И никаких ХУ!

каждый так, они бы и без рекра… ну, в общем, без всяких обществ исчезли мимо. Не так? – спросил у Марьи Ивановны.
- Не так! – оспорил здравую мысль бомж Макс. – без обществ и фондов нельзя, - убеждённо отверг он неординарное кредо мастера. – Кто будет деньги выколачивать из олигархов и госпредприятий и делить для спонсирования всяких бесполезных затей? Куда девать лишних активных общественных деятелей, которые не могут физически работать по убеждению и плодятся за счёт родственников и хороших знакомых деньгодателей быстрее бомжей и алкашей?
- Ты прав, - сдался мастер. – Консенсус нужен во всём.
Марья Ивановна, не выдержав заумного диалога, прервала по-хозяйски:
- Чем занимаетесь?
- Изучаем футбольную игру по системе Станиславского, - ответил заядлый театрал Фигаро, знавший все внутритеатральные дрязги, постоянно и со вкусом разыгрывавшиеся во всех театрах по системе давно почившего театрального мэтра, уставшего переворачиваться в гробу.
Марья Ивановна довольно улыбнулась.
- Интересно. Можно послушать? Может быть, и нам кое-какие приёмы пригодятся в семейной жизни.
- О чём разго-о-во-орр! – протянул, расширив улыбку до предела, последователь Станиславского. – Садитесь, то есть… - запнулся, сообразив, что садиться не на что.
- Ничего, ничего, - успокоила спонсориха, - мы – рядом со спортсменами, - и осторожно уселась на полное выпуклое бедро, подогнув под себя красивые полные ноги.
Земфира не замедлила плюхнуться рядом с суженым, отчётливо хрястнув костями, ткнула клешнёй в окорок и протянула свою куртку.
- Максик, не сиди на сырой земле, а то застудишь мочевой пузырь.
Среди закалённых спортсменов послышалось отчётливое ехидное хмыканье, а Витёк, не удержавшись, выдал дружескую реплику:
- У него давно уже вместо мочевого пивной, да и тот врос в брюшной.
- Молчи, прямоточная кишка с усиками, - не замедлил огрызнуться пузырь. – Ты мне уже должен выстрел – нарвёшься на очередь!
- Господи! – прервала поток взаимных комплиментов Мамма-мия. – Хоть бы постыдились показывать сермяжное бескультурье перед посторонним человеком, - приструнила пацанов, - и нас бы не позорили.
- Правильно, - опять поддержал мастер меценатку. – Дисциплина в спорте – прежде всего, а культура – основа производительного труда.
Невыдержанный Вахтанг даже подпрыгнул на заду от удовольствия.
- Сам придумал, дарагой?
Радетель Станиславского и культуры снисходительно улыбнулся:
- Прочитал, - и нахмурил, вспоминая, высокий сократовский лоб, сужающийся к темечку, - где-то… не помню… кажется, на плакате.
- Маладец, что запомнил! – удовлетворился Кинг-Конг философским источником и тут же по-интеллигентски – вы нам слово, мы вам два! – опроверг плакатную истину общеизвестной научной: - Чем больше читаешь, тем меньше знаешь, а чем больше знаешь, тем меньше умеешь, - и, довольный, загоготал по-архаровски.
- Кончайте трёп и давайте работать, - поморщившись от культурности Кинг-Конга, предложила Марья Ивановна. – На чём вы остановились?
- На честном подкате сзади, - быстро подсказал Бен с повлажневшими от усердия глазами.
Мастер смерил его сухим трезвым взглядом и, ни словом не поощрив за усердие, продолжил теоретическую часть мастер-класса.
- Собственно, нам осталось усвоить специальные приёмы борьбы за верховые мячи при производстве угловых и штрафных ударов. – Он приосанился, выпрямился, давая понять важность своей мастер-персоны и лекционного предмета, поплевал на ладони и набриллиантинил кудри за ушами. – Расскажу о нескольких. В прыжке, при приёме мяча головой, старайтесь разводить руки пошире, чтобы помешать соседу-противнику прыгнуть выше тебя. При этом полезно невзначай заехать ему локтем или ладонью в морду. Для высоты прыжка неплохо использовать в качестве опоры плечи впереди стоящего спортсмена. Незаметными толчками мешай ему принять мяч, придерживай за майку, встань на ногу – чего в пылу борьбы не бывает! Обычно на такую мелочёвку судьи мало обращают внимания. А если тебя чуть оттолкнут-заденут, падай как сбитый бульдозером и блажи от боли, авось заработаешь пенальти. Особо отмечаю необходимость глухой блокировки чужого вратаря с тем, чтобы он не дотянулся до летящего мяча. Встань перед ним железобетонной стеной, упрись в землю ногами, а в ноги – спиной и – ни с места! Пусть и он стоит столбом в воротах и бесцельно машет руками.
- А причём здесь Станиславский? – поморщившись, прервала Марья Ивановна занимательную лекцию.
- Как причём? – вступился за футбольного режиссёра знаток балета Витёк, любивший смотреть его с первого ряда и знавший всех известных балерин снизу до пояса. – А притом-присём, что мастер дотошнотно разъясняет нам самые выигрышные мизансцены аншлагового футбольного спектакля, основываясь на непечатных указаниях великого маэстро.
- Спектаклем и не пахнет, - не сдавалась привередливая президентша, - это, скорее – тухлой воды петрушкин фарс. Играть и выигрывать надо честно.
Мастер, сердито дёрнувшись, чуть не разбил ногой бутылёк, обиженно хлопнул себя ладонями по коленям и, перекосив узкогубый рот так, что за одним, оттопыренным, ухом оставшиеся волосья встали дыбком, а за другим, прижавшимся, умялись до невидимости, отчаянно вскричал:
- Дилетантский взгляд зрителя задних рядов! – Он презрительно фыркнул, брызнув слюной: - И эта – про честность! – Чуть помолчал, успокаиваясь. – Да неужели взрослым современным людям неясно, что декабристские нравы давно канули в лету, и в наше время честные девки чешут, сломя голову, за любимыми не в Сибирь, а в Москву? Ещё и ещё раз авторитетно утверждаю, - чётко зачеканил он выстраданный постулат, усиливая глубину мысли рубящими взмахами ладони, - никогда не было, нет, и никогда не будет никакой честной игры! Что в футболе, что в театре! И там, и там снаружи всё прекрасно и достойно, а внутри – как на коммунальной кухне: смрад и ругань, подлые толчки и хитрые подножки, клевета и сплетни – весь набор честных приёмов как против чужих, так и против своих. Ваш Станиславский – тоже сплошная ложь, горькая или сладкая, но ложь, потому что правда жизни никому не интересна, и никто не станет смотреть то, с чем встречаешься ежедневно и что обрыдло по горло. И актёры, и игроки – лжецы потому, что в жизни они другие и живут по-другому. – Вся честная научная интеллигенция замерла, зачарованно внимая обнажённой, незамусоренной народной мудрости. – Честность им подавай! – опять взъярился мастер. – А у кого она есть? Кому нужна? Как с ней жить в наше бесчестное время? У кого ни спроси, все всегда отговариваются, что стараются быть – по возможности! – честными, и никто никогда не скажет: насколько и в чём. Зарплату за неё не прибавляют, а чаще – убавляют, вот и задумывается святой народ: стоит ли тратить здоровье на то, чтобы быть честным-расчудесным? – Народный философ быстрыми нервическими движениями утёр тыльной стороной ладони выступившую в углах губ ядовитую накипь, тяжело вздохнул и сник, не найдя в суровой нашей жизни приемлемого взаимоотношения с честностью. – Кстати, к вашему непросвещённому сведению, уже на самых первых Олимпиадах греческие атлеты ради победы в беге запросто отталкивали или придерживали соперников, наступали им на пятки и пинали по щиколоткам, а в борьбе даже скрытно кусали. И с тех тысячелетних пор ничего не изменилось. Всеми любимый и почитаемый Тайсон совсем недавно на ринге откусил противнику ухо – и ничего! Живёт и здравствует, уважаемый. А вы толкуете о какой-то честной игре!
- Ну, однако, не все спортсмены такие уж арт-негодяи, - встал Бен на защиту собратьев по несчастью, - попадаются и честные, - он имел в виду себя.
Топ-мастер смерил отщепенца критическим взглядом, улыбнулся одними губами и согласился:
- Попадаются… но таким в большом спорте делать нечего. Хватит! Достали вы меня со своей честностью! – Нашарил под скамьёй эликсир, честно достал на честный свет божий, встал и спросил: - Есть среди вас кто-нибудь, кто умеет хотя бы немного пинать мяч?
- Я могу, - сознался Валёк.
- Давай, - распорядился мастер, - поотрабатывай с ними удары по воротам. Знаешь, какие?
- Примерно, - не стал раскрывать тайн своего футбольного арсенала наш невозмутимый молодой тренер.
- Ну, там, - пояснила угасшая звезда, - подъёмом, внутренней и внешней стопой… пяткой... пыром, в конце концов. Не забудь и про удары головой! Усёк?
- Примерно…
- Ну и молоток! – облегчённо вздохнул топ-мастер. – А мне, к сожалению, надо проверить объект, - и, повернувшись, к Марье Ивановне: - Извините, мадам, - осклабился, обнажив в полной красе редкий неровный забор прокуренных зубов, и удручённо развёл руки, в одной из которых зловредно блеснула в угасающей заре початая посудина. – Пардон, так сказать, постараюсь скоро вернуться, - и заспешил к школе шаркающей спортивной походкой.
Курсанты проводили его понимающими взглядами.
- Ну и тип! – брезгливым выражением лица определил классификацию удаляющегося мастера обычно толерантный Гусар.
Стоящий рядом Макс хмыкнул:
- Ничего особенного, - защитил делового человека. – Наитипичнейший тип типового замухрышного отделения сермяжного общества «Знание» - всё знает и ничего не умеет. Как только дело дошло до дела, сразу умыкнулся по делам. Плавает, как может, в мутной воде, выныривая на лохов с подачками. – Он скептически, явно на кого-то намекая, посмотрел на Викентия Алексеевича.
- Да уж точно – замшелый прохиндей, пропитанный сивухой, - согласился с обеими характеристиками Старче. – И источник знаний оказался при нём. Кстати, Викентий, это не ты снабдил его жидкой энциклопедией? Где ты откопал этого футбольного палео-монстра?
Исполнительный директор предпочёл второй вопрос первому:
- Директорша школы рекомендовала.
- Как лучшего ученика в прошлом? – выскочил на добивание Циркуль. – Один классный специалист доверился такому же другому.
- Вот что, - прервала поиски виноватого Марья Ивановна, - властью президента клуба за грубое нарушение спортивного режима и грубейшие промахи в подборе преподавательских кадров отстраняю Викентия Алексеевича от должности исполняющего директора, а самую должность ликвидирую как лишнюю для нашего небольшого спортклуба.
- Да пусть будет! – вступился за начальника Вахтанг на всякий будущий случай. – Кому он мешает?
Но президентша была неумолима и ещё добавила соли на раненое самолюбие бывшего исполняющего директора:
- Кроме того, я снимаю с него капитанские обязанности как незаконно узурпированные и предлагаю демократическим выборным путём назначить капитаном наиболее уважаемого и авторитетного спортсмена, а именно – Петра Леонидовича. Кто «за»? Кто воздержался? Кто «против»?
Никто не поднял руки ни за одно из предложений, никто не воспользовался правом демократического выбора между начальником и подчинённым.
- Принято! – энергично констатировала оборзевшая президентша. – Давай, Старче, бери бразды в жёсткие руки, - и повернулась к поникшему и оплёванному в лучших чувствах Викентию Алексеевичу. – А ты, Викентий, занимайся своим основным делом и не отвлекайся на побочные общественные нагрузки, дразня тщеславие. А то, посмотришь, иной уважаемый академик ещё недавно творил чудеса в науке, был маяком для научного