его не слышит. А женщина то ли всё-таки услышала его, то ли почувствовала что-то и испугалась.
-Ой, - сказала она , побледнела и схватилась за сердце. Вся спесь её мгновенно улетучилась. Она рукой опёрлась об угол ларька и тяжело дышала. Потом оглянулась вокруг, словно кого-то потеряла. Красивая женщина сразу привлекла внимание кавказца, который тут же торговал чебуреками.
- Што случилас, дарагая? Чем я магу тибе помочь? - устремилась к ней сладкая улыбка в кепке с восточным акцентом и масляными глазами.
- Нет, нет.. - испуганно и брезгливо сказала дама и засеменила прочь.
Сергей смотрел ей вслед и вдруг почувствовал, что уже не стоит на асфальте, не ощущает его ногами, а словно вырастает, вот он уже поверх людских голов видит площадь и Выхинский рынок за ней, даже свою палатку, арендная плата за которую внесена до конца года. Вот ведь как, одно мгновение , и вся жизнь изменилась. И что же теперь будет? Сергея медленно поднимало в воздух и начинало кружить над площадью. Он двигался по спирали , всё быстрее и быстрее, словно в светящемся вихре . Скорость вращения всё возрастала, и , наконец, всё слилось в сплошной светящийся поток. Он летел в тоннеле из света, не ощущая скорости и времени. Только иногда словно из тумана , в этом светящемся течении проступало то чьё-то лицо, то вся фигура целиком, но это всё были незнакомые ему люди. И вдруг всё кончилось. Неожиданно, словно и не было никогда. Сергей стоял перед белым многоэтажным зданием с одной дверью. Вход охранял чёрный ангел. Удивительно, но Сергей испытывал какой-то покой, похожий даже на счастье, но ангел равнодушно со скукой окинул его взглядом , и указал перстом на стоящую у входа корзину.
- Бахилы, бахилы одевайте, а то у нас тут чисто..- добавил он.
Сергей обул бахилы и посмотрел на ангела, мол, что делать дальше.
Дверь открылась, почему-то со скрипом, что удивило Сергея.
- Третий этаж, кабинет 88. - Сказал ангел.
Всё блистало чистотой.
- Ну и правильно, что они заставляют бахилы одевать, а то мы тут сразу натопчем..
Он удивительным образом понимал куда ему надо идти, и сразу нашёл кабинет с номером 88. Серёга хотел немного постоять ,чуток отдохнуть, но лампочка над дверью загорелась , и он решил не задерживать небесную канцелярию. За столом сидел ангел уже в белых одеждах, крылья за спиной были сложены, он низко наклонил голову и что-то быстро писал. Сергей вежливо ждал, попробовал посмотреть по сторонам, но стены были абсолютно голые и белые, так что смотреть особенно было не на что. А ангел всё писал и писал. Но вот закончил , и глянул на Сергея. Сергей оторопел. Ангел в белых одеждах как две капли воды походил на полковника КГБ Матюнина Георгия Николаевича. Того самого Матюнина с кем он работал в Зоне. Вот так встреча!
- Ну здравствуй, Серёжа, - сказал Георгий Николаевич.
-Здравствуйте, - еле выговорил Сергей.
- Ну, давай, давай, рассказывай, - обрадовался ему как родному бывший полковник, а ныне ангел небесной канцелярии.
- Да что рассказывать-то, работаю временно на рынке, то есть уже не работаю. Так получилось, понимаете, газелью сбило, - как-то замялся Сергей, привычно ощущая внизу живота лёгкий холодок и свою вину.
- Да, Серёжа, - сочувственно повздыхал Георгий Николаевич, - как же это тебя угораздило? Столько образований получил, а закончил на выхинском рынке " челноком".. Ммм..?
- Ну вот так.. Как-то всё.. Сначала .. Перестройка , потом меня закрутило немного..
- То есть Перестройка виновата? - хитро прищурился Георгий Николаевич.
- Да нет.. Ну ладно.. Чего теперь..
- Да... - потянул Матюнин и неожиданно засмеялся, - а ты когда с завода уходил, наверное счастлив был, чтобы только меня не видеть?
- Да, нет.. Почему? - соврал Серёга.
- Не надо.. , я не обижаюсь, я ведь на самом деле добрый , Серёжа. Не веришь?
Сергей молчал, разговор приобретал какой-то странный игривый оттенок, совсем не подходящий к данному моменту. Они оба молчали. Сергей не знал, что говорить, а Матюнин , наверное по привычке вытягивать все жилы. Сергей уже хотел что-то сказать, чтобы только не молчать, но Георгий Николаевич заговорил вдруг первым.
- Ну и как тебе там было в хорватской тюрьме? -вдруг серьёзно, с участием спросил Матюнин.
- Да... так.. как-то...Вы и это знаете?- поразился Сергей.
Матюнин усмехнулся и указал пальцем вверх.
- Всё там знают, Серёжа, ну иногда и нам сообщают..
И снова повисла изнуряющая пауза, но на этот раз первым заговорил Сергей.
- Ладно, - сказал Сергей, волнуясь. - Куда меня теперь? Не скажете?
- Даже не знаю, Серёж, - сочувственно крякнул Матюнин. - ты ведь сам знаешь, на одной Сыр-Дарье сколько народу положил, а других божьих тварей и рыбок всяких, так вообще без счёту..
- Я же Родине служил..- сказал Сергей.
- А я и не спорю, Серёжа, ты пойми, я же тебе не враг, я за тебя.. Там же , сейчас всё посчитают..- и он опять указал пальцем наверх. - Там тоже , знаешь, такие мужички крепкие сидят. Всё про всех знают, всё понимают.. Ну бог даст, разберутся..
- А долго ещё?
- А ты спешишь?- усмехнулся Матюнин.
- Нет, просто определённости уже хочется..
- Какой ты, торопыга.. Может пока чайку сладкого , горячего? С сушками ? Цейлонский!- и Георгий Николаевич хитро посмотрел на Сергея.
- Да нет, спасибо, утром кофе пил с молоком.
- Ну что там кофе с хлебом, даже без сыра, попей сладкого, а?
И тут зазвонил телефон. Георгий Николаевич поднял руку, останавливая решительным жестом все разговоры , и уставился на аппарат. Телефон звякнул три раза и замолчал. Матюнин всё смотрел на него и , казалось, был поражён. Сергей испугался. Наконец, рука Матюнина опустилась на стол , и он посмотрел на Серёжу каким-то другим взлядом, с уважением что ли.
- Ну чего?- хрипло спросил Сергей.
- Сколько сижу, а такое в первый раз..
- Что? - дыхание Сергея сковало.
- Возвращаешься ты, Серёжа,- вяло сказал Матюнин, - Вот так , так что свободен, поработаем мы ещё с тобой..
Сергей был ошарашен новостью, а главное непонятно было хорошо это или плохо, он взглянул на Матюнина, но тот тоже как-то озадаченно смотрел на него.
- Я же вроде умер, или буду жить?- пытался прояснить ситуацию Сергей.
- И да , и нет , Сергей. Нужен ты там пока ещё, но того что случилось уже не вернуть, конечно. Какое-то время побудешь в двух экземплярах что ли, ну да сам быстренько что и как разберёшься.. Проводником тебе быть выпало, а это Серёжа я тебе скажу много что значит..
- Ничего не понял, - сказал Сергей.
-Вот ведь , что в тебе нравится, прямодушный ты, что думаешь, то и говоришь. Тут ведь , Серёжа , тоже решения принимают в планетарном так сказать масштабе, к примеру вот что будет с народом , со страной, понимаешь?
- Ну и что будет с нашей страной?
- Ты про Россию?
- Ну да, - уточнил Сергей.
- С Россией что-то не всё понятно.. -потянул, словно обращаясь и к себе тоже Матюнин, - видишь , если тебя возвращают, да ещё в таком качестве, то это получается, что и от тебя многое теперь зависит, так что ты там, Серёжа, подумай, если от тебя что зависит, ну напрягись как-то..
Матюнин замолчал, глядя в стол.
- Глаза твои, душа твоя, через это всё пойдёт, проводником будешь, от таких как ты и зависит судьба страны.
- Они ещё и сами не знают как всё пойдёт и поэтому... А я -то что? Я-то зачем , что я могу?- удивился Сергей.
- Смешной ты.. А ведь помнишь сценку ещё в театральной студии Бауманского играли? Сначала на сцену выходит один человек и громко говорит:"А что я смогу сделать один?" Потом выходит второй и повторяет эту же фразу, потом третий, и вот их уже толпа, но они не видят и не слышат друг друга и каждый из них всё громче и громче повторяет эту фразу: " Ну а что я могу сделать один?"
- Чего не помнить? Если мы тогда сами всё и придумывали.
- А на самом деле всё ещё проще, умрёт твоя душа, душа другого человека, потом следующего, цепная реакция, ну и не будет Родины . Страна может и будет , хотя тоже вопрос, скорее всего просто Территория...
- Я вроде понимаю потихоньку...
- Замечательно.. Свободен..
- А вот к вам-то, если что , то как теперь обращаться?- вдруг спросил Сергей, понимая, что это ещё не последняя их встреча. - Как раньше или как?
- Это как раз не принципиально, можно как раньше , Георгий Николаевич... Можно просто Георгий...Святой Георгий, - добавил он вдруг и посмотрел прямо в глаза Сергею.
Георгий Николаевич вдруг стал расти, увеличиваться в размерах. По белым одеждам его зазмеилось золотое шитьё, крылья за спиной грозно раскинулись, над головой вспыхнул нимб, а в руке сверкнуло серебряное копьё. В суровых синих, устремленных прямо на Сергея, огромных глазах его сверкнули молнии. Сергей попятился и выскочил из кабинета.
Глава 10-ая. Просто чёрт знает что....
Усталая, но довольная Любаша поднялась в свою квартиру на Ленинском, скинула туфли, переоделась, умылась и прошла прямо в спальню, преодолев желание заглянуть на кухню. Квартира у неё была большая, трёхкомнатнатная. В папином кабинете , после смерти отца , она ничего не меняла и не трогала, пусть всегда остаётся так, как было при папе. Но свою спальню Любаша сама сделала более светленькой и нарядной, более праздничной с большой и мягкой кроватью, где она любила валяться по утрам в выходные. И сейчас она с превеликим удовольствием залезла под одеяло. Это такой хороший момент, когда ты уже в постели, но ещё не спишь. Можно помечтать или подумать о чём-нибудь приятном, повспоминать . Ей вспомнилось как они с папой удили рыбу на Волге. Они плыли на лодке, потом папа забросил якорь , и стал удить рыбу. На нём была фетровая шляпа и он был очень красивый. Любоньке тогда было , наверное, лет пять , и на ней было красивое белое платье с синим горошком. С тех пор Любаше и запал в душу этот синий горошек на белом фоне, у нее и сейчас было платье с синим горохом , и она иногда его одевала. В то время папа купил ей акварельные краски, кисточки и альбом, и она уже считала себя художницей, и повсюду таскала их за собой. Но в лодке разводить краски было трудно , и папа взял с собой разные банки, чтобы мыть кисти. Папа уже давно удил, а Любанька всё крутилась и устраивалась в лодке, всё думала как ей лучше сесть , и как лучше держать кисточку, чтобы и со стороны было красиво , и папе понравилось как она рисует. Стало совсем тепло, даже жарко, папа снял шляпу , и положил её в лодку. Он уже поймал две рыбины и надел их на кукан, опустив кукан в Волгу. А Любонька всё ёрзала и приспосабливалась то к альбому, то к кистям, разводила краски и снова мыла кисточки. Так что вода в банке стала совсем грязной, прямо "фу". Если бы она была совсем маленькой, то сказала бы , что вода стала" бяка", но она уже была большая, и не могла употреблять таких слов. Воду она решила поменять, а грязную вылить прямо в Волгу. Но папа вовремя заметил этот манёвр и попытался остановить девчушку:
- Эй-ей-ей.. и куда это мы собрались.., - он хотел сказать " и куда это мы собрались грязную воду выливать", но не успел, Любанька напугалась , покачнулась и от неожиданности выронила банку с грязной водой. Банка ударилась о лавку, но не разбилась, а только подпрыгнула, перевернулась в воздухе , и опрокинулась прямо в папину шляпу, лежащую на дне лодки.
- Эх-ма, ох-хо-хо..,- только и сказал папа , и положил удочку.
А Любанька заплакала, так как ей стало жалко
