Охота пуще неволи.

хороший друг. Он никогда не задавался, но, видимо, и он понял состояние Бориса. Наклонившись к его уху он тихонечко сказал, что он понимает, как Борису нравится то, что сейчас происходит, и нравится гораздо больше, чем участвовать в разборках между женой и матерью.
       Борис, вместо ответа, благодарно обнял Славика. Как только все разобрали и разложили по рюкзакам свои доли с мясом, Петр пригласил всех мыть руки и заходить в дом, где был накрыт стол. Борис видел, как в дом занесли два ящика водки и, с ужасом, думал, что такое количество водки вряд ли выпьют пятнадцать человек.  Это все кого  раньше перечислили плюс жена лесника,  о чем он, тут же, поделился с Вуськовым. Славка, как обычно, не задумываясь доказал Борису, что лучше иметь излишек, чем потом, когда не хватит, бежать в магазин. А отсюда побежать, довольно проблематично, и как оказалось потом, был прав на все сто процентов. Борис со Славкой, вымыв руки, вошли в дом. Там в большой комнате был накрыт стол, за которым уместилось бы человек тридцать. Посредине стола,  с интервалом в пол метра, стояли бутылки с водкой, около каждой бутылки стояла мисочка с бочковыми огурцами и  мисочка с бочковыми помидорами. По углам стола  находились четыре огромных блюда с кабаньей поджаркой, а рядом стояли четыре казана с картошечкой, заправленных жареным луком на сале. Было несколько пиалок с маринованными грибочками, посыпанными перламутровыми колечками салатного лука, стояли баночки золотистых шпрот. Стол был накрыт на пятнадцать кувертов, т.е. стояла тарелочка, рядом с ней нож и вилка и граненый стакан. На столе, так же, было бутылок десять Березовской минеральной водички. Все бутылки с водкой, поскольку их внесли с улицы, были запотевшие с так называемой росиночкой, которую так любят гурманы. У Бориса при виде этого стола желудочный сок начал выделяться водопадом, все другие были в том же состоянии.
        Наконец-то все расселись, и тут не выдержал Вуськов и, аж, завыл от нетерпения,  -    Наливайте ребята, побыстрее, и выпьем за охоту и за удачу.
    Граненые стаканы, доверху наполненные водкой, сошлись с глухим стуком морской гальки. Проглотив водку, Борис взял бочковой, соленый огурец и впился в него зубами. Огурчик, весело захрустел, распространяя во рту привкус свежести пахнущей вишней, дубом и полынью, затем, Борис из казана, деревянной ложкой, положил себе в тарелку картошечки намятой  с салом и сдобренной жареным лучком, а из блюда добавил кусочков пять поджарочки и взял соленую бочковую помидорку. Взглянув на стакан,  увидал, что стараниями соседа по столу, его гранчак опять полон и кто-то предложил тост за здоровье и благополучие нашего хозяина, Петра, и все, с удовольствием, опрокинули в себя по второму стакану водки и принялись интенсивно и плотно закусывать. Вот тут Борис и понял правоту  Славика, они за столом, всего, минут двадцать, а пятнадцати бутылок водки, как и не бывало, а застолье, только, набирало обороты. Тост произносился за тостом, закуска была настолько вкусная, что можно было съесть хоть быка. Поджарка, которую приготовила жена лесника, была настолько нежной и вкусной, что наесться ей было просто невозможно, и всё-таки, когда был утолен первый голод, да и водочка развязала языки, коллектив начал общаться. Славка сидел рядом с Борисом и на его вопрос часто ли они организуют такие вылазки, рассказал, что не часто, но всё же и не реже, чем раз в год. Борис посетовал, что этого мало, на что Славка сказал, что охота открывается в нашей местности в середине августа на пернатую водоплавающую и пернатую полевую дичь. Через месяц можно охотиться на куропатку, фазана, в начале ноября разрешена охота на зайца, косулю, кабана и другого красного зверя и, аж, до первого февраля следующего года.
         Так что не волнуйся, - продолжал он, - было бы желание и мы с тобой, ещё, наездимся.
      Дай то Бог, - подумал Борис, - со Славкой здорово, классный парень наш Славик, но додумать эту мысль он не успел. Был провозглашен гусарский тост «ЗА БАБс», все, дружно, выпили за самый традиционный тост Одесситов, когда они пьяны, уже основательно. Славка взял Бориса за рукав и вытащил из-за стола, и они пошли погулять до ветру, заодно, и поговорить. Сели они возле сарайчика во дворе лесника и говорили очень долго. Борис помнил, что говорили они о чем-то, очень, важном, но о чем он так и не смог вспомнить, потом. Судя по всему, этот разговор не запомнил и Славка, но Борис знал всегда, что этот разговор был о чем-то, очень, хорошем, что им двоим, было необходимо для их дружбы.
Часам к семи вечера пришла машина за ребятами из Котовска, мы, все, собрались за столом, чтобы выпить на посошок и проводить ребят. Уезжало трое военных и один штатский,  всего, покидало наш дружный коллектив четыре человека. Остальные оставались на ночь в доме лесника,  а утром, на ГАЗоне всех отвезут в Балту, а оттуда все разъедутся по домам на своих автомашинах. Мы, подняли тост за здоровье отъезжающих, затем за знакомство и последующую дружбу, и последний тост на посошок. Наскоро закусив, все вышли во двор обняться на прощание, ребята сели в свою машину и отъехали, а мы махали им руками, пока машина не скрылась за поворотом. Всем стало немного грустно потому, что расстались с хорошими, компанейскими ребятами. Решили вернуться за стол и поправить настроение. Борис не переставал удивляться ни себе ни всем остальным. Выпито было столько, что если бы это происходило в городской квартире, все бы валялись пьяными вусмерть. А здесь, в лесу, да с такой закуской, ко всем без исключения приходило второе дыхание, все были выпившие, весёлые, доброжелательные, восприимчивые для юмора, рассказов, охотничьих баек и даже песен. Никому не становилось плохо, любой тост вызывал желание выпить, закусить и опять повторить. Но, как не странно, только тот факт, что водка закончилась, (было 2ящика по 20 бутылок в каждом) заставило оставшийся коллектив располагаться на ночь в комнате, в которой стояла большая  русская печь. Семеро охотников и водитель ГАЗ-66 легли на свои спальные мешки вокруг двух стен печки, которые выходили в эту комнату. Лесник со своей женой легли в своей спальне. Было, около десяти часов вечера, когда Борис отключился, хотя, сквозь сон он слыхал, что кто-то пытался, ещё, рассказывать анекдоты, и под журчание чьего-то голоса он крепко уснул.
      Подъем сыграли в шесть часов утра, все встали со светлой головой, как будто и не было вчерашней пьянки и гулек до десяти часов вечера. Умывались по очереди у дворового умывальника, куда хозяйка налила теплую водичку, затем  Петр пригласил всех за стол, его жена подала на стол две шкворчащие салом огромные сковородки с яичницей, каждая на двадцать яиц. К яичнице подали пару  мисок с бочковыми, остренькими помидорами, и  пиалки с маринованными грибочками. На столе стояли две плетеные корзинки с крупно нарезанным, домашнего приготовления хлебом, для желающих поправить здоровье, стояло два графинчика с самогоном, приправленным смородиной и ещё какими то травами, придающими ему приятный запах.  Славка пить отказался, ему нужно было за руль «Ушастика», который должен был привезти их обратно в Одессу, а Борис, с удовольствием, выпил сто граммов самогоночки, которая легла на благодатную почву.  Борис испытал настоящую эйфорию от этого раннего утра, от людей сидящих рядом, от этого старого деревянного дома и этой комнаты, где они сидели. И в какой-то момент ему показалось, что они на палубе старинной  испанской каравеллы, легкая волна качает их судно на могучей груди океана, и  они несутся сквозь время, впитывая в себя необыкновенное чувство сопричастности с судьбами сидящих рядом людей, и любя их такими, какие они есть.  Борису хотелось, как можно дольше, быть рядом с этими людьми, говорить с ними и он подумал, что нет ничего прекраснее, чем иметь много друзей, а такого друга как Вуськов, ему, просто, бог послал, и на ум  пришли строки Пушкина :
                                   «Друзья!!! Прекрасен наш союз,
                                   Он как душа неразделим и вечен,
                                    Срастался он под сенью дружных муз
                                    Красив, свободен, и беспечен.
Однако все, что имеет начало, имеет и конец.  Мужики встали из-за стола и начали прощаться с хозяевами. Петр и его жена Галя понравились, абсолютно, всем и им было сказано много теплых слов. В ответ они пригласили приезжать к ним в любое время, как нам захочется. Борис со Славиком обняли Петра и уселись в машину, ещё минут десять прощались с лесником остальные ребята, и как только, последний запрыгнул в кузов, машина тронулась и они, потихоньку, поехали в Балту. Петр и Галина махали им руками до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.  Через минут сорок они были около ГАИ города Балты, где Славка оставил своего «Запорожца». Погрузив наши вещи и добытое мясо в багажник, Славка запустил двигатель «Ушастого», пока двигатель прогревался, мы попрощались с ребятами и стартанули в сторону Одессы. Мы вылетели из Балты, проскочили Котовск, на одном дыхании проехали Любашевку, после неё Бориса начало клонить в сон. Он спросил Вячеслава, как он относится к тому, что он чуть-чуть вздремнет, на что Славик дал разрешение и Борис впал в приятную истому, какое-то блаженное состояние дремоты, когда ты всё чувствуешь, но эти ощущения накладываются на те образы, которые появляются у тебя во сне. Это было классно. Когда они проезжали Краснознаменку, Борис проснулся окончательно и предложил Славику подменить его за рулем. Но он отказался и они, до самого дома Бориса, обсуждали проведенное вместе время на охоте. Обменялись мнениями о людях, повстречавшихся им и договорились, обоюдно, стараться, в дальнейшем, проводить побольше времени на охоте.
            Ибо сказано, что время, проведенное на охоте в кругу хороших друзей, в общий стаж жизни человека, Богом не засчитывается.

                                                               Конец.