Огненная чаша - глава 04

посетителей.
За длинной струганной стойкой, уныло облокотившись на нее огромными волосатыми лапищами, клевал лиловым носом толстый лысый мужчина в белом переднике. Это был хозяин местной гостиницы под названием "Белый орел", хотя сам-то он на орла не больно уж был похож.
В затемненном дальнем углу у закопченного камина невзрачного вида плоскогрудая девица с давно уже не мытыми волосами лениво вращала над огнем грубый вертел с насаженными на него кроличьими тушками. Соблазнительный аромат жареной дичи щекотал ноздри.
Посреди зала за грубо сколоченным длинным столом расположилась шумная компания из семи коренастых мужиков. Судя по воинскому облачению и оружию, это была недавно сменившаяся с поста дневная стража.
Неподалеку от них за маленьким игровым столиком с точеными ножками азартно резались в кости двое засидевшихся допоздна в гостинице горожан.
Едва хлопнула входная дверь, как все, словно по команде, с любопытством повернули головы в сторону вошедшего.
Лысый толстяк сонно мигнул, быстро выпрямился и принялся усердно смахивать грязным полотенцем со стойки несуществующие крошки, вовсю пялясь на столь позднего и к тому же неизвестного посетителя, словно воочию увидев самое, что ни на есть, настоящее привидение. В наступившей тишине слышно было лишь назойливое шуршание полотенца и сухое потрескивание обгорающих поленьев в очаге.
Отряхнувшись от налипшего на одежду снега, Ратон подошел к стойке и, небрежно выложив перед носом, ошалевшего от такой нежданной удачи, хозяина три полновесных золотых монеты, негромко, но отчетливо произнес:
- Лошадей в конюшню. Ужин на троих и комнату.
- Тоже на троих? - услужливо переспросил толстяк.
Ратон кивнул.
- Будет исполнено, мой господин!
Хозяин гостиницы оказался неожиданно поворотливым для своей тучной комплекции. Он громко хлопнул в ладоши, быстро и толково отдал распоряжение слуге, шустро выскочившему из соседней комнаты, а сам засуетился у свободного столика, расстилая чистую скатерть и расставляя посуду.
- Эй, Вильба, ленивая девка, ты что - уснула?! - сердито крикнул толстяк девице, что так и стояла, широко раскрыв рот и глядя на приезжего во все глаза. - Живо принеси кувшин вина, хлеб, тушеные грибы и подавай горячее!
Девица испуганно встрепенулась, метнулась к темной лестнице, ведущей в подвал.
- Что еще будет угодно господину? - подобострастно согнулся в поклоне хозяин гостиницы.
- Пока достаточно. Комнату покажешь после ужина.
Толстяк еще раз угодливо поклонился и вернулся на свое место.
Посетители занялись своими делами, словно потеряв к заезжему гостю всяческий интерес, но продолжали украдкой наблюдать за ним, очевидно предполагая услышать что-нибудь интересное.
Ратон сбросил тяжелую меховую накидку, отстегнул меч, укрепленный на спине, и, аккуратно сложив все это на скамью рядом с собой, уселся за столик.
В это время отворилась входная дверь. Вошли двое спутников воина. Обведя комнату взглядом и отыскав Ратона, они подошли к столику, сняли накидки и молча расположились на стульях. Слегка удлиненные смуглые лица и глубоко посаженные маленькие глаза выдавали в них чужеземцев.
Подоспела Вильба с закусками. Неспеша расставляя их на столе, она продолжала бессовестно пялиться на воина до тех пор, пока рассерженный хозяин не прогнал ее.
Ратон налил себе в кружку вина и осушил ее в несколько больших глотков. По иззябшему телу начала разливаться приятная волна тепла. Ратон внезапно почувствовал голод и с аппетитом принялся за еду. Своим спутникам он вина не предлагал, зная по опыту, что жрецы касты Гру хмельного никогда не употребляли. Глядя прямо перед собой бесцветными, казалось, безжизненными глазами, они жевали размеренно и монотонно.
"Словно насекомые..." - неприязненно подумал воин и вздрогнул, поразившись собственным крамольным мыслям. Никогда прежде такое даже и в голову не могло ему придти. Всю свою сознательную жизнь, сколько Ратон себя помнил, он воспитывался Яридом в духе величайшего почтения и безоглядного повиновения жрецам касты. В шестнадцать лет, еще будучи совсем юношей, он был посвящен в чин личного воина Повелителя тьмы и отныне подчинялся только адептам шестого уровня.
Ярид провел своего воспитанника через все возможные испытания, дав ему высочайшие знания боевого искусства, которое было накоплено жрецами за многие века. Но вместе с этим он испепелил сердце юноши, сделав его холодным и равнодушным к чужим судьбам и страданиям.
Коренные жители материка Чау-Гар были безвольными запуганными существами, которые копошились на своей земле только благодаря высокой милости жрецов. Но это было им позволено лишь только до прихода Повелителя. Когда он явится, весь мир, все живое должно быть принесено ему в жертву. Так говорил Ярид. Тогда наступит царствие Тьмы, в котором будет место только для самых ревностных, не сомневающихся слуг Повелителя. И Ратон был одним из них.
С годами он стал боевым и карающим мечом жреческой касты. Ни разу сомнения не закрались в его очерствелую душу, постоянно подпитываемую ядом жрецов, а рука не дрогнула, беспощадно разя неугодных по указке Ярида. Так было на землях Чау-Гар, и так должно было быть на землях Вальгарда. Потому Ратон и находился сейчас здесь. Ярид выучил Ратона языку жителей Вальгарда и отправил его с тайной миссией на этот материк.
С тех пор прошло несколько лет.
Странствуя по обширным землям гордых и независимых государств в облике одинокого неприметного воина и выполняя разнообразные поручения жрецов касты, Ратон постепенно с удивлением начал примечать, сначала почти незаметные, а затем все более усиливающиеся изменения в собственном характере. Он боялся признаться в этом самому себе. Люди Вальгарда, в отличие от чау-гарцев, не были похожи на тупой бессловесный скот. Они по-настоящему жили, боролись, любили и ненавидели. Конечно, и среди них встречались безвольные слизняки, но в основном это были настоящие живые люди со своими человеческими достоинствами и слабостями. И постепенно Ратон отошел сердцем. Он даже начал испытывать к ним какие-то доселе неведомые ему теплые чувства. Взять хотя бы того же Аргнара, спасшего ему жизнь у Волчьего бора. Этого воина уж никак нельзя было назвать трусливым рабом. Ратон был в этом уверен.
Крамольные мысли начали закрадываться в голову. Так ли уж правы Ярид и его окружение, утверждая, что все народы должны исчезнуть с лица земли? Конечно, верховный жрец мудр и знает, что говорит... но ведь он тоже человек, а значит, способен ошибаться.
Ратон мотнул головой, отгоняя запретные мысли. Он исподлобья глянул на своих безмолвных спутников: уж не приметили ли его странной задумчивости жрецы, не прочли ли во взгляде сомнения? Нет. Жуют, ровно бездумные коровы у яслей. Лица, словно одеревенелые маски, а в блеклых глазах пугающая пустота. Будто выходцы из мира мертвых. А, может, так оно и есть?..
- Далеко ли путь держите? - раздался неожиданно голос одного из отдыхающих стражей.
Он смотрел на Ратона со спокойным любопытством.
- В Скурбел...
- Ого!
Стражники удивленно переглянулись. Еще бы! Трое ночных путников на пустынном Малурийском тракте в эту пору года - не шутка. Должна быть какая-то очень веская причина для того, чтобы отважиться на такое рискованное путешествие.
Все присутствующие заинтересованно повернулись к пришельцам, ожидая услышать что-нибудь интересное.
- Откуда прибыли?
- По Обходному пути пришли, - осторожно уклонился от прямого ответа Ратон.
Если бы стражники узнали, откуда на самом деле он прибыл вместе со своими спутниками, то у них от изумления глаза бы на лоб вылезли. Ведь они приехали из пугающего простых обывателей мрачной тайной Междуречья, откуда еще никто до сих пор живым не возвращался.
- Как там замок барона Греттира? - не унимался любопытный стражник.
- Стоит... - односложно ответил Ратон.
Видя, что гости не очень-то расположены к дружеской беседе, стражники недоуменно пожали плечами и, потеряв к ним всяческий интерес, снова продолжили свою небольшую пирушку, благо дело, хмельного было вдоволь, да и спешить особо некуда. Игроки в кости, завершив, наконец, последнюю партию, вежливо распрощались с хозяином гостиницы и, закутавшись в шубы, отправились по домам.
Время близилось к полночи.
Насытившись, Ратон с показной ленью расслабленно откинулся на спинку стула и , медленно потягивая из кружки терпковатое вино, наблюдал за жрецами из-под полуприкрытых век. Они ели неспеша и безо всякого выражения на деревянных лицах, словно выполняя монотонную ежедневную работу. Ни одного слова, ни единого возгласа или звука не сорвалось с их уст, лишь челюсти ритмично и безостановочно жевали, жевали...
Наконец они, словно по команде, отодвинули от себя опустевшие тарелки и молчаливо уставились на воина немигающими взглядами.
Ратон выразительно посмотрел на хозяина гостиницы, и тот, мгновенно все поняв, подхватил осветительный фонарь и с готовностью приблизился к столику гостей.
- Не угодно ли господам отдохнуть с дороги?
- Угодно, - ответил за всех Ратон, быстро поднимаясь из-за стола и сгребая в охапку свои вещи. - На каком этаже у тебя есть свободные комнаты?
Толстяк на короткое мгновение замялся, виновато улыбнулся и доверительно признался:
- Вообще-то по нынешнему времени года с постояльцами не особо густо... Честно говоря, у меня занята всего лишь одна - единственная комната на третьем этаже. Какой-то заезжий вельможа из Форвана снял ее неделю назад для себя и слуги. Так что можете выбирать любую, какая вам понравится.
- Хорошо. Мы тоже возьмем комнату на третьем этаже, - решил Ратон. - Проведи нас...
- Как будет угодно господам... - поклонился хозяин.
Он направился к широкой лестнице с резными перилами, ведущей на верхние этажи. Ратон и жрецы последовали за ним. Истертые старые ступени жалобно поскрипывали под их ногами, словно жалуясь. Миновав темный и пустынный второй этаж, они поднялись на площадку третьего и остановились в длинном узком коридоре. Здесь тоже было тихо и темно, если не считать слабый свет от фонаря толстяка.
- Выбирайте любую, - предложил хозяин, широким жестом указывая на ряд дверей, украшенных витиеватой росписью.
- Мы возьмем эту.
Ратон толкнул ближайшую дверь, которая располагалась в средней части коридора, прямо напротив лестничного пролета, и переступил невысокий порог.
В просторной комнате находилось четыре высоких и широких кровати. По углам стояли мягкие глубокие кресла с удобными подлокотниками, а в центре был расположен круглый стол из мореного дуба. На нем возвышался большой, начищенный до нестерпимого блеска медный подсвечник с тремя толстыми свечами.
Быстро окинув комнату оценивающим взглядом, Ратон повернулся к замершему в ожидании хозяину гостиницы.
- Надеюсь, ты никого больше к нам не подселишь?!
- Ну что вы, господин, как можно! - с жаром воскликнул тот - Да у меня полным полно свободных мест! Располагайтесь поудобней, чувствуйте себя, как дома, и ни о чем не беспокойтесь. Ежели только чего будет угодно, не сочтите за труд - извольте дернуть за шнур у двери, и слуга тотчас будет тут как тут.
Толстяк зажег свечи, проверил, все ли в порядке в комнате, последний раз поклонился