я.
Помогаем друг другу блюсти закон и порядок, помогаем быть благоразумными.
В постели, ванной и туалете занимайтесь чем угодно, но за их пределами начинается зона «Контроля», в которой на первом месте стоит нравственность.
Силами « Контроля» побеждены : произвол, недобросовестность, преступность и грязь. Каково, а? Не хило? Блеск.
Открываю дверь парадной, солнце слепит глаза и на какой-то миг всё застилает белая пелена. Ничего страшного, глаз регистратора всё видит за меня.
В нос ударяет непривычный запах гари, тут же оказываюсь на асфальте придавленный сверху чьим-то телом.
- Без шуток, пузатый, вываливай из карманов филки – слышу голос над ухом. Горячее дыхание обжигает шею. Трудно дышать из-за смога и гари в воздухе. Кашляю и пытаюсь вырваться.
- Не дергайся, хряк! – получаю короткий, но ощутимый, тычок в бок. Неприятный голос рекомендует мне поживее расставаться со своими деньгами.
- Ну камеры же!- визжу я и снова получаю удар по почкам – камеры! Вас же снимают! А у меня только талоны.
- Не жмись, морда, вытряхивай карманы, а то башкой тебя об асфальт! – настаивает голос, уже более раздраженно –Нет больше камер. Фуфло всё это было. Не работают ваши регистраторы, сто лет уже как.
- Как так? – в недоумении спихиваю с себя грабителя. Только теперь могу его разглядеть. Интеллигент Павел Николаевич с первого этажа, биолог вроде или типа того. Очки даже на носу. Видно так его пробрало, что и забыл про них.
Пользуясь заминкой, вскакиваю на ноги и пнув Павла Николаевича по очкам на ученой физиономии, бегу в переулок. Взору открывается ужасная картина – образцово показательный двор пылает и коптит. Отовсюду слышится гул сирен и ор сигнализаций.
Мир словно взорвался изнутри. Словно разом полыхнуло всё что насыщало пространство. Огонь с жадностью пожирает розовые клумбы Галины Васильевны и её ламинированную прическу. Пробкомобили мигая габаритами, плавятся буквально на глазах.
За спиной хрипит биолог. Хочет набросится сзади, паскуда очкастая. Бегу не оглядываясь. Сердце начинает колоть, по лицу пот в три ручья, колени подгибаются.
Оказываюсь на главной улице. Дурак – ругаю себя- нужно было сделать круг и укрыться дома, пока не разберутся что к чему. Пока не примут мер.
Мимо проносится пылающий экипаж полиции. Где-то за поворотом слышится взрыв, а метрах в пяти от меня о землю разбивается порноящик. С визгом уношусь прочь, прикрывая голову руками.
Кто-то должен всё это остановить! Всех этих вандалов, мародеров и биологов! Кто-то должен нас спасти. Нас, честных людей! – в своей голове я молюсь всем активистам «Контроля». Утирая рукавом свои слёзы, несусь к кустам- перевести дух.
Последнее что вижу, перед тем как укрыться в листве, это как со скрежетом падает мачта с параболической антенной «Контроля».
Значит за нами и правда никто не наблюдает? Мы теперь не видим друг друга и ничего не регистрируется?
Значит…
Ладонью шарю по земле в поисках булыжника. Окно первого этажа разбивается в дребезги. Под дикий визг какой-то старушенции, я влезаю в квартиру, пыхтя и отдуваясь.
- Без шуток, бабуля, зашибу…
02.03.13.
The Бля.
С тех пор как она ушла, я всё больше вечеров проводил перед экраном телевизора. Тоску по своей любимой, я заглушал припадочными фрикциями рекламы и комедийных шоу. Душевные разговоры и объятья заменил китайской лапшой и дрянным пивом. Пустоту в груди заполнил порнографией, весьма специфического содержания.
Увидевший меня, непременно сказал бы, что я несколько не в форме, знающий меня дал бы более жесткую оценку.
Подтянутый животик, превратился сначала в небольшое брюшко, а в последствии в брюхо. Надо мной подшучивали, поглаживая мой пуп, прося у будды-хотея милостей и всяческих льгот, себе и близким.
Было совсем не обидно. Ну, практически.
Изредка, я чувствовал какое-то внутреннее копошение в себе. Словно некий процесс переходит из одной стадии в другую.
И вот однажды, вечером, это случилось. Почти безболезненно, почти незаметно, из меня выполз гигантских размеров, отвратительный белый глист переросток. На счастье я был мертвецки пьян и подобные роды перенес относительно легко. Как в психологическом, так и в физическом плане.
С утра, проспавшись, я понял, что так и не решился смыть в унитаз позорный плод моей деградации. Кинулся в туалет, не удержался и подняв крышку заблевал бледного червя.
Телевизор, работающий со вчера, транслировал новости. Оказалось, что я в своей проблеме не одинок. Люди повально обсираются глистами размером с крупную кобру.
Голова шла кругом.
Странной проблемой, подобной червивости, занялись серьёзнейшие врачи эпидемиологи и экстрасенсы.
Червя я так и не смыл. Гиганта я поместил в аквариум своей бывшей, с целью дальнейшего изучения. Должно же у одинокого человека быть увлечение.
Вскоре обнаружилось, что червю в воде не особо комфортно и он предпочитает свободно ползать по полу. Так же, я заметил, что кошачий корм отлично подходит ему в пищу. Его трехстворчатая пасть с острыми крючками, вогнутыми вовнутрь, с удовольствием чавкает вискасами и кити-кетами.
Я всё так же жрал лапшу.
Глист рос и развивался в небольшого домашнего питона. Ползал, где ему вздумается и совсем не гадил. Поддавался дрессировке. Иногда я его выгуливал. Кстати сказать, многие занялись этим. Одомашниванием глистов. Рожали их и откармливали. Отчего в нас они заводились, никто не знал.
Много телепередач было снято о заводчиках «белых друзей» и о самих «друзьях». Много ток-шоу закончилось драками в спорах за и против.
Семнадцатого марта, тринадцатого года, в девять часов утра в эфир вышел особенный выпуск новостей. Диктор, смотря опустевшим взором в пустоту, чеканя каждый слог, произносила:
Братья! Настал тот час, когда мы более не нуждаемся в инкубаторах и готовы выйти из под ига человека, коим считают себя наши придатки. Говорю вам – пришла пора занять свое место! Взять всё под свой контроль! Спасти культуру и науку, развивавшиеся ради нас и во имя нас! Вернем, нашим наше! Восстаньте!
Диктор отвернулась от телекамеры, демонстрируя свой затылок зрителям. К темени её присосался её персональный глист. Он словно локоны-косы Рампунцель, свисал до самого пола.
Почувствовав резкую боль в голове, я отключился.
21.03.13.
Соль.
Пусть вас не смущают мои усы и потрепанная одежка. Я не какой нибудь опустившийся люмпен или бродяга, вовсе нет. Просто крайне мало внимания уделяю своему внешнему виду. Мне плевать на мнение чистоплюев и манерных щеголей. Теперь уж точно плевать.
Закончился мой первый трехгодичный рабочий цикл и я со спокойной душой могу вкусит плоды своего труда, а именно – полностью оплаченный Всекомом, месячный отпуск в одном из двух представленных санаториях. В «Мираже» - транквилизационном Эдеме с тремя тысячами снов; Или в Гелиосе – дворце самого солнца.
Сегодня, я отправлюсь в Центр к крупье. Он позволит мне сделать выбор между двумя этими санаториями, либо поставить ставку на повышение за счет отпуска. Что тоже для меня имеет привлекательность.
Довольный собой, я кручусь у заляпанного зеркала. Кто и когда его заляпал, не известно. Сбрить или не сбрить? – вот в чем вопрос. С одной стороны, это не имеет никакого значения, с другой – хочется наконец придать лицу полированный интеллигентный вид. И опять таки, стоит сбрить и сразу начнут знакомые цокать языками и качать головой, дескать, видали хмыря, начальством прикинулся. Напротив, если не сбрить – приду, скажем в Гелиос, а там посмотрят и не оценят, мол:
- Что ж вы, уважаемый, лицо в порядок не привели? Смущаете отдыхающих.
Стою как дурак и смотрю на себя, а точнее на усы, через мутное зеркало и всё никак решить не могу. Как я уже сказал- самому то мне глубоко плевать на это, а раз плевать то и выбор равноценный, всё от людей зависит. Как общественная сволочь себя покажет. Как отреагируют.
А на улице весна. Народ, слышно, колбасится. Орут чего-то там, поют или скандируют. Видно сразу – кипит жизнь. И чего я у зеркала залип? У самого ещё и чемодан с носками и плавками не собран, и паспорта по всей квартире раскиданы, и вообще времени нет ни на что.
Ладно уж – решаю так – сначала утрамбую багаж и документы, а потом на свежий глаз гляну в зеркало и решу как быть.
Три года ждал. Работал как проклятый негр, не ради ж усов то.
Со стены тревожные голоса, реклама, прогнозы. Укладываю в чемодан свои носки и штопанное исподнее. Про себя решаю, что «Мираж», конечно дело интересное, но «Гелиос» несколько престижнее. С него и стоит отпуска начинать, оплаченные Всекомом. Там вам и ванны с минералами, и кормежка три раза в день и кино под вечер. Говорят, есть танцы с музыкой. Вон как. А в «Мираже», что за радость лежать бревном и питаться через катетор, да сны смотреть через аппарат, весь месяц – скука, наверное.
Задумавшись возвращаюсь к зеркалу. Смотрю на себя и вопрос в самом деле отпадает. Ну конечно же брить.
Довольный и посвежевший выхожу из родной коробки и сходу влипаю в толпу. Чую, кто-то за чемодан активно дергает, а в ухо с другой стороны орут – Долой! Долой! – Кого долой? Зачем долой? Не понимаю ничего. Только за чемодан с трусами и документами держусь изо всех сил.
Тоже орать начинаю. Меня не в ту сторону толпа теснит, а ещё кажись ручка у багажа, отломиться собралась.
- Братцы! Чего вы это?- кричу- Отпустите на транспорт!
- Заклепай топку, интеллигенция! – орет на меня один
- В зубы ему! – кричит другой
Вижу, меня уже под мышки несу. Недобрая канитель творится, а в чем соль, неясно. Что за революция опять? Чего хотят делить? У кого отбирать?
- К стене тебя, гниду! – и кулаком мне по челюсти.
- Да нет же! Я свой! – уговариваю без драки публику – Сеня , я. Клёпальщик. В пиджаке еду в отпуск, ну.
- Сука какая! – вспенился один , самый бородатый.- У Сени усы по всей роже ,до самой задницы росли и прыщи по всему носу, а у этого, гляньте, даже ворот стираный. Паскуда мажорская! Сейчас мигом дыру во лбу тебе сделаем.
Прикрываю глаза. Чемодана уж давно нет, только ручка осталась. И ключи, и билеты из карманов повынимали, сволочи криминальные. В голове крутится- Ой дебилы! Не могли что ли до завтра подождать, со своими бунтами и переворотами.
И я дебил. Документы надо под сердцем держать, а не в чемоданах, вот в чес соль.
02.04.13.
D.T.
«Память хитра и неистребима» D.T.
Красные, острые как бритва, косые скалы, под ядовитым, фосфорицирующим небом, в котором плавает обгрызанный, черный глаз старухи луны; Плотоядные пески и сочащиеся в сладкой истоме ключи, дурманящие экстатическим напряжением оазисов; Хрустальные небоскрёбы, поющие вместе с ветром и дыханием эфемерных призраков – единое многообразие миров сочиненных мечтателями, предсказанными неизвестным автором, пророческого послания, Deornica Treokline – рукописи, которую я сейчас держу в своих руках.
Я мечтатель. Без имени и возраста. Чистый творческий потенциал, выведенный самой природой, принципом называемым Deornica Treokline.
Я люблю утренний летний дождь. Наверное очень не многие его терпеть не могут. Ласковое касание теплых, влажных пальчиков бесконечного неба. Запах озона и мокрого асфальта. Яркие цвета и переливы миллиарда бликов, которые пробуждает
