СКАЗАНИЕ О ЗВЁЗДНОМ МАЛЬЧИКЕ

Царь Царей? - улыбнулся малышу Приам,- ты Царь Царей? И удивительно похож на своего отца... Пока что тебя самого хранят дедушка и папа с мамой, да ещё Асмень, хранитель всех малышей, и бедных и богатых...
Таг ещё не понимал, чего от него хотят и кто этот огромный старик, держащий его на руках и говорящий что-то странное и непонятное. Он только жмурился от света и беспомощно пытался оттолкнуться от назойливого деда, а дед продолжал смеяться и шутя играл с ним...

У Приама уже были дети. Старшим был Геркле, отец этого малыша. Геркле вырос в могучего богатыря, мечту всех троянских девиц, боготворимого и почитаемого воинами. Он командовал армиями державы хеттов от Моря Тысячи Островов7 до пустынь раскинувшихся далеко на востоке, на границах с горной страной Урарту8, пустынной Ассирией где живут коварные атураи9 и откуда берут своё начало реки Тигр и Евфрат текущие в страну халдеев10. Он прошёл огнём и мечом от Урарту до Ура11 и вторгся в Миср (Египет), испепелил страну хананеев12 и покорил непокорную Финикию13, где теперь стояла вторая Троя - Угарит14.
О Геркле слагали песни, славили в гимнах и называли его именем детей. Это он, Геркле, посадил всех троянских воинов на коней, и теперь троянское войско стало быстрым, словно молния за что враги прозвали его Погонщиком Коней15. Ведь он встречал зарю под Милетом16, обедал в Лукке17, а спать ложился под Ниневией18! Ведь он не возил с собой шатров, а ночевал посреди поля у костра, подложив под голову седло, и укрывался плащом. И трусливые враги обещали осыпать золотом любого, кто сразит в бою или предательски, обманом, троянского богатыря Гектора...
Вторым сыном Приама был Парис, рождённый той же матерью фригийкой19, при родах которого она и умерла. Поэтому он и носил фригийское имя в память о своей матери.
Единственное что роднило этих двух братьев, это была кровь. Парис был так же горд и красив, как и Геркле, даже отважен. Но он был слаб. В отличие от Геркле Парис не особо вмешивался в военные дела. Они его интересовали меньше всего, хотя он никогда старался не пропускать военных игр своего брата. Но редко когда выходил победителем. Он засиживался за книгами и даже пытался писать их. Если Геркле туго давалась грамота, то Парис освоил её ещё в раннем детстве и стал настоящим мастером в чистописании. Хотя в день, когда родился Таг, Парис был ещё мал, ему только исполнился пятнадцатый год, отец поручал этому молодому человеку даже вести переписку с иноземными правителями, уж не говоря о том, что самостоятельно, порой в тайне от всех, Парис записывал всё, что происходило вокруг, аккуратно и бережно пряча у себя в комнате целые кипы свитков...
После смерти жены Приам долго ходил убитый горем и печалью. Так, у него в жизни появилась ещё одна женщина, дворцовая пряха Гекуба из презренного хаттянского рода20. Попросту - рабыня. Через год она родила Приаму ещё одного сына, Ганимеда. Мальчик был прекрасен словно златокудрый бог солнца Яяш. Но, прожив на свете три года, он умер, сражённый неизвестной болезнью. Тогда Лаокоон сказал, что боги узрели красоту младенца и забрали Ганимеда к себе на священную гору, стоящую в северных землях прародины хеттов21.
Через год после смерти Ганимеда, Гекуба родила Примау ещё одного сына, Энея, во всём походящего на Париса22. Этот ребёнок, рождённый от рабыни, не мог считаться престолонаследником не взирая на то, что он являлся родным братом Геркле и Париса, рос с ними вместе, вместе с ними воспитывался. Он оставался сыном рабыни. Что бы Эней мог заявить права на престол хотя бы после своих кровных братьев, Приам должен был объявить его мать свободной и законно жениться на ней23. Но Приам не спешил этого делать, несмотря на то, что за полтора года до рождения Тага Гекуба родила ему ещё одного сына - Полидора... А ещё через год после рождения Полидора, у Гекубы от Приама родилась девочка, Поликсена...
Когда Менрва забеременела, Гекуба стала молчалива и хмура. Дело в том, что пока царевна была просто женой Геркле, хаттянка могла надеяться на то, что в один прекрасный день влюблённый Приам сам возведёт её на престол. И тогда наследником станет не Геркле, а Эней, как сын живой царицы. Но Менрва, дочка Этиона, царя  Партахвины24, стала матерью очень скоро после своего появления в дворце. И словно гром среди ясного неба у неё родился сын, которого так не хотела Гекуба. Сразу же после своего рождения Таг был объявлен престолонаследником после Геркле... Тридцать лучших витязей страны Хатти поклялись охранять его отныне и до последнего вздоха... Сына Приам мог лишить прав на трон. Но внука не мог... Все надежды и планы Гекубы рухнули... Уже утром её не обнаружили во дворце. Не обнаружили и Полидора с Поликсеной. Напрасно Приам отсылал на поиски пропавшей Гекубы и своих детей отряд за отрядом. Воины возвращались ни с чем... Единственное, что смогли они выяснить так это то, что перед восходом солнца некая хаттянка, чьё лицо скрывала чадра, покинула город. Что ехала она на колеснице, в которой так же видели двух маленьких детей: мальчика и девочку...
Гекуба исчезла. Радость рождения Тага была омрачена исчезновением Полидора и Поликсены. Но тем дороже стал Таг старому Приаму...




Глава 1

МАНУСКРИПТ

...19-е столетие; Османская Империя; Малая Азия; район холма Гиссарлык...

Солнце клонилось к закату, когда на дороге огибающей холм, что стоял неподалёку берега моря, около быстротечной речушки Мендере-Су25, утомлённо брёл крестьянин, буквально волоча за собой осла запряжённого в огромную арбу. Осёл явно не хотел никуда идти, словно намекая всем своим видом хозяину: давай отдохнём, полежим под густой чинарой. А, хозяин?
Осёл был так же утомлён недавно спавшей жарой, как его хозяин торопился домой. Но, крестьянин был настойчив...

- Шевелись, шевелись шайтан, - то ли уговаривал, то ли ругал он осла, - что будет, если мы не успеем дотемна? Ты же не хочешь оказаться ужином диких собак?

В ответ, осёл томно глядел на своего хозяина.

- Вот и я не хочу! - восклицал крестьянин и они продолжали свой путь.

Внезапно осёл встал. Крестьянин и покрикивал на него, и умолял, и даже тащил. Всё без толку. Наконец он не выдержал.

- Я буду бить тебя! Молись паршивец! Убью и заведу себе ишака! – вскричал крестьянин выдёргивая трость торчащую из земли...

Трость оказалась металлической. Крестьянин потёр её ладонями, заметив, что она, как бы из жёлтого металла...

- Золото! - чуть не закричал он, став ещё сильнее тянуть на себя трость, - это золото! Клянусь Аллахом! Я богат! Я богат, милый ты мой ослик! Всю жизнь буду тебя лелеять, твоя спина никогда не узнает баула, а шея хомута! Сам поволоку эту проклятую арбу, окажись это только золотом!

Трость увеличивалась, утолщалась, чем больше она выходила из земли. Теперь было видно, что она золотая. Крестьянин выдернул её и начал отчищать от сухой глины. Она оказалась покрыта узором, какими то непонятными глазу буквами, рисунками, а её верхушку венчала дивная птица с распростёртыми в стороны крыльями.

- Это верно скипетр падишаха, - глянул крестьянин на осла, - упрячу-ка я его в баул, да подальше от лишних глаз.

Он развязал огромный мешок лежащий на арбе и, засунув туда жезл, завязал покрепче и глянув по сторонам, не заметил ли кто его, подошёл к ослу, взял его за поводья и продолжил свой путь.

- Ты думаешь, что твой хозяин продаст этот скипетр, кому попало? А о месте находки разболтает всем? Нет! Ошибаешься! Твой хозяин умный человек, он даже жене своей ничего не скажет. Уж она точно растрезвонит на всю округу, аж до Золотого Рога, что каждая собака в Истамбуле будет только и гавкать: «Кямран-ага золото нашёл!» Кямран свезёт его в город, где знает такого человека, который заплатит ему хорошо! Он только старинные вещи покупает и даже за глиняные черепки платит много, не то, что за этот скипетр. За него он заплатит ого как! – указал крестьянин пальцем в небо, - мы с тобой больше никогда не будем… баулы тягать...

...две недели спустя; то же место...

Находка крестьянина должна была перевернуть историческую науку. Холм Гиссарлык26 и река Мендере-Су должны были стать известными на весь мир. По крайней мере, именно в этом был убеждён никому не известный искатель древностей. Слой за слоем холм исчезал, но пока, ничего, даже отдалённо напоминавшего руины, или хоть какие то обломки древней цивилизации, не попадалось. Только песок да глина...
Среди этой глины и песка нашли много вещей достойных внимания. Но черепки посуды, кости и черепа людей, которых предостаточно можно было увидеть, едва копни эту землю, ещё не указывали на то, что именно этот холм является последней ступенью к заветной цели.
Искатель уже начал волноваться, думая, что в очередной раз ошибся. Тот скипетр, который привёл его сюда, он и сейчас держал в руках. Это была единственная зацепка во всей этой истории. Но оказаться скипетр в этом холме мог как угодно. Искатель это понимал. Поэтому он, со скипетром в руках, словно царь над своими погибшими подданными, прохаживался вдоль парусов, разложенных по земле. На этих парусах белели человеческие кости. Много костей и черепов, вырытых здесь. Искатель посмотрел на холм, что был усеян рабочим как муравейник муравьями... Холм сравнивался с землёй...

- Следы насильственной смерти, - взял он в руки детский череп и показал подошедшему сзади компаньону, студенту-англичанину, - видишь, Филипс, бедняге явно проломили голову.

Филипс взял череп, покружил его в руках и снова положил на парус.

- Это череп ребёнка из жилища, что мы раскопали вчера у дальней горы, около реки. Там целая семья погибла. Скорее всего, рыбаки. Уж слишком много рыбацких снастей мы нашли в том жилище. Но что интересно, их кто-то похоронил, хотя вся семья была со следами насильственной смерти. Отец, мать и этот ребёнок.
- Постарайтесь, Филипс, что бы эти дикари ничего не пропустили и не уничтожили. А тем
более, что бы не украли. Знаете ли, турки народ дикий, тащат всё, что плохо лежит.
- Они не украдут, мистер Шлиман27. Полиция оповещена и если хоть где-то всплывет, какая ни будь древняя вещица, они немедленно арестуют вора.

Филипс поднял с паруса лежащую неподалёку кость. Он немного задумался, рассматривая её. Потом схватил другую... третью...

- Что с вами, Филипс? - усмехнулся Шлиман, - вы вспомнили, что вы учитесь на криминалиста?
- Ничего, мистер Шлиман, - ответил Филипс, - странное какое-то убийство. Может быть это неизвестный нам ритуал?
- Какой ещё ритуал? - Шлиман рассмеялся, - с раскрытием преступления вы опоздали на три тысячи лет! Может быть, вы захотите арестовать преступников? Так единственные свидетели, как и убийцы, уже давно сгнили в земле и напоминают такую же картину, как и эти жертвы!
Филипс сунул кости Шлиману.

- Смотрите! - показал он, - вот видите?
- Нет, - ответил Шлиман.
- Вот и вот, - ткнул пальцем Филипс в кости, - это голени, детские голени. Что у них общего?
- Ну, я узнаю, вообще то, - покрутил в руках кости Шлиман, - и что же ещё общего?
- Они пробиты гвоздями! На голенях у взрослых таких отверстий нет! Эти гвозди, что мы накопали тут, в массовом количестве, не случайность! Тут произошло истребление населения, мистер Шлиман! Это она!
- Кто, она? - не понял Шлиман, положив кости на место.
- Это Троя! Мы нашли её!
- Гм, - усмехнулся Шлиман, -