Ложь.Записки кулака

задержать противника насколько будет возможно. Только ты один сможешь это сделать. Все понятно, солдат Пономарёв?
-Будет сделано, ваше благородие!
       -Да ты не тянись, а то снесут башку, и некому будет встречать австрияков!
       -А как же вы, ваше высокоблагородие, не боитесь ходить под снарядами?
       -Я, Пономарёв, заговорен от пуль, а ты нет, поэтому береги себя. Постарайся и задержи противника хотя бы на полчаса, не меньше. Да, вот что, у тебя нет часов, а поэтому возьми мои.
Полковник достал из кармашка серебряные часы на цепочке и протянул их Сергею.
- Вот здесь нажмешь на кнопку, и крышка откроется. Ты умеешь отсчитывать время?
      -Уметь - то я умею, но зря вы, ведь часы дорогие и жалко будет, если они достанутся врагу.
      - Нет, это ты зря! Когда вы догоните нас, часы назад и вернешь. Ну, храни вас господь!
        Полковник перекрестил их, легко встал и также неторопливо пошел к штабу. Через минуту штабные повозки исчезли, а Сергей и Николай остались один  на один с вражеской армией. Только успел стихнуть скрип колес и топот лошадиных ног, как в штабной домик влетели два снаряда и разнесли его в щепки.
      -Плохие  австрияки стрелки, если на один дом потратили столько снарядов, - наконец проговорил Николай, молчавший все это время. - А полковник и в правду заговоренный, если вовремя убрался отсюда.
        Австрийцы, разбив штабной домик, очевидно, посчитали, что дело свое сделали и прекратили обстрел.
        - Ну, Николай, теперь жди гостей. Из окопа не высовывайся и береги голову. Слышишь? Не высовывайся!
        В это время вдалеке, на пригорке, показались цепи противника, идущие во весь рост.
                - Серёга, давай! Полосни их, уж очень нахально идут, - почему - то шепотом сказал Николай.
      - Рано, Николай! Наше спасение в неожиданности. Они, наверное, думают, что здесь уже никого нет, так как наверняка видели  отход нашего штаба. Кстати, полковник говорил о наступлении, а мне кажется, что они просто идут, не ожидая отпора. Так уверены, что даже винтовки за спиной несут. Но ничего, мы вам покажем, где раки зимуют!
        - Серёга, пора, уж больно они шибко шагают!
        - Нет, Коля! Стоит нам начать стрельбу, как они залягут, а нас с тобой раздолбают из пушек. А вот когда мы положим их недалеко от нашего окопа, стрелять из орудий не станут, побоятся своих накрыть.
        Австрийцы шли прямо на окоп и подходили все ближе и ближе. Уже виднелись знаки различия, выражение лиц и даже горящие сигареты офицеров.
        - Серёга, давай!
        - Подожди, не время.
        Когда первая цепь подошла к окопу шагов на сто, Сергей нажал гашетку. Было видно, что в первый миг наступающие ничего не поняли и остановились, озираясь по сторонам. Воспользовавшись замешательством в рядах неприятеля, Сергей длинными очередями безжалостно косил живую массу опешивших людей. Когда те опомнились, увидав убитых товарищей, сразу же залегли, открыв из винтовок беспорядочный огонь. Сергей перестал стрелять и стал ждать дальнейших событий. Если бы офицеры австрийцев знали, что перед ними было только двое солдат с одним пулемётом, то они послали бы пару отделений с задачей обойти пулемётчиков с двух сторон и взять их в плен. Но говорят, что у страха глаза велики и командиры посчитали, что перед ними хорошо продуманная ловушка русских, устроенная с целью заманить в нее австрийских солдат. Поэтому  решили не искать приключений на флангах, а ударить русским в лоб. Офицеры подняли своих солдат в атаку. В умелых руках Сергея пулемёт работал, как часы, сея смерть и страх в рядах противника. Они вновь залегли, и принялись бешено обстреливать пулемётчиков из винтовок. Сергей перестал стрелять, спрятался на дно окопа и, прикрыв голову ладонями, слушал свист пуль над укрытием. Противник в третий раз поднялся в атаку, но тут же вынужден был залечь, так как пулемёт заработал вновь.  Наконец до командиров  дошло, что перед ними хорошо оборудованная огневая точка, укрепленная и приспособленная к длительной осаде, ибо три раза захлебывались атаки, а пулемёт продолжал жить и без устали бил по наступающим.  Осаду решили снять, перегруппировать  ряды и попробовать пробиться в других местах.  К радости Сергея и Николая, австрийцы стали отходить. Когда вдали, за пригорком, исчез последний вражеский солдат, Сергей сказал:
        - Ну, Николай, теперь ноги в руки и ходу отсюда, ибо сейчас за нас возьмутся артиллеристы!  
Николай покатил пулемет, Сергей подхватил неиспользованные коробки с лентами и они бегом бросились за разрушенный домик. Шагах в сорока от бывшего штаба, начинался довольно глубокий овраг, кое-где заросший невысоким кустарником. Не успели они спуститься на дно оврага, как земля дрогнула и раздались частые разрывы снарядов там, где еще недавно был их окоп. Бежали изо всех сил, с каждым шагом удаляясь от страшного места. Спешить  заставляло и опасение, что австрийцы, не обнаружив их убитыми, кинутся догонять. То бегом, то шагом передвигались они целый день, таща на себе пулемёт и коробки с патронами. Остановились только раз, для того, что бы разъединить остывший ствол пулемёта со станиной. Овраг давно кончился, и пулемётчики продолжали свой путь в реденьком осиновом лесочке вперемешку с березками.  Только на заходе солнца они решились остановиться отдохнуть. Перекусили остатками пайка и тут почувствовали, что смертельно устали. Сергей сказал Николаю, чтоб тот ложился спать, а сам будет дежурить и через два часа они поменяются местами. Достал часы и нажал на кнопку.  Крышка открылась. После негромкой мелодии пробило одиннадцать часов. Николай прилег на траву и тут же захрапел. Прошло два часа, но Сергей не стал его будить, дав поспать еще один час. Когда подошла очередь дежурить Николаю, Сергей приказал разбудить его, как только начнет сереть небо.
    Проснулся Сергей сам, когда над горизонтом уже показался край солнца. Рядом спал Николай, причмокивая во сне, как ребёнок. Он разбудил его, но ругать не стал, пожалев благодушного богатыря. Позавтракав на скорую руку остатками пайка, они тронулись в путь. Сначала шли таким же малорослым лесом, а потом кончился и он, но зато они вышли на дорогу. Дорога была хорошо накатана, и было видно, что по ней прошло множество подвод. Но чьи это следы? Русские или австрийские? Неужели, пока они спали, противник сумел так далеко прошагать по нашей земле? Здравый смысл подсказывал, что  не может такого быть, чтобы наши войска без боя оставили свои позиции. Но тогда почему они второй день не слышат ни пушечной, ни ружейной стрельбы? По обочинам дороги кое-где валялись сломанные телеги, трупы лошадей, какое - то барахло, но нигде не было видно убитых.  И все же уверенность в том, что здесь недавно прошли именно наши части придавало то, что все валявшееся  у дороги было русским, а не австрийским.
Наконец, впереди показался небольшой хутор с белёными мазанками в окружении  высоких  тополей. Они нашли небольшую лощину, спрятались и стали наблюдать за домиками. Внешне на хуторе не было видно ничего такого, чтобы указывало на присутствие там военных. Наконец, из хаты вышла женщина, достала из колодца ведро воды и понесла его в сарай. Её спокойное поведение  придало им смелости, и они уверенно направились к хутору. Встретила их пожилая хохлушка, хотя и неприветливо, но и без видимой вражды. Она кивком головы ответила на приветствие и, не сказав ни слова, ушла в хату. Вскоре к ним вышел пожилой мужчина в белом холщевом одеянии, с  белым оселедцем на массивной голове и длинными обвисшими усами. Он пожал им руки, пригласил за сбитый из досок стол, стоявший под вишней, присел и сам. Он не стал спрашивать, кто они и откуда. Очевидно, они были не первыми и не последними, идущими с передовой.
                 - Вы, хлопчики, отдохните малость, а потом вас хозяйка угостит борщом. Небось проголодались? - сказал дед обыденным голосом, словно встретил хорошо знакомых людей.
                 - Да мы не голодные, - ответил, стесняясь, Сергей, - а вот попить водички не мешало бы. С вчерашнего дня росинки во рту не было. Дед, молча, поднялся, подошел к колодцу, достал ведро воды и пригласил их напиться. Вода оказалась холодной и вкусной. Они напились и попросили дать им, какую-нибудь посудину, в чем можно было умыться и помыть ноги. Дед принес из хаты деревянную шайку, поставил на скамейку и налил в нее воды. Они сняли гимнастёрки, обмылись и прилегли на землю под вишнями. Когда хозяйка принесла чугунок с борщом, измученные солдатики уже спали крепким здоровым сном.
    Проснулись за полдень. Встали отдохнувшими и свежими. Хозяйка разогрела наваристый борщ, накормила, и они стали собираться в дорогу.
- А скажи, добрый человек, проходили ли здесь наши войска? – спросил Сергей деда.
    - Как не проходили, проходили!
    - И давно?
        - Та - а, прошли вчера, очень спешили. После приезжал ко мне кум, так он рассказал, что они остановились в Терновке.
        - А далеко от вас эта Терновка?
        - Не - е, недалеко, вёрст эдак десять. Село большое, там есть и церковь, куда мы ходим молиться. Да мы и сами из Терновки, но когда разрешили выходить на отруба, мы и переселились сюда, на хутор.
    Они попрощались с хозяевами, поблагодарили их за хлеб и соль, пожелав счастья и здоровья.
        - Та - а, чего там! Ведь мой сын и два внука тоже где-то мыкают нужду на войне. Может, встретите их где-нибудь, то передайте им наше благословение. А фамилия наша Оселёдки. Запомните, О – се – лёд – ки !
    Десять верст они не прошли, а пробежали. Через какие - то час - полтора они  были на окраине Терновки. И тут на их пути встретилось препятствие в виде двух вооружённых солдат из дозора.
      - Стой! – раздался из-за плетня строгий оклик. – Кто такие?
        - А ты кто такой? – спросил Сергей так же строго.
        - Мы дозорные, а кто ты?
        - Мы пулемётчики, разве не видишь?
    - Видим! Придется вам разоружиться и сдать пулемёт, а после отведём в штаб!
    - Нам и нужен штаб, а пулемёт останется с нами!
      - Нельзя! Сдайте пулемёт, а то стрельну!
Это вывело Сергея из себя. Он почувствовал, что где-то внутри поднимается гнев, заполняя всё его существо.
-Я тебе, сопля, так стрельну, что никто не узнает, где могилка твоя! Николай, пулемёт к бою!
Николай лег и, приведя пулемёт в рабочее состояние, прильнул к нему, поочередно озираясь то на плетень, то на Сергея.
  - А теперь, вояки, вылазьте из-за плетня и идите ко мне, а то мы из вас сделаем бредень.
  Те не дали долго себя уговаривать и дружно перепрыгнули через плетень.
    -Вот так-то лучше! А теперь ведите нас в штаб, и поживее. Да не дурите - шутить я не буду.
        Через минуту по улице села чередом шагали два солдата с винтовками за плечами, а за ними еще двое, с пулемётом.
В центре села высился добротный каменный дом какого-то купчика, где и разместился штаб. На крыльце их встретил часовой и сказал, чтобы подождали. Через минуту появился адъютант полковника Заенковского, щеголеватый и молодой красавец. Сергей вышел вперед, положил ладонь к виску и доложил громко и четко:
  - Ваше благородие, доложите  господину полковнику, что рядовой Пономарев, со вторым номером рядовым Гусевым прибыли, выполнив его приказ!
              Адъютант  вспомнил об оставленном прикрытии