Бардо дождя

проверить...
  - Уволить бы вас, Чегоди, - с мягкой, почти плюшевой угрозой в голосе произнёс Корвин, - но уж больно доходны ваши коммерческие начинания. Ладно...
  Он положил папку в ящик стола.
  - В некронавигации, по счастью, вы ничего не смыслите. Кстати, если верить легендам, основатель сего магического ремесла дурно кончил, имейте в виду... А самозванца вашего держите в котельной, под строгим надзором... До особого распоряжения! Понятно?
  Чегоди поспешно кивнул.
  - Тогда...
  'Конец тебе бронзовый, конец!' завопил Чегоди.
  Мысленно.
  Вслух же заверил благородного Корвина во всегдашней своей любви и преданности Комитету и лично господину начальнику.
  И отпущен был с миром.
  - ...ступайте! И ведите себя прилично! Не забывайтесь, капитан!
  Выходя же из кабинета, ударил тайком копьеносца по мускулистой руке.
  И был уколот в ответ острой сариссой.
 
  Пёс не заметил, как лес зазеленел.
  На исходе второго дня пути пожарные огни остались за спиной и лишь изредка встречались на его пути чёрные, дымные проплешины, отмечавшие путь отступавшего по бурой траве пожара.
  Появились зелёные островки, разраставшиеся всё более и более, сливавшиеся в кольца и линии, и соединившиеся, наконец, в единый и необозримый изумрудный материк, бесконечную страну влажных, душистых стеблей, лиловых медуниц, белых нивяников, синих васильков и солнечных златоцветов.
  Сонный ивняк мерно раскачивал ветви, разгоняя рассветный туман.
  Растеряшным стеклярусом заблестела роса в траве, под течением ветра стебли поплыли в белом воздухе, и запахло томительно-тонко неспокойной ручьевой водой.
  Пришёл рассвет, взошло солнце, и растаял туман.
  Псё шёл и шёл вперёд, не останавливаясь, глядя прямо перед собой и устало хватая пересохшим ртом нагретый солнцем утренний воздух.
  Боги лишь знают, куда шёл он.
  Он-то уж точно этого не знал.
  Лишь смутное желание, не понятое им, не понятное ему, невысказанное, непродуманное, не ухваченное разумом, неясное, странное, облачное, непроглядное, но вместе с тем вполне отчётливо ощущаемое и неотступное - вело его, тянуло, манило, влекло и подталкивало к тому, чтобы идти без отдыха всё дальше и дальше, заходя всё дальше в весёлые и удивительно живые лесные заросли.
  И солнце в небе, ставшим прозрачным и чистым, остановилось над его головой, над мохнатой и глупой пёсьей головой, и светило ярко и ровно, белым вечным огнём освещая путь.
  И вот, кажется, уже близ полудня, увидел Пёс прогуливающуюся в лесу женщину с ребёнком.
  Собственно, увидел их слишком поздно, прямо сказать: неожиданно для себя наткнулся на них, когда обходил особенно уж раскидистую ольху на краю неширокой лесной прогалины.
  Пёс, смущённой неожиданной встречей, остановился и присел немного, чтобы казаться меньше ростом.
  Вовсе не хотелось ему напугать ребёнка или маму его (а то, что это мама гуляет с ним - Пёс как-то сразу понял, и сам не знал, как же это получилось понять, но ведь получилось же, а зверю не так-то легко это сделать, скажу я вам!).
  Потому и присел он, чтобы казаться меньше ростом. И забубнил что-то невнятно-дружелюбное. И, будто невзначай, ладонью погладил траву.
  Наверное, напрасно он так уж старался.
  Во-первых, напрасно старался потому, что рост ему свой скрыть не было никакой возможности. Уж очень, признаться, немалым был этот рост.
  По сравнению с женщиной Пёс казался не просто монстром, а монстром-великаном.
  Чего уж с ребёнком и сравнивать...
  Даже сидя, Пёс был выше его голов этак на шесть.
  А вот во-вторых, напрасно старался потому, что малыш вовсе не испугался его.
  И мама, посмотрев на зверя довольно равнодушно и даже (как с обидою понял Пёс) с некоторой брезгливостью, обошла его и, встав на краю тропинки, с совершенным спокойствием стала смотреть за тем, как её сын дёргает выбравшегося из лесной чащобы зверя за свисающий с боков подпалённый мех.
  - Ну оставь же ты его! - не выдержала, наконец, женщина. - Нельзя собачку обижать! И руки пачкать нельзя, сколько раз тебе говорить! А потом пальцы в рот потащишь...
  Пёс заурчал и протянул малышу руку, как бы показывая, что обращение малыша нисколько для него не обидно, а вовсе даже наоборот, весьма приятно и он совсем не против продолжения знакомства.
  Малыш, поняв намёк, подбежал к маме и спросил прямо, без обиняков:
  - А можно собачку возьму?
  - Что?! - до крайности удивилась мама.
  Пёс радостно закивал головой и на корточках запрыгал ближе к женщине.
  - Ну, он у нас жить будет, - терпеливо пояснил малыш. - Это моя собака будет... Я с ней гулять буду!
  Мама решительно и отрицательно закачала головой.
  - Ты что такое говоришь? Ты что это придумал?! - напустилась она на ребёнка. - Чудище такое домой приводить! Да вон он какой огромный! Ты сам посмотри!
  Пёс, вжав голову в плечи, сгорбился и сжался, стараясь умалиться до самой последней возможности.
  Умалиться как-то не получилось.
  - И в крови весь, и в грязи какой-то... И брюхо подпалили ему, и бока! Да нет, что же это за чучело бродячее!
  Пёс жалобно заскулил и вытянул руку, прося дружбы.
  - И ошейник у него... Да он сбежал от хозяина! А хозяин узнает, да и придёт за ним!
  - Вагу-у! - заявил Пёс.
  С женщиной он был совершенно не согласен.
  - Его злые ловили! - возразил малыш. - Живодёры! Он от них сбежал!
  - Я-у-у! - согласился Пёс.
  И закивал согласно.
  - Он меня охранять будет! - заявил малыш.
  Пёс тут же подскочил и грозно зарычал на подозрительно зашевеливший ветвями куст.
  - Гыа! - сказал Пёс.
  За этого малыша и за эту вот женщину он, пожалуй, и гимлу бы порвал. Правда, с гимлой пришлось бы повозиться, уж очень она живучая!
  - Голодный, небось,.. - с сомнением произнесла женщина. - Прокорми такого, как же...
  Пёс, подползши на брюхе, тихонько лизнул ей ладонь.
  - Ладно уж, - подумав немного, смилостивилась мама. - Пусть уж... Но вести себя тихо! Фу!
  Пёс, запрыгавший было от радости, тут же проявил покорность и смирение, и, по команде 'Фу!' опустил голову, выискивая в траве разные интересные вещи, вроде зеленопанцирных жуков и прыгучих ромашковых букашек.
  Впрочем, смирения его хватило ненадолго.
  Едва бросил малыш найденную в траве ветку куда-то в заросли репейника, сорвался Пёс с места и с бодрым боевым рыком, от которого затихли испуганно притулившиеся в ольховых зарослях коноплянки, кинулся в самую гущу густо усаженных колючками ветвей.
  А потом, довольный, бегал вокруг мальчишки, совсем уже по-собачьи взлаивая в ответ на каждый радостный его крик.
 
  Поздний августовский рассвет бледно-серым, с розоватой нотой, приглушенным подсветом раскрасил простенькие тюлевые шторы.
  Сергей с минуту лежал на спине в полной недвижности, ошалелым взглядом смотря в потолок.
  Потом, откинув одеяло, привстал, глянув на будильник.
  'Половина седьмого... Это, стало быть...'
  Ладонью потёр щёку.
  'Минут через пятнадцать зазвенит...'
  Недолго изводил его соблазн снова вернуть затуманенную дрёмой голову на подушку и доспать оставшиеся минуты.
  Соблазн он отверг и, посидев немного на краешке постели и покачавшись направо и налево от трудноодолимой гравитационной тяжести утра, собрался с силами и встал, положив тем самым начало своему личному новому дню.
  Умывался он тихо и долго, осторожно выплёскивая воду из сложенных лодочкой ладоней на распаренное лицо.
  Фыркал и, намылив щёки, пускал радужные пузыри.
  Дождался звона будильника. И поднёс бритву к правой щеке.
  'Вот ведь...'
  Только тогда вспомнил, что так и не заменил изрядно уже пользованную 'Неву' на новое лезвие из заранее открытой пачки.
  'Ничего, как-нибудь так добреюсь...'
  Провёл медленно пару раз по правой щеке и перешёл на левую.
  'Потом опять намылю и ещё... Или не надо?'
  Проснувшаяся жена, зевая, зашла в ванну.
  Взяла полотенце.
  Посмотрела на мужа с удивлением и шлёпнула его слегка по затылку.
  - Чего? - возмутился Сергей.
  - С добрый утром! - ответила Катя. - Кто мне спать всю ночь не давал? Бился так, как будто от бешеной своры удирал. И что за кошмар тебе снился, хотелось бы знать?
  - А,.. - отмахнулся Сергей.
  Аккуратно провёл бритвой по шее. Пальцами пощупал кожу, оценивая гладкость бритья.
  Ополоснул лицо.
  Посмотрел в зеркало, протерев его от парового конденсата.
  - Ерунда всякая снилась... Путаница какая-то, кошмар в общем...
  Сергей усмехнулся. Промыл бритву под краном.
  - Катюш, сам не пойму!
  Повернулся к жене и обнял её.
  - Нет, правда! Сам не могу понять... Такая мешанина, какие-то люди незнакомые, вроде ходит кто-то, а потом кровь откуда-то, дома непонятные, и лес вроде, а потом вообще - ничего уже не разобрать... Такой длинный сон, будто не ночь спал, а неделю. Не меньше! И в голове...
  Он постучал пальцем по лбу.
  - Гудение одно... К чему такие сны снятся?
  - Ни к чему, - ответила Катя. - Кислородом отравился. Гуляли слишком долго...
  И провела пальцем по его щеке.
  - А кровь у тебя вот тут... Да нет, правее...
  Приложила край полотенца.
  - Ничего, я потом выстираю... Что на завтрак будешь?
  Сергей подал плечами.
  - Да как обычно... 'Глазунью'... А какао остался?
  Катя кивнула в ответ.
  - В пачке, на донышке...
  И, уже выходя из ванной комнаты, сказала:
  - На работу будешь собираться, зонт возьми.
  - А-ачем то? - уточнил Сергей, склонившийся над раковиной и потянувший было в рот щётку с зубной пастой.
  Катя, остановившись у порога, задумалась ненадолго, а потом с уверенностью произнесла:
  - Возьми, пригодится.
  - Безо-обачно, - пробубнил Сергей. - Прогноз был...
  - Это не прогноз, - пояснила Катя. - Это сон такой...
  Добавила:
  - Мой сон...
 
 Александр  Уваров (С)  

  © Copyright: Александр Уваров