Дом. Книга 1. "Деривативы, Контанго, 189"

полевой дороге к шоссе Маржинал-Консалт подъезжал «Мвамвитугари Упепо».
Поскольку «Омбэ» частично перекрыл выезд на трассу, эта легковушка чуть приняла право, чтобы объехать самосвал. Места для маневра «Мвамвитугари» хватало, но серьезного вида вампир с бритой головой вышел из салона этого авто, подошел к «Омбэ» и рывком открыл водительскую дверь.
– Ты че, права купил или в карты их выиграл? – выразил негодование незнакомец.
– Что ты хочешь? – не менее дерзко ответил Баб.
– Ты че дорогу своей колымагой перегородил? Тебя не учили, что на перекрестке останавливаться нельзя?
– Какой перекресток? По этой грунтовке трактор раз в неделю ездит, – Баб не понимал, почему так нервничает этот лысый.
– Ты хочешь сказать, что моя тачка – это трактор?
– Нет.
– Ты хочешь, чтобы при выезде я из-за тебя в аварию попал? Ты кто такой? Ты чего тут стоишь? – новые вопросы сыпались из уст этого хомо, не дожидаясь ответов на предыдущие.
– Меня быки тормознули, – в ругательном ключе отозвался о полицейских Баб.
– Какие быки? Где ты их видишь? Кому ты варишь сою? –перешел на жаргон вампир.
– Все, успокойся, я сейчас отъеду, коль тебе мешаю, –Баб решил не связываться с непонятной личностью и достал ключи из кармана.
– Дай сюда, – незнакомец схватил Нгуви за руку, пытаясь отобрать ключ зажигания и ключ от бензобака, висевшие на одном кольце.
– Э, руки прибрал! – крикнул Кахесаба, вступаясь за соседа.
– Сейчас полицию позову! Будешь в тюрьме сидеть! – пригрозил нахальному водителю «Упепо» брат Баба.
– Достаточно насиделся! И ни тебя, и никого здесь не боюсь. А быков я здесь вообще не наблюдаю.
И действительно, когда Баб посмотрел в зеркало заднего вида, то патрульной машины на обочине не было. Она как испарилась. Зато вместо полицейских из салона легковушки вышло еще четыре хомо, включая Файооу. Один из них, со шрамом на лице, буднично, словно зажигалку, достал откуда-то пистолет и тоном, не терпящим возражений, произнес: «Короче, землепашцы, резко, как сайгаки, попрыгали в кювет, и лежать там, как мертвые удавы. Кто туго будет соображать, тот сам станет мертвым удавом».
Деревенские мужики, больше привыкшие иметь дело с такими же, как сами, крестьянами, и вступавшие в разборки чаще всего на пьяную голову и по бытовым вопросам, испугались бандитов и послушно выполнили все, что им приказали.
«Омбэ» отогнали за лесополосу, спрятав от едущих по шоссе свидетелей, а шестерых хомо, посягнувших на пшеницу Файооу, построили в ряд. Они стояли, опустив головы.
Один из бандитов продолжал вертеть пистолетом перед носами аграриев из Волатильности, а другой достал большой нож и, забавляясь, обстругивал деревянный колышек.
Водитель «Мвамвитугари Упепо», видимо, был главным в этой компании. Он спросил у Файооу: «Тебя еще кто-нибудь из них бил?» В ответ владелец пункта по приему всякой-всячины отрицательно покачал головой. «Тогда их обижать нечего. Пусть выворачивают карманы и смотрят, а этот, – он указал на Нгуви, – твой. Делай с ним, что хочешь, ты за него рассчитался. Только не забивай насмерть. Зачем нам трупак? Так, отсади внутренности, и пусть ползает дальше».
Нгуви испугался не на шутку, он сказал, что все компенсирует и отработает, что сам лично привезет и вернет пшеницу на место. «Да нет, спасибо, – рассмеялся лысый мафиози. – Мы сами отвезем, а тебя понесут до твоей деревни твои товарищи. Тут уже недалеко осталось. К вечеру донесут. А машина пусть у нас пока постоит. Пусть ее хозяин сам приедет и растолкует нам, кого и зачем он постоянно с достачей отправляет в Консалт. Мы ему «Омбэ» сами отдадим. Он знает, где нас искать».
Далее Файооу начал избивать Баба. Именно избивать, поскольку последний не оказывал никакого сопротивления.
Нгуви решил схитрить и сымитировал, что потерял сознание после третьего удара по голове. Но это не улучшило его положение. Файооу с перекошенным и несколькими часами ранее разбитым в кровь лицом продолжил дубасить ногами Баба на земле. Бил до тех пор, пока бритоголовый вампир не сказал: «Достаточно».
XV

Они оба находились в своем номере в «Оверботе»: Кигени Вакала и Акили Ванасаяби, взрослый мужчина и молодой парень, работодатель и его сотрудник, прогульщик-ученик и строгий учитель. Кигени оперся о косяк двери и, назидательно помахивая пальцем, отчитывал Акили за его ночные похождения. Горняк долго и внимательно слушал, а затем подал голос.
– Скажите, а что в моем поведении такого плохого? Подумаешь, заночевал у симпатичной девчонки? Я, между прочим, уже взрослый мужчина и имею право спать, с кем хочу.
И еще, при всем моем уважении к вам, вы же не отец мой, а я не школьник, чтобы запрещать мне встречаться с женщинами.
– Салажня ты еще, ежик, а не мужчина! А я за тебя ответственен.
– Как в забой на километровую глубину опускаться, так вперед, уголек рубить, а как бабе вставить, так салажня. Вы ж меня тоже наняли не за стеклом в витрине стоять, а под землю лезть. Метро рыть не менее опасно, чем кувыркаться в постели с девицей или шляться по вечернему Спрэду.
В Деривативах тоже за мной следить будете, или там я буду большей свободой обладать?
– Да не придется тебе строить никакое метро! И под землей ты лазить не будешь! Ты не для этого появился в этом мире! –выпалил Вакала и понял, что в запале сболтнул лишнее.
– А для чего? – радость от того, что шеф выдал лишнюю информацию, смешалась с тревогой и неопределенностью.
– Я позже все объясню. Ты пока не готов еще все воспринять и переварить. К этому надо приходить постепенно.
– Мне, честно говоря, охота знать правду, а не полуправду, – высказался Акили.
– Я тебе врал, или как понимать твои слова?
– Не знаю, но вы разговариваете так, словно хеджерский шпион, а я – некая жертвенная пешка, разменная монета, необходимая для ваших ритуальных или секретных действий. Я начинаю сомневаться в правильности моего решения ехать с вами. Возможно, я поспешил. Вы затеваете непонятную игру, ничего мне не объясняя. Я начинаю переживать. Скажите напрямую, кто вы такой? Я чувствую, что вы не Кигени Вакала. А если хомо не тот, за кого себя выдает, но имеет паспорт на это лицо, то у него нелады с законом. Я не собираюсь впутываться в игры спецслужб или мафии. Я не люблю ни тех, ни других. Лучше тогда быть в бригаде Сиимо.
Расскажите, кто вы: бандит, поставщик донорских органов, разведчик или пассивный гомосексуалист? Какого дьявола вам так нужен простой парень из Листинга?
– Да, дорогой, я в тебя влюбился с первого взгляда, как увидел твои глаза в шахтерской столовке. И с этого самого мгновения уже не представляю своей жизни без тебя. А ты, гадкий, норовишь гулять с бабами и не ночуешь в номере, –Кигени сделал попытку приблизиться к Акили.
– Э-э, – Ванасаяби отшатнулся от Вакала, – уберите свои руки и другие торчащие части тела от меня. Мне с такими фазанами не по пути. Идите, пейте свою шипучку «Йортгуббар» с такими, как сами. И не приближайтесь ко мне, а деньги я вам верну, сколько осталось, да на дорогу до Листинга себе оставлю.
Кигени упал в кресло и залился смехом. Акили стоял весь напряженный в углу номера, а его шеф в припадке радости, что шутка удалась, бил рукой по журнальному столику и, весь красный, как помидор, дергал животом и плечами.
– Розыгрыши у вас своеобразные, – Ванасаяби покрутил пальцем у виска, поняв, что его разыграли. – Я ж не знаю, как выглядит такой контингент мужиков, что вы изображали. У нас на «Ньйоке» нет таких. Среди шахтеров западло быть таким. Уж лучше ликер пить, чем с мужиками переться. Другой бы шахтер на моем месте мог и врезать вам хорошенько.
– Ой, рассмешил! Давно я так от души не хохотал, – Кигени потихоньку успокаивался.
– Это хорошо, что вы такой веселый. И я прекрасно знаю, что вы умеете переводить стрелки и пускать пыль в глаза.
Однако рассказать вам все равно придется, если вы хотите иметь в дальнейшем со мной дело, – водяной присел на подоконник, все еще не имея желания находиться рядом с Кигени.
– Хорошо. Я говорю – ты иногда спрашиваешь. Я тогда отвечаю и только на те вопросы, какие посчитаю нужными.
Ты слушаешь меня и только в конце беседы делаешь определенные выводы. Лады? – более утверждал, чем спрашивал Вакала, а затем, еще не дождавшись положительного ответа, будто знал его или ему мнение собеседника было безразлично, продолжил. – Мое первое имя я тебе не назову. Мое основное имя в этом мире – Хасимо Маурицио.
– А в другом мире? – иронично спросил шахтер.
– А вот попадешь со мной в другой мир, тогда и имя мое знать станешь, – Хасимо пристально и серьезно посмотрел Акили в глаза.
– Как попаду на тот свет? Я только один способ знаю – отбросить копыта и лечь в могилу.
– Умирать не придется. Нас всех заберут, – невнятно успокоил Маурицио.
– Кого всех? На тот свет целая бригада шахтерская собралась?
– Нас будет шестеро.
– Что за хомо они?
– Два абсолютно обычных эльфа, включая меня, и четыре тени Подлинного, включая тебя.
– Выходит, я – тень Подлинного, как вы выразились?
– Верно.
– Потому что я эта тень, то вы и охотились за мной?
– Правильно.
– А кто такая тень Подлинного?
– Это живое биологическое существо, обладающее уникальными способностями.
– Я, Акили Ванасаяби, обладаю уникальными способностями?
– Обладаешь.
– И что за способности? – водяной заинтересовался и сел в кресло напротив Хасимо.
– Они не проявляются в этом мире, и я тебе о них сейчас не могу рассказать.
– А где проявляются?
– В некоторых мирах.
– Этих миров много?
– Бесконечное количество. Хотя теоретически в данный момент времени их можно посчитать, – дал пояснение Маурицио.
– А что собой представляет понятие «мир»? Это вселенная? Мир – это одна планета или вся вселенная?
– Везде по-разному. Нет единой структуры. Зачем создавать целую вселенную и тратить при этом огромное количество энергии? Достаточно создать одну звездную систему с десятком планет, одна из которых обитаемая, а вокруг нее навешать бутафорских звезд, туманностей, черных дыр и тому подобного. Внутри мира определить любые законы, в том числе физические и химические, и заселить мир вот такими эльфами, гномами, водяными или вампирами. Можно людьми или эластами. Можно всех намешать в кучу.
– По-вашему выходит, наш Тренд искусственный, Фьючерс с Опционом тоже не настоящий, а я некое выдуманное создание? – обида прозвучала в словах Акили.
– Почему ты не настоящий? В этой реальности ты самый настоящий эльф, – успокоил собеседника Маурицио.
– А в той реальности я – тень Подлинного?
– Ты и здесь – тень Подлинного.
– А кто ж тогда Подлинный, если я его тень?
– Ха-ха-ха. Не скажу.
– Чтобы узнать о Подлинном, надо попасть в ваш родной мир?
– Тебе и там вряд ли скажут.
– Спасибо за откровенность. Только ваши эти пояснения больше на книжные байки тянут, чем на правду, – Ванасаяби ответил откровенностью на откровенность.
– А в других мирах говорят, что эльфы, феи и гномы – это байки для детей и доверчивых взрослых.
– Про фей я согласен. Их нет на самом деле, а гномы и эльфы – самые-пресамые настоящие.
– Конечно, настоящие для мира Тренда, а вот на Салеме их нет. И для эластов-салемцев вы – мифические герои.
– Допустим, я вам