Декабрь.
Предисловие автора к реконструкции оригинального текста.
Критикам не следует искать в данном тексте "Декабрь" то, чего там нет. Это текст, созданный в декабре 2001 года при сложных обстоятельствах - hard times - в Израиле, когда я потерял работу, был изолирован от общества и смутно представлял себе свое будущее, не надеясь на переезд в другую страну, в данном случае в Канаду. То есть в состоянии стресса и депрессии я пытался просто сублимировать свое состояние, или, как придумал сказать однажды писатель Лев Альтмарк из Беер Шевы, меня "тошнило прозой". Впрочем я недвусмысленно подражал Джеймсу Джойсу, не знаю насколько удалось.
Конечно, я нескромен, ссылаясь так на Джойса, но сказал мне про это и другой человек, независимо от того, что я сам лично про себя и Джойса воображаю.
Так что предположения критика о том, что я интеллектуальный сноб и, например, лелею обрывки советского образования или советского воспитания тут ничего не объясняют. Ничего я не лелею, милый критик, просто мне плохо и плющит.
Далее я писал в стол, но выложил этот текст со всякими грамматическим ошибками в интернет, как в тот самый пресловутый стол, что, пожалуй и плохо, дискредитирует меня в глазах жюри иной эмигрантской лиры. Хлебников возил свои рукописи в наволочке, а тут есть сервера в интернете, которые терпят всякое самовыдвижение и неноминированное графоманство. Ну, хорошо. Прошло 13 лет и сделал для себя download и нашел, что не все так уж плохо. Все таки что-то осталось и детали все правильные. Так кому этот текст продать? Я его слегка почистил, но в основе остался документ. Не знаю, но мне это дорого. Я ничего не сочинил, чего не было. А то что это внутренний мир, ну, так все люди похожи, поэтому иногда понимают друг друга независимо от национальности, позиции в классовой борьбы и земной практической смекалки.
Янка Дягилева тоже говорила - кому надо, те разберутся.
В тексте упоминается некие Перов, Бахметьев и Оля Федорчук. Прямо признаюсь, что это из сочинений Евгения “Джона” Соловьева, но это не плагиат, дальние ассоциации.
Также много слов на иврите, которые вызовут недоумение у многих потенциальных читатетелей, которые разве что слышали про два слова “мелафофон” и “мишпаха” у Пелевина. Но, прости меня господи, язык библии в голове поселился за 7 лет пребывания в тех местах, не хочу транслировать на русский.
Причем тут вообще город Царевокошайск, и откуда он вообще взялся, это пока мой секрет, хотя ссылка была бы гениально проста. Но я признаюсь еще через двадцать лет, если доживу, и не забуду, и меня кто-то вспомнит и спросит..
-1-
Время, время, время. Экзистенциональный ужас. Кровь или божий ужас... Так или иначе, напыщенность и пафос не нужны. Немного эпатажа, и конец. Заголовок прочитаешь, а газету читать не станешь. Музыкальность распадается на диссонирующие паруса. Бродяга поет, стонет, думает. Но не умирает. Если умирает, то случайно. Теряет нить - столб, виселица, похороны. Собачье рождество.
Во дворе стояли люди. Необычно. Около третьего подъезда на двух табуретках - гроб. Рядом на табуретке грустная, но еще не старая толстуха. В гробу тело, разорванное трамваем. Пухлый мальчик. Плачет. Плачет и воет. Слезы на пухлом лице. Мама умерла.
Первый этаж. Нужно прощаться. Голова отрезана. Глухая белая простыня. Мальчик и толстуха молча просят ... открыть. Там что-то черное и красное. Закрывают. Толстуха - это бабушка мальчика, он кричит громко, на весь двор. Уходят. Уносят.
“Да. Вот кольца. Другие покупают женам, а я себе.” Старые тома “Капитала” Маркса. Грязные подмоченные, пожелтевшие листья. Это - та самая - Родина. Никто не будет подниматься на пепелище. Ни бог, ни дьявол. Голоса - очень хорошо артикулированы, так что - не голоса - галлюцинации. Фразы галлюцинирующего сознания - не узнаются. Все чаще - приближение конца, окончание... Но, что значит - фатальная болезнь, или, мысль “жизнь не удалась”. Как может жизнь удаваться, или не удаваться, жизнь как удав. Жизнь - если не обращать внимание на людей - это земля-небо, наркотик. Если люди плохие, то есть одурманивающие вещества, чтобы не обижаться. Чтобы хотелось умереть, не обвиняя Моцарта.
Пара напыщенных фраз. И, далее, пасторальный Фрост. Аутентичный лингвистический кошмар для студента второкурсника. Гитлер всего лишь пугало для еврея. А философ-еврей - не побоится и в Иерусалиме Зигфрида спеть. Крокодил в своей нише спит. Все то что разжуешь, то и переваришь. Симона де Бовуар маму умирающую любила, но сделала из любви экзистенциональное чтиво. Баловник галлюцинирующий, не признающий голосов, потому что сам есть голос. А зрительный то галлюциногеноз - стал появляться. Шестиконечная звезда меня укусила - так уже месяц перед глазами, не тускнеют краски, и запах, и дождь - эйдетические воспоминания. Случайно - диктующие. Нет, нет - голосов я не слышу. Вижу, иногда, кое-что. А слышу - музыку. Что мне шепот на каких-то конкретных языках. А что, если после Израиля - в Биробиджан? Дадут место учителя, буду читать курс истории философии в собственной интерпретации. Не убьют, думаю, не Москва. Гитлер в черных джинсах - пугало для евреев, но иной музыкальный русский боится быстрой езды. Давится авторской песней на авторском своем вечере писатель года.
Чай пьет из чистого стакана, сахар размешивает мельхиоровой ложечкой, Пруст сибирский. Домешает и помешается. Доперемешивается. Напишет трактат о любви, и возненавидит предмет. И убьет в себе некий пункт приема стеклотары от Человека с большой буквы. А Человек с большой буквы воскликнет - что такое, как же так? Бред или прогноз погоды в Ирландии - кураж поэта и философа, иезуита.
Но есть такое свойство сознания, будешь говорить - что видишь и слышишь, придет время, на самом деле - и увидишь, и услышишь. Валькирия прилетит - поймешь, что это с тобой разговаривают. Пиши, пока - там думают, что ты графоман - критерий не количество знаков, а твои связи на форумах. Пусть пропустят мимо ушей твой страх. Фрейд бы заметил. А доктор твой - не Фрейд, истории болезни его самого душат, а он сочиняет твои анамнезы. Штабеля макулатуры в регистратуре. Он пишет, пишет, но сам не читает - никогда - ни второй, ни третий раз. Может быть, иногда - перечитает абзац, чтобы убедиться, что сам не сошел с ума. Эдакий Бундяк-Троцкист, кусает своих же - евреев, а папочка-русский стесняется откровенных наездов на семитов. Видите ли, ему делается некультурно и антисемитно.
Один математик, Генцен, проверил, что все что сказал Аристотель, можно сказать также ясно, но короче. Достаточно увеличить ширину основания, а фигуры силлогизма - совсем другие - их просто нет - только, что-то, там, про смертного Сократа можно припомнить, то есть и формальная логика относительна. Мозг получает одни и те же результаты, но по разным траекториям. Тараканы и гуси.
Но фон! Фон биохимический - нейроциркуляторная дистония одну бабу замучила, так она меня чуть было не убила - во рту зубы золотые, но вставила двадцать лет спустя после того как выпали. А тогда - говорила - ах! - милый, что же ты страдаешь при мне метеоризмами, -ах! -и, по-татарски - ага! - а я ей - угу! И все. В глобальную деревню от нее хотел уехать, а смотался в Тель-Авив. Теперь продаю елки-палки на центральной автобусной станции. А что? По-моему, хорошо сказано. Жизнь не удалась.
В теннис, однажды, играл с одним русским мужиком. Была у него собачонка Клепа. Мужичок обнаглел и сказал мне, что я, дескать, дурак. А сказал - Клепа твоя Муму. Ты же Шариков. Ах! Он на меня набросился. ТЫ, говорит, литературный спекулянт. Трусость и тщеславие, а также элементы поганого российского гомосексуализма определенно помешают тебе расставлять стулья в нашей кошерной синагоге. Ах! Не ведал дурачина, что я - чекист. Трачу золото партии. Хочу! Хочу жить только в египетской Александрии - там моя последняя рРодина, я, видите ли, букву рейш плохо выговариваю. Двоится хриплый фриккативный дагеш. Или, по-русски, Пписец с большой буквы. Но в специальной грамматике можно записать это короче с беглыми шва.
Но - время хорошее. Пошли дожди. Крышу на веранде разнесло, поехала черепица за черепицей. Кошки Муся и Вася - как собаки Бела и Блонди, а я ест полудоктор российской философии. В меня голландка накачала вампирской крови - оно есть калифорнийская коллекционная сестричка красного вина. А русский мужичок с Клепой - с ртутными глазами Александра Блока - от лечения неврастении ушел в большую психиатрию. Там и ждал его некто кКалипсол, каф с беглым шва за ним погнался и перепутал далет с рейш - вселенная изошла метеоризмом - Юпитер с Марсом провалились в костер синего пионерского ночного огонька для рабов.
А в это время, один индус вставил в СБИС бесконечный цикл - искали его три дня и три ночи. Шахерезада обоссалась. На кашруте, хокуте, масаруте поклялась - не пить молока со колбасой. Как под Памбой тот самый дон Педро. Но баран не понял - заблеял и превратился в белое мясо. Ей говорят - ты, дескать, маленькая голова. А она запомнила, и горько плакала в первую половину ночи, и вторую половину ночи - горько плакала, собирая дождевую воду в серебряную иудаику. Потом зашла в какие-то трэш-ресурсы и прочитала, что скоро год Козы. Так вот, Козел то был индус. На елку теперь не хватит тяму, на японские суши еще хватит той энергии микроволновой от старенькой, подаренной зубастым ветераном - изменником микроволновки.
Теперь будем ждать. Что скажут голоса. Но голосов у меня не бывает. Так что будем ждать видений. Пойдем, пойдем - услышим во сне 20th century boy - и сыграем в голове 21st century schizoid man - жалобно, жалобно проблеем как Иосиф под ножами праотца Авраама что нибудь из авангарда - frame by frame. Go! Go! Go To! Но поджидает нас идемпотентный оператор. Кричим - батюшка! батюшка! - а всякое кривое дерево выпрямляется и в собачьем теннисе - как песичек Клепа - и в собачьем вальсе - в бесконечном цикле - ффью фогельфрай - из окна купейного вагона спрашивает дурным еврейским голосом - шолом, как дела? Если ты еврей, мы тебе будем помогать. Но, хотя бы назовись по-нашему Зеевом или Арье!
Не за хрен собачий умер Иешуа не обрезанным, бунтовал население против Рима. А его кооптировал политеистический паган-сатанизм. Сами виноваты.
Как мне надоели эти обвинения в напыщенности. Что им то за дело до моего пафоса. Многозначные листы Римана мне снятся - а они эпиграммы сделали из моих функций. Формально какому-то Y приписали более одного Х. А как еще по-другому бисер им бросить, хавают любые кадры, бесятся и диафрагму раздувают - пишут мне , что я графоман, само выдвижение невозможно, не издавай книги за свой счет, тебя какой-нибудь доминирующий член жюри должен номинировать в эмигрантские анналы. Кто-то цепь Маркова представляет в виде золотого крыльца - на крыльце сидели - царь, царевич, король, королевич - выбирай поскорей - по факсу, по факсу в Австралию - 32000 киданий, полцента за кидание. А выбросили бы меня - туда, где милая моя в саду - выращивает свой трюфель. Свинья на трюфель имеет чутье. Это был бы настоящий метафизический трюк - в Александрии мне дали бы должность лектора по истории паган-сатанизма.
А вот еще. Одна была милая дама, выпустила когти. Потом уже халатик