я от Буффало доехал уже в темноте до Кливленда и остановился в пригороде переночевать. На следующий день до Айовы я доехал примерно к 6 часам вечера, ещё засветло. Между Детройтом и Чикаго мощный highway, в Канаде такого нет: 360 километров перегон без остановок. Также в Америке у грузовиков и легковых автомобилей разный speed limit, 20 миль/час разница. Так что грузовики все конвенционально должны обгонять или уступать дорогу тем, кто обгоняет. Я это не сразу понял, и какой-то обшарпанный чёрный забрызганный автомобиль кое-как от меня добился понимания, а когда обогнал, показал из окошка левой рукой fuck. Я уловил ситуацию и, когда следующий мне дал сигнал фарами, стал ускоряться сам – он так ехал за мной минут 30. Потом он мне надоел, я свернул направо – вижу: да это полицейская машина! Он меня должен был остановить и оштрафовать за превышение скорости. Может быть, это не «гаишник», мигалки у него не было. После этого случая я стал нормально ехать, 160 километров в час... Правда, по окраине Чикаго были пробки – ползком ехал. Бак бензина сжёг от Кливленда, полбака долил. Домой, в Канаду, я уже ехал совершенно правильно. После тёплого Иллинойса в Индиане, впрочем, оказался снег и гололёд. Так что я оценил на перекрёстке время до Кливленда и до Детройта – и в Кливленд не поехал, перепрограммировал навигатор. Около Детройта навигатор опять потащил меня на юг, в объезд платных шоссе. Но я это быстро заметил. Далее был выбор: ехать через Ambassador Bridge или подземный туннель в районе Виндзора, но там платные шоссе – я поехал немного севернее, сразу на шоссе 401. По одометру до моего дома в Торонто – примерно 500 километров. На самом деле, Канада для меня – уже мой родной дом.
-4-
В Айове я сочинил стихотворениe «Кому мы нужны?». Стихотворение не то что «экспериментальное», а вообще ни в какие ворота номинаций не пролезающее. Ольга по-русски читает – сказала, что поток сознания Джойса. Но там были ещё импринты из Подсознания. Так что не разберёшь, что там за стихотворение. Впрочем, в Торонто я купил публицистические статьи Оруэлла – два эссе как раз про советскую литературу и союз писателей. Там Оруэлл утверждает, что прозаику труднее, чем стихотворцу, сохранить свою независимость и писать честно. Так что повторим в прозе вопрос «кому мы нужны?!».
То, что «свалив из России», мы, эмигранты, там никому не нужны, мне уже сообщали – в комментах. В определённом смысле, то есть, до некоторой степени свободы и «степени нужности» – это правда. Да и нам Россия не нужна. Как там в жизнеописании Бродского? Упоминается шутка – «хороша Москва, когда смотришь на неё из окна бомбардировщика». Но это всё здесь и сейчас. Для здоровья ностальгия вредна.
В то же время поток эмиграции из России никто не останавливал, у разных людей остались разные мотивы. Предположим, мотивы всякие, но неужели только отрицательные? Может быть, иногда разумно уехать, а не выбрасываться из окна или пожизненно пользоваться услугами психолога-терапевта. Если с этим согласиться, то «мы нужны», мир оказывается шире. И вообще, что это ещё за очередное «табу» – не думать, что где-то в мире не может быть лучше, чем «на родине»? «Лучше» в самом естественном, положительном и разумном значении слова. В таком случае, почему бы не поучиться на курсах межличностной коммуникации образца «золотого миллиарда»? Не нужно «Всё Понимать Буквально» – это не значит «Свалить». Изучение американской культуры и науки может способствовать лучшим патриотическим устремлениям.
Но вернёмся к нашим баранам – к Ницше и Сократу. Парадокс в том, что Ницше многое предвидел совершенно практически. Даром, что числился в сумасшедших. Посмотрите фильм «Триумф Воли» – это же триумф Ницше. Вся эта музыка, все эти цветы, речи бюрократов – это всё для маленьких людей. Это всё во имя социального прогресса. Это всё против элиты. Это всё прямая дорога в гестапо, в НКВД. Где Ницше ошибался, когда говорил, что «маленькие люди» представляются ему ненужными, бандерлогами эдакими? Маленьким людям нужен интернет и шоппинг. Мы не нужны.
-5-
Свобода, «которая встретит нас у входа», согласно лекции философа Дугина, поэтом Пушкиным выдумана, это симулякр, или копия, утратившая оригинал. Какая у меня свобода, если я вынужден работать на мелкий бизнес в Канаде, чтобы выплачивать кредит, взятый на 30 лет вперёд? На иллюзию такого рода свобод ещё указывал наш журнал «Крокодил», а газета «Правда» в шутки не шутила. То, что я катаюсь на автомобиле, так это не свобода – здесь этих автомобилей, как дерьма. Всё же важнее, в голове у меня что делается – какая там «свобода»? Самое печальное то, что когда-нибудь я умру, и печально то, что из, скажем, 70 лет я прожил 40 лет в России, на Родине. Я там каждый день ходил на работу, «хотя бы было лучше, если бы не ходил». Я бы хотел – да – дожить до 100 лет, но потому что езжу на автомобиле в Канаде, а в России и в 35, и в 40 лет я подумывал о смысле жизни негативно несколько, ну как Башлачёв. Но Пастернак – фигура более солидная, чем Башлачёв. Он-то как-то жил на свой даче среди членов Союза Писателей, а вроде бы человек хороший. Но был ли Пастернак свободен? Наверное, были такие рубежи свободы, которых он боялся. Что там за Париж такой?
Куда я в следующий раз поеду? Наверное, в Атланту, штат Джоржия. Далеко, но я понял, что доеду, даже зимой по ледяным мостикам. Впрочем, жену нужно свозить в Сан-Франциско и город ангелов, LA, тем более, что жена у меня – сама ангел. А там, может быть, из Калгари прилетит ещё товарищ, из этих, из белорусов, сваливших через Израиль. Я, конечно, умру и так и не пойму – почему это СССР развалился. Что за коллапс такой, и почему это кадры политические были разбазарены, если не считать московского методологического кружка, который играет в «игры и диалоги» на развалинах Империи. Воистину, доктор философии, он как таракан – стабилен, приспособлен, свободен.
