1. Боль для всех одинакова
Вообще-то Антон работал детским хирургом. Но потому как высокое звание врача должного влияния на рост благосостояния его семьи не оказывало, он, чтобы поддержать то самое благо семейного состояния на приличном уровне, кроме поликлинической хирургии занимался ещё и хирургией ветеринарной. А что? Пятнадцатиминутный труд ветеринара по лишению кота предметов вылизывания в минуты его безделья хозяевами васек и мурзиков оценивался во столько же червонцев, во сколько государство оценивало врачу его бессонное ночное дежурство в больнице. Обрезание... нет, не мусульманское. Купирование ушей у щенка, на которое Антон затрачивал час-полтора, стоило как тяжёлое суточное дежурство в травмпункте. Да и после операций благодарные хозяева щенков и котов, оплатив работу и искренне много раз поблагодарив Антона на словах, зазывали его на кухню «обмыть это дело», чего Антон не любил, или просто испить чайку-кофейку.
Поднимаясь по лестнице пятиэтажки к очередному своему четвероногому больному, Антон перебирал в памяти годы своей врачебной практики, и пытался убедить себя, что люди-пациенты со своими болячками в течение пятнадцати лет со дня окончания им мединститута относились к нему не хуже, чем люди-клиенты, хозяева кошек и собак. Не убеждалось!
Дверь квартиры открыла хозяйка.
- Как вы точно! Минута в минуту! Когда Цезаря оперировали в первый раз, мы ветеринара ждали два дня.
Антон вошёл в коридор.
Цезарь, огромный дог, огромный даже для своей «дожьей» породы, оттеснил плечом хозяина, тяжело, как кулаком, ткнул Антона мордой в живот, шумно засосал носом воздух, обнюхивая ботинки и колени пришедшего человека.
- Привет, привет. - Антон погладил собаку по широченному лбу. Он не опасался своих пациентов. За годы ветеринарной практики его не укусила ни одна собака.
На передних коленях дога выпячивались огромные, по кулаку, шишки, которые предстояло удалить, попросту говоря - вырезать. Бурситы коленных суставов. Впрочем, шишки на передних лапах - значит суставы локтевые. Нет, лапы ведь - ноги! Значит суставы - коленные? Но передние же! Да какая разница, коленными их называют ветеринары или локтевыми. Лечить всё равно не умеют.
- Где будете оперировать? - дождавшись, пока Антон разденется, прервал его анатомические рассуждения хозяин. - Пару столов придётся составить, как в прошлый раз...
- Не надо столы, - Антон посмотрел на Цезаря, не уступавшего размерами телёнку. - В зале дорожки уберите и старую простынку расстелите, вот и расположимся.
- Нехорошо как-то на полу, - засомневалась хозяйка. - Он у нас на диване спит. Свяжем - и на диван. И держать удобнее будет. Соседи обещали помочь... Бедненький ты наш! - пожалела она любимца. - Ножки тебе будут резать!
- Держать не придётся, - успокоил хозяйку Антон, раскрывая свой «собачий» дипломат с наборами лекарств и инструментов. - Укол сделаю, он и уснёт.
- Прошлый раз ветеринар тоже укол делал, обещал... Вчетвером еле удержали! - хозяйка укоризненно посмотрела на Антона, будто это он прошлый раз колол и при нём держали.
Антон не стал переубеждать хозяйку. Набрав в шприц аминазина и димедрола, которыми он успокаивал собак, повернулся к пациенту, намереваясь сделать укол.
Огромный Цезарь сидел напротив Антона в какой-то обречённой позе, жалобно смотрел на шприц и дрожал крупной дрожью!
- Он что, боится?! - поразился Антон.
- Так его третий раз оперируют! - хозяйка обняла гиганта за шею, прижалась лицом к собачьей морде. - Родненький ты наш! Натерпелся... Первый раз ветеринар заморозил ему шишку хлорэтилом и располосовал скальпелем вот такую рану, - хозяйка показала расстояние в полчетверти. - Обезболивания от того «обезболивания» было никакого. Зашивать не стал, сказал, что за неделю само заживёт. Больше месяца рана кисла. Рубец теперь вон... - она показала грубый рубец в палец толщиной, обезображивающий собачью лапу.- На другой коленке шишка вылезла - пригласили другого ветеринара. Этот сказал, что вскрывать не надо. Сделал «успокаивающий» укол. Повязали Цезаря верёвками, навалились... Ввёл в шишку спирт, сказал, что сама рассосётся. Собака два дня выла, на ногу наступить не могла - так было больно. Ничего не рассосалось. Теперь вот третий раз ему терпеть.
Шевельнув рукой со шприцом, Антон посмотрел на шприц, словно раздумывая, посмотрел на Цезаря. Цезарь встал.
Антон положил шприц, подошёл к Цезарю, погладил его по дрожащей голове.
- Посадите его.
- Сидеть, Цезарь, - скорее попросила, чем приказала хозяйка.
Виновато взглянув на Антона и на хозяйку, Цезарь сел. Антон пододвинул табурет, сел напротив. Головы собаки и человека оказались почти на одном уровне. Антон взглянул на Цезаря. Брови скорбным шалашиком, внимательные карие глаза, ресницы как у человека. Дрожь волнами пробегает по мощному телу.
Цезарь смущённо подал Антону правую лапу.
- Он, когда чего-нибудь просит, лапу подаёт, - пояснил хозяин.
«Бедняга!» - посочувствовал Антон Цезарю и двумя руками пожал огромную лапищу.
- Ну не бойся... - Антон ободряюще погладил лапу Цезаря и отпустил её. Погладил пациента по шее, по бугристым мышцам плеча, заглянул в карие глаза. - Я потихоньку всё сделаю. Без боли. Я умею, - искренне пообещал он Цезарю.
Цезарь пододвинулся поближе к Антону. Глубоко вздохнул, дунув на Антона с силой хорошего пылесоса, и... положил морду на плечо человека!
«Хороший ты мой! - растрогался Антон. - Видать и вправду натерпелся!»
Успокаивающе потрепав, он обнял Цезаря за шею, прижал его голову к своей голове. Вдохнул густой сладковатый запах крупной собаки. Погладил лоб, глаза Цезаря. Цезарь часто заморгал, защекотал ресницами ладонь Антона, вздохнул ещё раз - как бы полегче.
- Я хорошо обезболю, - тихонько уговаривал Антон Цезаря в лохматое ухо. - У меня даже детишки ничего не чувствуют когда я их под местным обезболиванием оперирую...
Антон почувствовал, что пёс перестал дрожать.
- Ну, вот и молодец, - отстранился он от собаки.
Горячим, огромным, с ладонь, языком, Цезарь шершаво лизнул Антона в поллица.
Взяв морду пациента ладонями с двух сторон, Антон заглянул ему в глаза. Карие глаза были доверчиво-спокойны.
- Вот и хорошо. Не боишься теперь? Давай, укольчик сделаю?
Антон взял шприц с лекарством. Цезарь мокрым холодным носом обеспокоено ткнулся Антону в руку, засосал воздух, обнюхивая инструмент.
- Я аккуратно, - повторил Антон своё обещание и быстрым движением ввёл иглу в мышцу.
Собачья морда дёрнулась к руке человека, челюсти сомкнулись на пальцах, держащих шприц. Сомкнулись предупреждающе, не больно.
- Ну-ну-ну... - свободной рукой Антон погладил Цезаря по голове.
Цезарь отпустил руку, ещё раз обнюхал шприц, щекотно лизнул Антона в ухо.
- Я потихоньку... - Антон начал медленно вводить лекарство.
- А передозировки не будет? - обеспокоено спросила хозяйка. - Мы ведь его так любим! Тот ветеринар передозировки боялся...
- Я ввёл половину щенячьей дозы. Она его успокоит, а затем я введу основную дозу.
Антон сидел перед Цезарем, поглаживая его по голове.
- Я его с севера привёз, - рассказывал хозяин. - В аэропорту мужик предложил щенка за смешную цену. С родословной щенок! Его в самолёт не пускали - справки от ветеринара не было. А я с вахты возвращался. У нас самолёт чартерный, всё равно, что свой. За пазуху сунул, да привёз.- Хозяин погладил Цезаря по спине.- Болел много. Но вымахал - на удивление! А добрый! Я в жизни таких добрых собак не видел!
- Большой, вот и добрый. От силы доброта, - решил Антон.
- На улице с детишками играет, потихоньку убегает от них - как конь гарцует. Они его за ошейник, за ноги хватают - ни разу ни кого не обидел!
Цезарь обмяк, взгляд его затуманился. Он стал похож на дремлющего старика - глаза полузакрыты, тяжелеющая голова неодолимо клонится вниз. Наконец, он ткнулся носом в ладони Антона. Не в силах противиться сну, лёг на пол и крепко уснул.
- Спит! - поразился хозяин. - А вы говорили - полщенячьей дозы!
- Наверное, поверил мне. Я же обещал делать аккуратно.
- Вы с ним, прямо как с человеком! - удивлённо произнесла хозяйка.
- Человек, собака... Боль для всех одинакова.
2. Впервые в истории
Изогнувшись буквой «С» так, что нос почти соприкасался с остатками хвоста, и, по причине «вилять больше нечем», выражая радость приходу гостя вилянием всей своей задней части, из коридора навстречу Антону выскочил симпатичный рыжий боксёрчик. Подпрыгнул - Антон подхватил щенка на руки - и с восторгом принялся вылизывать гостю лицо. С большей страстью встретить пришедшего смогла бы разве что долго ждавшая и дождавшаяся, наконец, своего мужчину пылкая любовница.
- Я тебя тоже, я тебя тоже люблю! - засмеялся Антон, слегка отстраняя лицо от мордашки щенка и не позволяя ему лизать себя в губы.
- Глупенький, не понимаешь, зачем к тебе пришли, - сердито проворчала вышедшая из зала старушка. - Издеваются над собаками. Родился - хвост оттяпали... Повилять даже нечем. Теперь уши собираются стричь. И так морда на собачью не похожа, а без хвоста и без ушей совсем как чёрт будет!
- Уши не совсем, немножко укоротим, чтоб стояли, - миролюбиво пояснил Антон.
- Так положено, бабуль, - пресёк дальнейшее ворчание бабушки спортивный, накачанный парень лет двадцати пяти, похоже - хозяин щенка. - У татар тоже кое-что отрезают.
- Им по вере положено! - недовольно ворчала старушка.
- Щенку тоже по вере - по экстерьеру.
- Нет такой веры - эсэеру! Сэсэсэр был - и тот порушили!
Парень повёл Антона на кухню, где, как обычно, хозяева предлагали разворачивать операционные.
- А он не кукнется? - парень с опаской поглядывал на отключившегося после укола щенка. - Я его из Питера привёз. Отец у него чемпион России. Щенок элитный, ценный...
- Не кукнется, - успокоил хозяина Антон. - Доза обычная, мальчишка шустрый, крепкий... «Вырастет, на тебя будет похож, - подумал он, покосившись на курносое лицо парня и оглядев плотное тело щенка, - такой же мускулистый и накачанный».
Операция шла своим ходом. Антон купировал одно ухо, сшивал края раны. Вот и последний шов. Сейчас приступим ко второму уху.
- Что-то он вроде не дышит, - сомневаясь, сообщил ассистент.
- Как «не дышит»?!
Грудная клетка щенка на самом деле не двигалась!
- Так что же ты молчишь! Давно не дышит?
Антона прошиб пот. Если щенок погибнет, хозяин может предъявить претензии - не расплатишься! Щенок элитный, а зарплата - врачебная! Да и жалко малыша...
- Нет, только что затих.
Антон помассировал грудную клетку щенка - безрезультатно! Щенок не дышал!
Моментально, неизвестно откуда и как, о нештатной ситуации в кухонной операционной узнали родственники. Подслушивали и подглядывали у закрытой двери? В дверном проёме столпились отец и мать, сестрёнка и бабушка парня.
- Миленький ты наш! Да что ж это такое! - причитала старушка. - Мы ж тебя так любили!
Антон сжал мордочку щенка с двух сторон ладонями, набрал в грудь воздуха, прильнул ко рту щенка и выдохнул в него воздух. Живот щенка вспух. Антон надавил на живот и грудную клетку - воздух с хрипом вышел из щенка.
Снова и снова Антон вдыхал воздух в лёгкие щенка.
- Умер ведь! - причитали родственники. - Говорили же, пусть с ушами живёт! Так нет - элитный, экстерьер! Такой шустрый был!
Антон продолжал делать искусственное дыхание.
«Интересно, - думал он, - есть в истории ветеринарии
