ПОСЛЕДНИЙ РЫЦАРЬ

хрипло выпалила она, трясясь как осиновый лист и стуча зубами. – Я в-вас нена-вижу!
Совсем рядом прогремел новый громовой раскат, и небо разверзлось таким ливнем, будто они вновь очутились в самой стремнине реки. Но даже это не помешало ему понять, что…
– Ты разговариваешь?! – сипло выдохнул он, ошалело уставившись на Софи.
Продолжая сотрясаться от озноба, она недоумённо заморгала, и тут Грей сообразил, что для неё это такая же полная неожиданность, как и для него.
Чёрт! Потом. Всё потом. Вода в реке поднималась на глазах. Пора было убираться, и побыстрее.
Всё ещё крепко держа девчонку под мышкой, он кое-как поднялся, сделал шаг и охнул от пронзившей ногу боли. Треклятый обломок!
– Что… что с вами? – пробормотала девушка, вскинув на него глаза.
– Сапоги жмут! – прорычал Грей, и она снова заморгала. – Вот что, леди Софи! – Внезапно его осенило, что надо делать и говорить. Он разжал руки и отпихнул её: – Вы смерти моей хотите, что ли?
Она ошеломлённо замотала мокрой головой. Спутанные кудри липли к бледному лицу – пропади пропадом эта маленькая дурёха, как же она была хороша, даже сейчас, похожая на мокрого облезлого котёнка!
– Надо уходить отсюда! – проорал он сквозь шум дождя. – Помогите мне! Чёртов Буцефал удрал!
– П-перестаньте ругаться! – возмущённо крикнула она, опять пристраиваясь к нему под мышку и поспешно подставляя худенькое плечо. Он едва не расхохотался, но вовремя спохватился. Самаритянка! – Кто такой Буцефал?
– Мой конь… боится грозы!
– Его и правда… так зовут?
Её изумления Грей не понял, торопливо прикидывая, где поблизости можно укрыться от бури. Он искоса глянул на растрёпанную макушку Софи, едва различимую в полутьме. Девчонка сосредоточенно пыхтела, глядя себе под ноги, и к сердцу его подкатило неожиданное и странное тепло.
Она хотя бы осознаёт, что её ждёт?
Навряд ли.
Грей и сам этого до конца не осознавал, только остро чувствовал рядом всё её маленькое тело.
– Вон туда! – выдохнул он, указывая ей направление, и она, снова на мгновение вскинув свои громадные глаза к его лицу, молча кивнула. Конечно, она же выросла в этих местах.
Заброшенную сторожку на опушке леса Грей намеревался перестроить в свой охотничий домик, и здесь всю прошлую неделю работали нанятые им в деревне кровельщик, печник и плотник.
Значит, и крыша не течёт, и очаг топится.
Ты попался, Грей.
Ему хотелось запрокинуть голову к мокрому небу и хохотать, как полоумному. Или сыпать ругательствами до полной хрипоты.
Он любил женщин, и женщины любили его. Такие разные: брюнетки, блондинки и рыженькие, стройные и толстушки, крестьянки и служанки, шлюхи и аристократки, негритянки и индианки. Его умиляла их слабость, их хрупкость, томные взгляды из-под ресниц, прерывистые вздохи, шёлк их кожи, их щебечущие голоса, дурманящий аромат их женского естества, их преданность, коварство, кокетство, их детская наивность и смешные вспышки гнева, их пылкая ревность, горькая соль внезапных слёз, нежные стоны и дрожащие вскрики, и то, как они засыпали, доверчиво уткнувшись ему в грудь.
Но он никогда не думал, что так глупо и неожиданно попадётся. Прямо возле отцовского дома. Выудит своё наказание из реки, в которой купался в детстве.
Незапертая дверь домика пронзительно скрипнула. Грей с девчонкой под мышкой ввалился внутрь, с грохотом налетел на стол и снова с удовольствием выругался. Потом неловко присел боком прямо на чёртов стол и устало выдавил:
– В углу камин. В нём растопка, на нём подсвечник. Давай зажги уже что-нибудь. Темно, как у негра в заднице.
– Вы… вы нарочно так говорите, я знаю… – пробормотала она, отступая к камину.
– Конечно, – охотно согласился он. – Хочу послушать, как ты меня попрекаешь. Нравится мне твой голос. Почему ты перестала разговаривать?
Понятное дело, Софи не ответила. Порывисто отвернулась и принялась неумело шарить возле камина. Что-то загрохотало.
– Ты можешь огреть меня кочергой, – любезно предложил Грей.
– Не могу… – отозвалась она вдруг очень серьёзно, и вспыхнувшее в камине пламя осветило её. – Вам и так больно. Что у вас с ногой?
– Не знаю, – буркнул он не сразу, почему-то откашлявшись, и ощупал колено. – Перелома нет, и кровь уже остановилась. Чепуха.
Софи опять чем-то деловито зашуршала в углу.
– Чего ты там… как мышь? – раздражённо проворчал он. – Что это?
Она выступила из темноты, протягивая ему какой-то свёрток. Отблески пламени заплясали на её спокойном лице и фигурке, закутанной во что-то бесформенное:
– Одеяло... Держите, пожалуйста. У вас есть с собой бренди?
– Пил бы уже, если б был, – Грей завернулся в одеяло, с наслаждением ловя первые крохи тепла. Надо бы раздеться, выкрутить одежду и развесить её у огня, чтобы не подхватить лихорадку. Он представил, как они с леди Софи сидят возле камина, закутавшись в одеяла, как индейцы, и чуть не прыснул. Да она скорее умрёт!
Умрёт…
Он нахмурился.
О чём он только думает?!
– Софи!
Девчонка опять куда-то исчезла – теперь она шарила уже в другом углу, в шкафчике, освещая его внутри подсвечником.
– Почему ты прыгнула в реку?
Молчание.
– Отвечай, чёрт тебя дери! – загремел Грей.
Она повернулась к нему – бледное, как полотно, лицо, огромные глаза.
– Вот бренди, – отозвалась она почти шёпотом, протягивая ему бутылку, на донышке которой что-то плескалось. – Пожалуйста, промойте свою рану.
Нет уж, маленькая самаритянка…
– Я почему-то плохо вижу, – сокрушённо вздохнул Грей. – Ударился головой, наверное, когда выуживал тебя из стремнины... – Он бестрепетно выдержал её подозрительный взгляд. – И потом, разве можно доверять мужчине бутылку с бренди?
– Мужчине вообще нельзя доверять, – ровно проговорила она, наклоняясь и осторожно ощупывая рану под его коленом в прорехе панталон. – Только не ругайтесь.
– Почему… А, ч-чёрт! – зашипел он, когда щедрая порция бренди вылилась ему прямо на рану, и замолк, глубоко дыша. Потом опять заговорил: – Софи?
– Вы хотите допить? – она протянула ему бутылку.
Грей, не глядя, отшвырнул бутылку в угол и крепко схватил девушку за острый локоть, притягивая к себе. Она не сопротивлялась, только крепко зажмурилась и отвернула от него лицо.
– Я спросил… я тебя спросил, – раздельно и жёстко повторил он, – почему ты бросилась в реку? Почему ты перестала разговаривать три года назад?
Она по-прежнему молчала, отвернувшись, только крупная дрожь прошла по всему её маленькому телу.
– Я… тебя… не обижу… – сказал Грей почти шёпотом, но она по-прежнему молчала. Наверное, она очень жалеет сейчас, что вообще заговорила, пришла ему в голову внезапная мысль. Он попытался ещё раз: – Софи!
Никакого отклика. Он будто держал за руку ледяную статую.
– Посмотри на меня, – властно сказал Грей, разворачивая её к себе. – Ну?
Она не поднимала глаз. Длинные ресницы вздрагивали на щеках.
– Твой дядя… напал на тебя? Тогда, три года назад? Лишил тебя невинности?
Софи в ужасе замотала головой, так неистово, что одеяло сползло с её плеч, и Грей, сжав зубы, рывком натянул его обратно.
– Он угрожал тебе сегодня? – Грей двумя пальцами взял её за подбородок, повернув к свету. На скуле её темнел синяк. Свежий. – Ударил тебя? Ты вырвалась и убежала?
Молчание. Едва заметный кивок.
Глубоко вздохнув, Грей отпустил её, ожидая, что она сейчас метнётся прочь, как испуганный зверёк, но она только немного отстранилась.
– Когда я утром приду к твоему дяде просить твоей руки, – тяжело выговорил наконец Грей, – я выбью из него всё дерьмо.
Молчание.
Потом она крупно сглотнула и прошептала едва слышно:
– Не надо.
– Не надо – что? – уточнил Грей, прищуриваясь.
– Я не выйду за вас.
Грей открыл было рот, но, глядя на её вздрагивающие губы, понял, что говорить ему сейчас следует очень и очень осторожно. Перед глазами его так и маячила тоненькая фигурка, белеющая над обрывом.
– Я хочу тебя защитить.
Удивительно, но она слабо и странно улыбнулась:
– А кто защитит меня от вас?
– Значит, лучше в реку?! – процедил Грей сквозь зубы, едва удерживаясь от того, чтобы опять не сгрести её в охапку и не потрясти. – Самоубийство в глазах Всевышнего равно убийству. Ты будешь похоронена за церковной оградой, Софи.
– Бог милостив, – тихо, но твёрдо возразила та. – Он всеведущ и знает, что у меня нет другого выхода.
Грей всё-таки схватил её за едва прикрытые одеялом плечи и выпалил, уже не заботясь о том, что именно он говорит:
– Бог милостив, и Он послал тебе меня! Ясно? Меня!
Стоять под огнём на палубе взятого на абордаж испанского галеона, ей-Богу, было гораздо проще.
– Я тебя не трону, – проговорил он почти по слогам и очень тихо. – Никогда. Если ты не захочешь. Могу поклясться на Библии, чёрт побери!
Она наконец подняла на него глаза, и у Грея даже голова закружилась – таким глубоким и испытующим был взгляд этих глаз:
– В Библии говорится – муж и жена есть плоть едина.
Боже правый… наедине с мужчиной эта овечка рассуждает о единой плоти!
– Зачем вам такая жертва? – взгляд её был всё таким же напряженным.
– Я рыцарь, – Грей криво усмехнулся, еле подавив желание отвести глаза. – Последний. Ланселот.
Дурак безмозглый.
– Я уеду, как только мы поженимся, – он облизнул губы. – Сразу же. Уеду в колонии, а ты останешься в Грейстоуне. Никто никогда тебя больше не обидит. Клянусь тебе.
– Это ваш дом, – пробормотала Софи, наконец-то опуская глаза.
– Мне скучно в Англии, – легко соврал он и затаил дыхание, глядя, как она неуверенно прикусывает губу. – Я… уже устал здесь.
– Это неправильно! – Софи вдруг порывисто повернулась к нему, прижав к груди кулачки. – Несправедливо по отношению к вам! Мы совсем не знаем друг друга… и получается, что никогда не узнаем. А вам… нужна семья… нужен наследник! Вам… вы…
– Я, к счастью, не герцог, – хмуро отрезал Грей и проглотил следующее замечание насчёт того, что его наследников, должно быть, уже полным-полно на Барбадосе или в Вирджинии. Да и в Англии хватает.
Помилуй Бог, во что он ввязался?!
Но, лихорадочно думая об этом, Грей прекрасно понимал, что обратной дороги нет.
Добраться до дому.
Викарий.
Оглашение.
Брак.
– Софи, посмотри на меня, – распорядился он твёрдо. Её ресницы опять взметнулись, и сердце у него замерло. – Я клянусь, что буду защищать тебя. От всех. И от себя тоже. Здесь нет Библии, но я….
– Не надо, – прервала она его так же твёрдо. – Я вам верю.
– Так ты согласна?
Она помедлила. Потом прерывисто вобрала в себя воздух и кивнула:
– Да.
Вот и всё.
Грей кое-как разжал пальцы, судорожно уцепившиеся за крышку стола, и заложил руки за спину, чтобы ненароком не коснуться её.
Теперь только так.
Ну не осёл ли?
Хоть бы отошла уже побыстрее.
Но Софи не отходила, так стояла рядом с ним, глядя вниз, потом вдруг, облизнув губы, прошептала:
– Сэр Грей… дядя Саймон… пожалуйста…
Грей подавил мрачную ухмылку. Нет уж, от радости как следует отделать дядюшку Саймона он нипочём не откажется.
– Я обещаю не испортить нашу свадьбу его похоронами, – не удержался он, и Софи содрогнулась:
– Но…
Договорить она не успела. В самом дальнем углу домика внезапно раздался какой-то странный шорох, слабое повизгивание и тихое рычание.
Вздрогнув, Софи вцепилась в плечо Грея, а потом так же поспешно отпрянула:
– Это… это что? Кто?
– Начинаю догадываться, – проворчал Грей,