может быть, он сам справится?
- Каким бы сильным и смелым не был этот витязь, одному ему не управиться с полчищами прислужников тьмы. Мы ему должны помочь.
- Но где... где, скажи на милость, ты его найдешь?
- Не ведаю, но когда встречу - я его узнаю.
Альфарец поднялся и, уже направляясь к двери, добавил:
- Объяви среди своих - если найдутся добровольцы, пусть готовятся в поход. Через три дня выступаем.
Дверь за Филгором затворилась, и в комнате воцарилась тишина. Седой старец опустил голову на дрожащие руки и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
- Вот беда-то, какая... вот беда... - глухо повторял он.
* * *
Сухой восточный ветер упрямо бил в лицо, словно насмехаясь над упорным путником. Въедливая пыль забивалась под складки плаща, норовя проникнуть под рубаху и прилипнуть к разгоряченному усталому телу.
Занудливый дождь закончился еще на прошлой неделе, и земля высохла, покрывшись растрескавшейся коркой, на которой лишь изредка виднелись чахлые кустики жалкой поросли. Не зря эту местность вальгардцы окрестили Пустынными степями. Здесь почти ничего не росло, а зверья и подавно не водилось. Если бы не Рип, то и вовсе худо пришлось бы. По ночам волк куда-то уходил и возвращался только перед самым рассветом, неся в зубах суслика или крота. Где и как он их находил, для Аргнара оставалось загадкой. Но, во всяком случае, голодная смерть им не грозила.
Приложив руку ко лбу козырьком, воин прищурился.
Там впереди, почти не заметно для глаза проблескивала водная поверхность, почти сливаясь с ровной степью. Аргнар облизнул вспухшие потрескавшиеся губы и встряхнул пустую флягу. Последние живительные капли он