Я БУДУ ЕЗДИТЬ НА ФОРДЕ

здесь мой адрес и телефон. Скучно будет – сразу звоните.
- Ну, скучно нам не бывает, - Алексей взял карточку, - а приехать можем завтра. Сегодня я занят, а послезавтра уезжаю на неделю по делам. Я тебя коктейлем угощу, рецепт один хороший знаю. Помнишь, как мы на Новый год экспериментировали?
- Такое разве забудешь! – ответил я. – Что нужно купить для коктейля?
- Ничего, я с собой всё принесу. Лёд у тебя есть?
- Льда – полон холодильник. Кстати, о холодильнике. У меня мороженое тает, побегу. До встречи.
 Мне почему-то казалось, что Алексей к нам не придет, но он пришел. С гигантской, литра на два, не меньше, бутылкой джина – главного компонента коктейля. Жена несла полиэтиленовый пакет с остальными составляющими. Бутылка была уже почата и на треть пуста. Еще никто не ходил ко мне в гости с початыми бутылками, пусть и огромного размера. Я сбегал за льдом, Алексей соорудил коктейль, и мы сделали по глотку – за встречу.
- Автомобильный гешефт у меня хорошо пошел, - начал рассказывать Алексей. – Продавал от четырех до десяти автомобилей в месяц. В среднем, по пятьсот марок за машину имел. Главное, что мешало – нестабильная ситуация в России. Законы меняли каждые полгода. Как придет новая группировка к власти – меняет таможенные порядки в свою пользу. Не успеешь к ним приспособиться – опять сменили.
- А местные что говорили?
- Местные посылали посудомойкой работать. Я, конечно, отказался, а они меня за это социала лишили. Пытался с ними разговаривать по-человечески. Дайте, говорю, разрешение работать не по найму. Я зарегистрирую фирму, буду налоги вам платить. Нет, говорят, не положено. – Обычно сдержанный, Алексей нервно жестикулировал. – Ну, раз «не положено» – нет вам ничего. Так и жил пять лет: ни им, ни от них. Два года назад указ вышел – всем военным, оставшимся в Германии, дать политическое убежище, и я, наконец-то, паспорт нормальный получил. Тут же в ратхаусе фирму свою на учет поставил, чтобы всё легально было. Но машин продавал всё меньше и меньше. Главный конкурент – прибалты. Они приезжают на грузовиках, собирают весь шрот – битые, сломанные, без ТЮФа, потом у себя ремонтируют и в Россию продают. Выходит дешевле, чем мои. Пришлось другие варианты искать. Сейчас текстилем торгую. Примерно раз в месяц из России товар получаю, и здесь реализую. Мотаюсь по всей Южной Германии. Недавно вот машину новую купил – пошли покажу.
 Мы вышли на балкон. Внизу стоял пучеглазый «Форд Скорпио-комби».
- Раньше у меня «Форд Транзит» был, знаешь, такой микробус. Большой, пустой, как барабан. По автобану идешь, - стены резонируют, гудят. К вечеру -  голова раскалывается  и тоже гудит. «Скорпио» – красота. Комфорт, как в «Мерседесе», а задние сиденья сложишь – грузовик. Почему их с производства сняли – не понимаю.
- Может, из-за дизайна? Скорее прикольный, чем шикарный.
- А мне нравится. В американском стиле.
- Миллионером еще не стал? – я попытался шуткой уйти от скользкой темы критики нового автомобиля.
- Сейчас полегче стало, - серьезно ответил Алексей. – Одно время совсем туго было: почти год зарабатывал по пятьсот марок в месяц, а тратил по четыре-пять тысяч. Дошло до того, что стали думать -  или в дешевую квартиру переезжать, или Ольге на работу устраиваться. Потом, начальные капиталовложения для нового дела и так далее. Ну, а ты, бизнесом не занялся?
- Да нет. Но пытался. – Я вспомнил забавный случай. - Год назад дал объявление о коммерческих контактах в русский интернет. Единственный отклик – предложили вертолеты продавать. Тебе, случайно, не нужен один? По знакомству почти даром уступлю.
- Вертолеты – это анекдот, - сказал Алексей. – На жизнь-то как зарабатываешь?
 Я начал было рассказывать про свою работу, но через пару минут заметил в глазах Алексея скуку и поспешил сменить тему.
- Да это неважно. Послушай лучше, как по-разному звучат межблочные кабеля фирм «Кимбер» и «Монстер». Мое новое хобби. Хай-энд называется.
 Алексей послушал, иронически улыбаясь.
- Вроде бы, какое-то различие есть. Но платить за метр кабеля несколько сот марок... – Он пожал плечами.
 Мне стало даже неловко. Секунду поколебавшись, я решил вытянуть козырного туза развлекательной программы.
- Смотри, какой аппарат я недавно сконструировал. Помнится, в юности ты тоже любил мастрячить.
- Ну, это было давно и, как говорится, неправда. – Алексей с удивлением посмотрел на мое изобретение – странную смесь пылесоса со скворечником. – Что это за хитроумная конструкция?
- Моя машина для помывки старых грампластинок. Помоешь – ни скрипов, ни щелчков. Звук чистейший.
- Пластинок? – переспросил Алексей. – Кто же их сейчас слушает! У меня и проигрывателя дома нет, СД удобнее, звучат лучше, пыли и грязи не боятся. Твоя машина вот для них не нужна.
- Машина не нужна, для них другие методы существуют. А вот насчет того, что лучше звучат – не соглашусь и могу доказать.
- Пойдем лучше еще по стаканчику коктейля , - ответил Алексей. Ему, явно, не хотелось ни спорить, ни слушать, ни сравнивать.
- Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. У меня от лимонов аллергия, а без них, сам понимаешь, коктейль уже не тот. – Мне, действительно, не хотелось пить горький, отдающий смолой, джин. Говорят, мужики делятся на два вида – кто любит горькую, а кто – сладкое. Я из последних. - Может, лучше чайку или кофе?
- Нет, мы домой собираться будем. Завтра выезжаю рано. Бутылку с джином, если не возражаешь, с собой заберем. Ещё кого-нибудь коктейлем угостим.
- Конечно-конечно, - я торопливо закивал головой. Мало того, что с початой пришли, так еще и недопитое забирают.
 Алексей с женой уже были в дверях, когда я, наконец, вспомнил, о чем давно хотел спросить:
- Чуть не забыл, что случилось с тем «Эскортом», который тебе албанец помял?
- Ничего не случилось, хорошая была машина. Полгода на ней без проблем ездил. А то, что один бок мятый, мне даже выгодно было. Когда искал автомобили для России, подъезжал к какому-нибудь частнику по объявлению, показывал «Форд» и объяснял, что вот, после аварии хочу менять, но денег много нет. Удавалось неплохо цену сбить. Летом один прапорщик у меня этот «Форд» за сто марок купил. Покрасил его валиком, я сам видел, не шучу, и поехал в ГэДээРию – русским продавать. Не знаю, за сколько он его там продал. Вернулся мрачный, мне ничего не рассказал. Но намного богаче не выглядел.
- Дык на то он и прапорщик, - в тон ответил я, и на сей веселой ноте мы расстались.

- Алексей нам больше не позвонит, - сказал я жене на следующий день. – Он приезжал узнать, какая от меня для него польза. Выяснил – никакой. И слава Богу!
 Но я снова ошибся. Алексей позвонил, месяца через полтора, в воскресенье вечером:
- У меня сын просит новую график-карту к компьютеру. Не мог бы ты подсобить? Я в этом деле не разбираюсь. В молодости радиотехникой интересовался, а сейчас всё изменилось. Да и времени нет.
- У меня другой вариант. - Быть на побегушках мне не хотелось. – Завтра после работы я завезу тебе журнал «Компьютер Бильд». Там тесты последних моделей график-карт и подробное описание, как их в компьютер инсталлировать. Убьешь двух зайцев – с сыном позанимаешься и в компьютере разберешься. Честное слово, это совсем просто.
 После таких аргументов сказать «нет» Алексей уже не мог.
 В понедельник, после работы, минут десять покружив в незнакомом районе, я увидел Алексея, стоящего около красивой чугунной калитки. В хорошем доме живет. У Лимонова, кажется: «Он честно работал и жил в доме с мраморными ступенями».
- Я так и подумал, - сказал Алексей, - заблудишься в наших закоулках, встретить надо. У нас тут ни названий, ни номеров на домах. Кому надо – найдут.
- Мне кажется, кому не надо – тоже находят. Богатый район. Держи.
- Не зайдешь? – Алексей взял свернутый в рулон журнал.
- Нет, спасибо.
 Мне, в самом деле, заходить не хотелось. В понедельник на работе, как всегда, суета и хаос. Закружился. Кроме того, в субботу на фломаркте я купил совершенно замечательную пластинку – «Победители конкурса Чайковского тысяча девятьсот шестьдесят шестого года играют музыку Чайковского.» Первый диск – Григорий Соколов, второй – Виктор Третьяков. Успел ее помыть и два раза послушать, но хотелось ещё. Алексей тоже не настаивал. Мы пожали друг другу руки, сказали «Пока!» и разошлись.
 «Компьютер Бильд» я обнаружил в своем почтовом ящике пару недель спустя и следующие три года, по сей день, ни разу Алексею не звонил. Он мне тоже. Но вот недавно мы с женой возвращались из Штуттгарта в так называемом региональном экспрессе (это что-то вроде советской электрички), отдыхали от суеты большого города, вполголоса обменивались впечатлениями. Сидящая напротив немецкая старушка некоторое время с любопытством сверкала глазами в нашу сторону, наконец, набралась смелости и заговорила. После первых стандартных вопросов – Из какой страны? Сколько лет в Германии? – она неожиданно сказала:
- У меня сосед тоже русский. Может знаете – Алексей... Зер анштендигер юнгер ман. Рассказывал, что в Советском Союзе он в КГБ служил, а как Ельцин к власти пришел, Алексею в Дойчланде политическое убежище дали.
 Ну и дела! Проворовавшийся завхоз добровольно выдает себя за беглого кагэбэшника. А говорят еще, у КГБ репутация плохая!




7

 На следующее утро я в первый и последний раз купил газету «Мурманская правда». Внезапно появившийся интерес к органу местных коммунистов объяснялся совсем просто – там были объявления о трудоустройстве. Кстати, откуда у коммунистов загадочная любовь к ёмкому слову «орган»? Газета – «орган», КГБ – «Органы». «Органы внутренних дел». «У меня имеется орган внутренних дел».
 Из просмотренных объявлений самым заманчивым показалось «Спецотделению требуется на постоянную работу водитель автомобиля и мотороллера». Что такое «спецотделение»? Может, как-то с органами связано? Тогда шансов мало. С другой стороны, шофером бензовоза я работал -  в трудовой книжке записано, а права на мотоцикл еще в девятом классе получил, через год после того, как мне М-106 «Минский» подарили. Должны взять.

 «Спецотделением» оказалось похоронное бюро. Ивлин Во «Угодья лучшего мира». В этих краях я еще не бывал. Посмотрим.
 Заведующая спецотделения – пожилая полная женщина – говорила низким хриплым голосом, вполшепота и с трагическими интонациями. Сколько лет надо проработать в этом печальном заведении, чтобы даже при разговоре с девятнадцатилетним длинноволосым парнишкой, спрашивающим работу, не сбиться с тона. Интересно, а дома она тоже так разговаривает?
- Автомобиль у нас – «Москвич», - сказала заведущая печально. – Он, правда, около года сломанный стоит, но ты посмотришь, что там неисправно. Мы закажем детали, чтобы к зиме его отремонтировать. Мотороллер – новенький, «Муравей» с кузовом. Тебе нужно будет на него номера получить. Прислали его нам для работы на кладбище – ну там песочек к могилкам подвезти и так далее.
- А на «Москвиче» что возить? – спросил я.
- Ничего, - грустно улыбнулась заведующая. – Это мой персональный автомобиль. Но я им мало пользуюсь. У нас в штате стоит: «Водитель автомобиля», - поэтому мы ищем шофера, понимающего в мотороллере.
«Чего там понимать, заливай, да едь!» Позже стали говорить «наливай, да пей».
- Как у вас насчет жилья? –