В не столь давние времена ёлочные игрушки были дёшевы, да и сами живые ёлки - тоже, а посему не ставили их только ленивые, и перед Новым годом из многих окон через разрисованные морозом узоры, улыбались ярко украшенные зелёные ветки, светились разноцветные шары, а иногда подмигивали и лампочки дефицитных гирлянд.
И вот она, нарядная,
На праздник к нам пришла,
И много-много радости
Детишкам принесла…
А после Нового года эти, приносившие недавнюю радость ёлочки, начинали мелькать во дворах, выброшенные за ненадобностью, и с каждым днём их становилось больше, и ребята уже таскали их, футболили по двору, строили из них, осыпающихся и «потемневших ликом», ограды вокруг катков, а те, что оставались незамеченными, еще долго стояли в сугробах, словно спрашивая у проходящих: за что, мол?..
Маленькой ёлочке,
Холодно зимой.
Из лесу ёлочку
Взяли мы домой.
Бусы повесили,
Стали в хоровод…
Но мы мы с детьми собирали эти, позабытые всеми, ёлочки и относили к оврагу, что недалеко от нас, у сосновой рощицы, складывали из них одну большую елку, в последний раз украшали ее серпантином и поджигали… Весело потрескивал огонь, бойко, с ветки на ветку змейками вилось пламя, с треском устремляясь к небу и нам хотелось, чтобы в нём сгорали все наши горестные ощущения ушедшего года, - от унижения при беганье по магазинам в поисках мороженого хека или «синей птицы», от забубённых лозунгов и плакатов социалистической идеологии и от масок наших полуживых вождей. И чудо свершалось! В нашем, огнём очищенном сознании, искры, взлетающие фейерверками, казались уже не искрами, а душами этих самых ёлочек, которые возносятся в тёмное небо и, освобождая нас от тягостных ощущений прошлого, там, за облаками, начинают новую жизнь.