Скажите, мсье Бертранд, неужели в вашей семье нет даже никакой маломальской легенды о моём приходе? Что однажды солнечным летним утром… ну? Да ведь я сам подсказывал вашему глубокоуважаемому предку её примерное содержание. Он должен был передать её своим детям, и, клянусь небом, он делал это! Я лично присутствовал несколько раз, когда он исполнял свой долг. Потом, правда, мы были так загружены заботами, что на некоторое время перестали контролировать этот процесс. Это было при жизни вашего прадеда, если я ничего не путаю. Мы потом несколько десятилетий кряду пытались выяснить, не забыл ли он наставление своего отца, но… – Ангел замялся. – В общем, нам так и не удалось получить разрешение на разговор. В Преисподней такие суровые условия общения с внешним миром, что нам пришлось раз двести писать жалобные письма. Однако боюсь, их прочтут только лет через триста. Впрочем, – гость погрустнел, – впрочем, нет. Уже не прочтут.
– Да, у нас в семье на самом деле есть такая легенда, – оторопело подтвердил Доминик Жан-Жак. – Но никто в неё никогда… Вы хотите сказать, что этот бред… что есть, то это всё – правда?!
– Правда, мсье Бертранд, истинная правда, – ангел шмыгнул носом и печально добавил. – Вы знаете, я очень не хотел, чтобы этот день когда-либо наступал. Я был против, находил в себе дерзость спорить, отчаянно пытался отсрочить этот день. Я сделал все, что было в моих силах, но решение было принято давно и упоминается в сотнях священных писаний. Нет, все еще можно было бы отменить – достаточно было этого захотеть, но…
Ангел развел руками и снова принялся за замки. Наконец, они поддались, крышка дипломата открылась и с грохотом рухнула на столешницу.
Доминик Жан-Жак энергично потер подбородок и сказал:
– У легенды ясное начало, да и середина не вызывает вопросов, если принять на веру подобное… гм… подобное развитие событий. Но вот окончание всегда казалась мне туманным. Творец получает бутылку моего вина – венец своего творения, – выпивает ее, но что должно последовать за этим?
– Ну а сами вы, мсье Бертранд, как полагаете? – с невесёлой усмешкой обратился к нему ангел.
Доминик Бертранд прокашлялся
– Ну, судя по тво… гм… по вашим словам выходит, что легенда оканчивается… нехорошо. Очень даже нехорошо.
Ангел, наконец, перестал рыться в недрах своего бездонного дипломата и протянул хозяину дома несколько сложенных вдвое листков обыкновенной писчей бумаги. Тот машинально принял из его рук листы, мельком взглянул на печати и штампы, украшающие углы бумаг, но ознакомиться с ними внимательнее решил позже. Дешёвая канцелярская бумага оказалась шероховатая и неприятно терла пальцы, но выпускать её из рук решительно не хотелось. Это было весьма сомнительное, но, по крайней мере, единственное вещественное доказательство того, что происходящее ему не снится.
– Ну да, разумеется, – сухо кивнул ангел. – Разумеется, у этой легенды печальный конец. В противном случае об этом не стоило бы и говорить. Мне кажется, даже сам Творец до конца не знает, что случится после того, как он отопьёт из бокала вашего вина. Мы, его верные слуги, можем только строить догадки и предположения, но выяснить, насколько эти догадки близки к истине… – юный ангел развёл руками в жесте отчаяния. – Боюсь, мсье Бертранд, только сам Творец узнает истину, или же её не узнает никто.
Доминик Жан-Жак погрузился в кресло и задумчиво посмотрел в окно. Потом перевел взгляд на ангела. Небесный гонец к тому моменту уже запер свой белый дипломат и снова приблизился к огню камина, осторожно высушивая над ним свои крылья.
– Мне повезло больше, чем всем остальным, – заговорил вдруг ангел, от которого не укрылся внимательный взгляд Доминика Бертранда. – А может быть – меньше. Дело в том, что я был рядом с Творцом как раз с тех пор, как он загорелся идеей Венца Творения. Трудно сказать, что навело его на эту мысль. Не исключено даже, что он подслушал её у кого-то из людей. Совсем не удивительно, что Творец обезумел – чего только от вас не наслушаешься! И его нынешнее безумие помешало мне… всем нам что-либо изменить. Он настоял на своём решении, и нам не оставалось ничего иного, кроме как принять его волю. Но так как я в те времена был всегда рядом с ним, то часто оказывался свидетелем его раздумий. Нет, он никогда не советовался со мной, но, будучи в хорошем расположении духа, порой изъявлял желание выслушать моё скромное мнение по тому или иному вопросу. Поэтому мне известно кое-что об этой легенде прямо с его слов, слов Творца. И если я ничего не путаю – а я ничего не путаю, – то мир, каким мы его знаем и видим, исчезнет. Что появится на его месте – неизвестно. Вполне возможно, в тот самый момент исчезнет все. Всё, в том числе и сам Творец. Ведь он познает вкус венца своего творения, а значит, у дальнейшего существования его самого и всего созданного им мира исчезнет всякий смысл. Так что если у вас есть какие-то мечты, на реализацию которых уйдет не более получаса, не советую оставлять их на будущее. Ведь будущего скоро попросту не станет, спираль времени свернется в ленте Мёбиуса и… – Ангел умолк, наверное, усиленно вспоминая курс небесной геометрии, запутался в своих воспоминаниях, после чего устало махнул рукой и просто закончил: – В общем, время исчезнет, как только исчезнут те, кто замечает его течение. Я имею в виду всех нас.
– А как насчет других существ, населяющих нашу Вселенную?
Доминик Жан-Жак до тридцати шести лет не верил в рассказы об инопланетянах и их космических тарелках до тех самых пор, пока сам не оказался очевидцем полета неопознанного летающего объекта прямо над своими виноградниками. Он мог бы, конечно, решить, что зрение его обмануло, сыграло над ним злую шутку, приняв за неопознанный объект планер или воздушного змея. Но кроме Доминика Бертранда свидетелями неожиданного появления и столь же стремительного исчезновения НЛО оказались многие из работников его виноградников.
Врождённый скептицизм Доминика Жан-Жака Бертранда тогда сильно пошатнулся, и несколько лет он даже выписывал несколько специальных журналов про НЛО. Но инопланетяне больше не проявляли интереса к его знаменитому винограду, так что спустя некоторое время он снова свыкся с мнением, что земляне одиноки в этой Вселенной.
– А как насчет других существ, населяющих нашу Вселенную? – повторил он свой вопрос.
Ангел в ответ равнодушно пожал плечами:
– А чем, по-вашему, они лучше всех остальных, чтобы остаться в живых после гибели… нет, вернее будет сказать так: после утраты смысла существования всех созданий Творца?
– А разве Творец создал внеземные цивилизации? – с сомнением в голосе спросил Доминик Жан-Жак. – Вы знаете…. Гм… конечно, я не так хорошо знаю Библию, но всё равно не могу припомнить ни одного упоминания про…
На этот раз лицо ангела накрыла тень сомнения. Он взглянул на Доминика Жан-Жака так, будто видел перед собой ожившую мумию египетского фараона.
– Гениально! Это ведь так просто! – заключил он, сверкая глазами. – Никто об этом даже и не думал! Нам-то с вами никакой разницы, нет никакого сомнения, что все мы созданы Творцом, а это означает, что нам уже никак не спастись. Но вот иные обитатели Вселенной, по всей вероятности, могут спать спокойно. Ведь, если рассуждать логически, они не являются созданиями Творца, они не принимали даже косвенного участия в создании Венца Творения, а значит, и к нашему Творцу не имеют никакого отношения. Думаю, мы тоже защищены от их Создателей схожим механизмом. Творец вне всякого сомнения является создателем всего живого и сущего, но… на самом деле это очень спорное теологическое утверждение. С другой стороны, подобный вопрос теперь может интересовать нас лишь теоретически, поскольку мы вряд ли будем в состоянии узнать правду…
Доминик Жан-Жак с пониманием кивнул.
Ангел молча высушил свои крылья и немного взъерошил их, став похожим на отважного воробья. Наконец, небесный посланник отошел от камина, взял в руки дипломат и посмотрел на большие настенные часы с кукушкой. Длинные стрелки показывали почти десять часов вечера.
– Ну что ж, мсье Бертранд, у нас с вами осталось всего два часа для того, чтобы разыскать то самое вино, которое является Венцом Творения, и доставить его по назначению.
– Значит, ровно в эту полночь мы все… исчезнем? – кажется, Доминик Жан-Жак уже свыкся с этой мыслью.
– Мама миа, ну к чему это стремление к точности, присущее людям, да еще и любовь к круглым числам? Венец Творения – это же не бомба с часовым механизмом, которая непременно должна рвануть ровно в полночь. Может быть, у нашего мира в запасе еще несколько часов или даже дней. Мне поручено доставить ваше вино в указанный срок, а что будет дальше, я не могу с уверенностью вам сказать.
– Но вы сами сказали, что у нас в запасе всего два часа, – растеряно возразил Доминик Жан-Жак.
– Да, просто у меня через два часа рабочий день заканчивается, а умереть на работе… знаете, совсем скоро меня некому будет осудить, а мне уж очень хочется хотя бы со смертью встретиться в домашнем уюте. На всякий случай я даже взял с завтрашнего дня неоплачиваемый отпуск.
Доминик Жан-Жак не понял последние слова ангела, поэтому перешёл сразу к делу, отбросив пустые разговоры.
– А вы хоть знаете, что именно искать? У меня много винных погребов и запасов.
– Да, мы все это предусмотрели. Координаты Венца Творения указаны в бумагах, которые я вам передал.
Доминик Бертранд вытащил из кармана сложенные записи, изучение которых он отложил, и принялся их рассматривать. Ангел ему помог – заглянул через плечо и быстро ткнул пальцем в самый конец текста.
Там значилось следующее: «Виноградники Д. Ж-Ж. Бертранда, винный погреб С-22, 3 уровень, 4 полка, 12 бутыль справа».
Что-то в этой надписи смущало знаменитого винодела, но он не мог понять, что именно. Такой погреб существовал и находился по чистой случайности совсем недалеко от усадьбы, до него можно было добраться пешком всего за четверть часа. И вино в нем было хорошее. Вероятно, самое лучшее. Тогда в чем же дело?
– Ну что ж, пойдемте искать это вино, – предложил винодел и, немного задержавшись рядом с вешалкой, накинул на плечи тонкий плащ. Ангел с готовностью кивнул. Минуту спустя под удивленные взгляды домочадцев Доминик Жан-Жак и невидимый никому кроме винодела небесный посланник быстро вышли из дома и двинулись по широкой улице прямиком на закат. Следом за ними попробовали увязаться ночной сторож и один из работников усадьбы, но Доминик Бертранд только отобрал у одного из них электрический фонарь и отправил обоих заниматься своими делами. А ещё лучше спать и не путаться под ногами.
Работник и сторож недоумённо переглянулись, но сочли приказ вполне разумным и удалились восвояси. А винодел и ангел быстрым шагом направились к необходимому винному погребу.
Наконец, они были на месте. Бормоча себе под нос проклятья, винодел отыскал во внушительной связке ключей нужный и отпер дверь, первым зашёл в тёмный провал коридора, нащупал на стене выключатель и попытался зажёчь в погребе электричество. Лампы на короткое мгновение вспыхнули бледно-желтым светом, мигнули, и помещение вновь погрузилось в непроглядную
