ВОИТЕЛЬНИЦА И МУДРЕЦ

расхохоталась:
– Значит, ты ничего не имел в виду? Даже не знаю, что счесть более оскорбительным!.. – Оборвав смех, она легко коснулась его руки: – Извини. Сегодня я на страже в опочивальне. Другой телохранитель сменит меня через две ночи. Я приду. В полночь.
– Я буду ждать тебя, воительница, – Габриэль степенно поклонился. – А теперь я ухожу – тебе, наверное, не терпится освежиться после своих… занятий.
Кайя открыла было рот, но промолчала, лишь проводила глазами его рослую фигуру. Почему-то её задело, что он так ни разу и не обернулся.
Она опустилась на колени и пристально вгляделась в собственное отражение на глади озерка. Как, почему этот незнакомец враз увидел в ней то, чего другие даже и не пытались разглядеть?
Кайя ударила ладонью по воде. Полетели брызги.

* * *
Сидя в разворошённой постели, Катя помотала головой. Отчаянно захотелось курить, хотя она бросила больше года назад.
– Вот это сон! – вслух проговорила она, не узнавая собственного голоса.
В ладони  всё ещё чувствовалась рукоять меча – короткого, но тяжёлого, отлично сбалансированного… Что такое тяжесть меча в руке, Катя хорошо знала по ролевым играм – на ролевушки она ездила до сих пор, когда время позволяло.
Только этот меч был не бутафорский.
Боевой.
Выскочив из постели, она подбежала к зеркалу.
За собственными чертами смутно проступало другое лицо – более скуластое, более смуглое, с шире поставленными, но тоже тёмными, яркими, вопрошающими глазами.
– Кайя… – снова вслух произнесла она и метнулась обратно к постели, нашаривая на полу брошенный вчера возле софы ноутбук. – Надо записать!
Она отчаянно цокала по клавиатуре, торопясь поймать ускользающие видения… слова… лица… голоса…
Как же его звали, как его звали, чёрт побери, этого мудреца?!
Габ… Габриэль…
Захлопнув ноут, она откинулась на софу.
Почему он кажется таким знакомым, этот человек из неведомо каких далей?
«Иди. Есть и другие миры, кроме этого…»

* * *
В последующие две ночи Катя ложилась в свою постель так осторожно, будто готова была вскочить в любой момент. И просыпалась с чувством облегчения и смутного разочарования.
На третью ночь ей пришлось дежурить в пожарной части – не без происшествий, что было чертовски выигрышно для репортажа, но, к счастью, и без жертв, – и она рухнула на софу, не разбирая постели. Никаких таких снов она уже не ждала, и последней связной мыслью было: «Будет тяжёлый день»…

* * *
«Будет тяжёлый день», – подумала Кайя, взлетая по крутой винтовой лестнице в обиталище мудреца.
Предыдущие две ночи она провела у опочивальни принцессы, лишь иногда сторожко задрёмывая, а сегодняшняя ночь будет отдана ему.
Мудрецу.
Габриэлю.
Сердце, вздрогнув, странно замерло.
Что за глупости!
Он, наверно, услышал или почувствовал её приближение, хотя она старалась ступать совсем неслышно. Дверь наверху лестницы вдруг распахнулась, и она поймала себя на том, что улыбается навстречу его спокойной улыбке.
Точно, глупости…
Мудрец церемонно отступил назад, давая ей пройти.
– О! – произнесла Кайя, вспыхнула и досадливо прикусила губу. Ну почему в его присутствии она то и дело произносит это дурацкое «о», как пятилетняя девочка, которой показали новую куклу?! Но лаборатория мудреца поистине ошеломляла.
Глаза у Кайи разбежались – ей хотелось завертеться волчком, чтобы рассмотреть и потрогать сразу всё: модели кораблей, чучела диковинных птиц и зверей, сосуды причудливой формы с разноцветным содержимым, карты невиданных земель на стенах, огромный странный шар с рельефными изображениями на подставке посреди комнаты…
– Это наша земля в миниатюре. Называется глобус, – живо пояснил Габриэль, откровенно наслаждаясь её восторгом. – Мы сейчас находимся вот здесь. – Он повернул шар и коснулся длинными чуткими пальцами точки на нём.
Кайя наклонилась поближе:
– Как… как это было сделано? Ты сам сделал его?
– Не только я, но многие учёные. Я хорошо знаю некоторые страны – Феррану, например.
По её спине пробежал зябкий холодок, и она едва удержалась, чтобы не поёжиться. Порывисто отвернулась:
– Вообще-то я пришла посмотреть не на землю, а на звёзды! Покажи мне их, мудрец!
– Хорошо, воительница, – после паузы медленно проговорил он. Спиной она чувствовала его внимательный взгляд. – Надо подняться ещё выше.

Загадочный прибор состоял из нескольких трубок разной толщины и длины, нацеленных в ночное небо. Габриэль заглянул в меньшую из них, покрутил какое-то колёсико сбоку и молча поманил к себе Кайю.
И она замерла, не в силах вздохнуть, не в силах оторвать взгляд от распахнувшейся перед нею бездны…
Сотни и сотни сотен сверкающих бриллиантов на иссиня-чёрном бархате неба – совсем рядом, так близко…
Опомнившись, она отдёрнула пальцы, невольно вцепившиеся в локоть Габриэля, и посмотрела ему в лицо.
И утонула снова – в глазах, таких же глубоких как звёздное небо над их головами.
Габриэль первым нарушил молчание:
– Каждый раз, когда я вижу это, то думаю, что Вселенная так же безгранична, как человеческая душа. Так же величава и непознаваема. Так же прекрасна…
– Ты мудрец или поэт? – хрипло пробормотала Кайя, отворачиваясь, чтобы уйти от этого пристального взгляда. – Так же прекрасна?! Так же страшна и так же черна!
Она резко отпрянула от его протянутой руки, едва не задев чудесный прибор.
– Что гнетёт тебя, воительница? – тихо спросил Габриэль.
Кайя повернулась к нему, бессознательно зажимая ладонью горло, будто пытаясь удержать готовые сорваться слова.
Зарыться лицом в это надёжное плечо, укрыться в этих больших руках, выплёскивая наконец тоску и боль, раствориться в этих глазах, которые поймут, которые…
Простят.
Она отчаянно зажмурилась:
– Нет! Это моя ноша, мудрец, не твоя…
– Кайя…
– Нет!.. – Она выпрямилась, гордо вскинув голову, и положила руку на рукоять меча. – Мне пора, мудрец. Спасибо тебе… за звёзды.

* * *
На этот раз Катя очнулась на полу возле софы.
И на этот раз она по-настоящему, до судорожного озноба, испугалась.
Почему продолжается этот невообразимый сон?!
Она никогда не была ни верующей, ни суеверной, в шутку именовала себя агностиком, считая, что если и существует некое Нечто, то лично ей сталкиваться с ним не приходилось. И слава Богу, ха-ха.
«Есть и другие миры, кроме этого…»
Она схватила мобильник и начала лихорадочно пролистывать список контактов, где были телефоны экстрасенсов, с которыми столкнула её судьба за годы журналистской карьеры.
«Что за бред! Опомнись, Катерина!»
Вот что сказала бы мама.
Катя отбросила мобильник.
Так. Сегодня она переночует у мамы, а завтра… завтра видно будет.
Она потёрла ладонями заледеневшие локти, вскочила и подошла было к зеркалу, но застыла, не решаясь в него заглянуть.
Больше всего её напугала тьма, притаившаяся в этой девушке… Кайе.
Будто бы эта тьма таилась в ней самой.

* * *
– Ну ма-ам!
– Да, твоё слишком внезапное появление на ночь глядя как-то настораживает, хотя ты, конечно, обещала приехать, и я очень рада, – мама аккуратно положила Кате на блюдце вишнёвое варенье, а рядом – вышитую салфетку. – Ничего не случилось? Тебя, может быть, кто-то преследует? Катерина?
– Мамуля, я тебя умоляю! – Катя со стуком поставила чашку на стол и воздела к потолку глаза и ложку. – Ну кто меня может преследовать?!
Кроме снов…
– Ну, с этими твоими… репортажами – кто угодно! – Мама махнула рукой и принялась нарезать сыр и ветчину кружевными ломтиками.
– Ага, пожарник, хирург и пара… – Катя прикусила язык и сделала вид, что поперхнулась чаем.
Мама вопросительно подняла тонкие брови:
– Пара..?
– Пара байкеров, – выкрутилась Катя и цапнула с дощечки сразу несколько кусочков ветчины.
– Уже и минутки подождать не можешь, как маленькая, – мама укоризненно покачала головой и подлила ей в чашку кипяток. – Ты ещё больше похудела. Что ты ешь на работе?
– На работе я не ем, мама, на работе я закусываю! – фыркнула Катерина, хватая кусок сыра. – Шутка! Мамуль, я тебя люблю! – потянувшись через стол, она звонко чмокнула маму в щёку. – А папа скоро вернётся из командировки?..
– В четверг. У тебя точно всё в порядке?
– Точнее быть не может! – жизнерадостно заверила Катя и схватила заварочный чайник.
Ещё как может…
Она долго лежала, упорно таращась в потолок своей бывшей комнатки, которую мама до сих пор именовала «детской». Но глаза сами так и слипались. Наконец сдавшись, Катя трижды пробормотала про себя, как молитву, почти забытое бабушкино «Куда ночь, туда и сон», и провалилась, будто в яму.
«Пожалуйста… Я не могу…»

* * *
«Не могу.
Но ты должна, Кайя!
Он сказал…
Дарить жизнь. А не отнимать».
Кайя прижала ладонь к животу.
Суждено ли ей когда-нибудь подарить жизнь?
Она вскочила, мгновенно оделась, застегнула доспехи.
Копьё. Меч. Кинжал.
Всё, что понадобится в завтрашнем бою.
Если боги смилостивятся и позволят ей столкнуться с человеком, чьё лицо так долго виделось ей в кошмарах.
Да продлятся дни принцессы Лораны – девчушка отпустила её на битву, когда Кайя поведала ей обо всём. Фиалковые глаза маленькой принцессы, внимательно слушавшей её рассказ, были не по-детски серьёзны. Эта девочка когда-нибудь станет настоящей королевой, матерью своего народа.
Кайя бежала всю дорогу до озерка, напевая про себя боевой марш Ферраны.
Она до изнеможения отрабатывала удары копьём и увёртки, потом перешла к упражнениям с мечом и кинжалом. Остановилась, только когда поняла, что тело на грани изнеможения. Надо дать ему отдых для завтрашней битвы.
Она с размаху бросилась в тёплую воду нагревшегося за день озерка.
Не думать ни о чем.
Только ни о чём не думать!
Кайя поспешно обтёрла себя ладонями, стряхивая воду, набросила одежду.
Сейчас она была начеку, но всё равно не поверила своим ушам, когда камыши вдруг тихо зашуршали, раздвигаемые осторожной рукой.
Он. Это он.
Она распласталась на песке, в тени валуна, затаив дыхание. Сердце неровно билось.
Как он узнал, что она здесь?!!
Кайя запрещала себе думать о нём весь этот месяц, что они не виделись. Точнее, видели друг друга, но мельком и изредка, на каких-нибудь нудных церемониях, когда она стояла, замерев у кресла принцессы, а Габриэль о чём-нибудь вполголоса беседовал с другими придворными или даже с самим королём.
Однажды она видела, как мудрец демонстрировал королю Мартину свой чудесный кораблик, а король с любопытством трогал пальцем мачты, расплывшись в совершенно мальчишеской улыбке.
Кайя ни взглядом, ни жестом ни разу не показала, что вообще видит Габриэля, скользила глазами по его лицу так же равнодушно, как по лицам других придворных, делая вид, что не замечает его пытливых выразительных взглядов.
«Нет, мудрец.
Ты ничего больше не узнаешь обо мне, ты не приблизишься ко мне, пока я не сделаю то, что должна сделать.
А потом я, может быть, буду уже мертва. Если повезёт.
Уходи!
Не ищи меня, Габриэль».
Кайя услышала его разочарованный вздох – видимо, он решил, что она уже ушла.
Снова зашуршали камыши.
Она уткнулась лбом в сырой колкий песок и беззвучно разрыдалась.

* * *
Катя заворочалась во сне, едва слышно застонав, на миг распахнула глаза, пытаясь вырваться из паутины этого сна, чувствуя, как горячие слёзы обжигают ей щеки.

* * *
Полуденное солнце палило беспощадно, выжимая струйки