вопрос. Да это Евпраксия.
После этих слов Кирилла Людота схватил его в охапку и начал кружить.
- Ну хватит, раздавишь. – Взмолился Кирилл. Людота поставил его на землю. – Вылитый Геркулес. Давай так. Как приедет Зенон, так ты и я пойдем к нему сватать Евпраксию.
Вот так просто и решилась судьба Людоты и Евпраксии.
И уже после венчания через несколько месяцев поздно вечером Евпраксия лежала на плече у Людоты, с одной стороны радуясь предстоящему материнству, а с другой, тревожась о предстоящем, шептала ему на ухо:
- Страшно мне что-то. Неужели все так боятся перед рождением ребенка?
Людота, с трудом подбирая слова, как мог ее утешал. Евпраксия продолжала:
- Чувствую я, что мальчишка будет. Вон как ножками шевелит.
Людота положил широкую и мозолистую ладонь на ее живот и почувствовал, как в ее животе стучат ножки или ручки будущего ребенка.
- Я хочу ему хорошего будущего. – Евпраксия в чуть ярком блике лампады взглянула на Людоту. – Не хочу, чтобы он испытал такие страдания, какие испытал ты. Может он будет даже василевсом. А почему бы и нет? Давай в честь этого назовем его Василием.
- Давай. Но я не хочу, чтобы он был василевсом.
- Почему?
- Понимаешь, Евпраксия, я в своей жизни повидал много людей. И хороших, и плохих. Вот посчастливилось встретить Зенона, а заодно и тебя. – Улыбнулся в темноте Людота, а Евпраксия только крепче к нему прижалась. – Хорошие люди становятся друзьями. На них можно опереться в трудную минуту. Человек должен быть свободным. А что василевс? Друзей у него быть не может, только подчиненные. Большая ответственность за страну, за судьбы людей. Ошибешься, и горе может упасть на головы простых людей. А это большой грех. – Людота посмотрел на тусклый огонек лампады, горящей у иконы.
Евпраксия подняла голову:
- Людота, расскажи мне еще раз о своей жизни, о сарацинах, про свою бывшую семью, про Млаву…
- Я тебе уже рассказывал
- Ну еще расскажи. А она красивая была?
- Вы с ней разные, и обе красивые. Человек, которого ты любишь, всегда красивый. Хорошо, слушай. – Людота вздохнул и опять начал рассказывать о своей жизни. Под этот рассказ Евпраксия засыпала, а Людота замолкал, боясь ее разбудить, и нежно прижимая к себе Евпраксию, молча смотрел в потолок. Перед ним как наяву опять возникали сцены битв, пыльная дорога с ведущим коня Деяном, Русава, пьющая из крынки молоко, и многое другое. Эти картинки прошлой жизни возникали, бежали друг за другом, и Людота проваливался в чуткий сон.
