Цветы ненастья Глава 3 Черкес

расклад просчитал. Ты говори, если есть, что сказать!
        – Есть! – тот серьезно и как-то весело глядел на них. – Сорок процентов с «Парадиза» и я вашу ситуацию разгребу. Не сразу конечно, но разгребу…
        – С Флинтом бодаться будешь? А Аркан с Сашей?
        – А что мне Флинта?.. Сегодня он положенец, а завтра… Косяков немало. Аркан сделает, как я скажу!.. Саня против не пойдет. Слава ваш умоется. В общем, решайте, я предложение сделал.
        – Ну, обсудим, конечно! - предложение было заманчивым, хотя и не слишком выгодным. Но очевидная вероятность потерять все, заставляла задуматься.
        – К нам в котел хочешь лапы запустить?.. – Валька прямо смотрел ему в глаза.
        – Хочу, Валя! – ничуть не смущаясь, ответил Калган, не отводя взгляд. – А у вас братцы и выхода, в общем-то, нет. Наверх ниточка оборвалась, все связи у Черкеса были. Так что думайте, решайте, я денька через три подъеду.
        Через три дня он не приехал. Через три дня, поздно вечером, на выходе из собственного казино «Персея», Калган был сражен снайперским выстрелом в голову. А наутро люди Аркана и Славины бойцы ворвались в «Парадиз». Обезоружив и разогнав охрану, плотно засели, заняв круговую оборону…
                                                                              * * * * *
        Только невероятно удачным стечением всех обстоятельств можно было объяснить чудесное спасение Ольги. После тяжелого сокрушительного удара электрическим током, взрывной волной ее выбросило за борт и если бы не злосчастный затянувшийся узел на тесьме спасательного жилета, она, находясь без сознания, парализованная мощным импульсом, обязательно утонула бы. Как это и произошло с Антоном. Сорванным оранжевым буем качалась она на волнах, погруженная в долгий глубокий обморок. С берега отчетливо видели все подробности разыгравшейся трагедии. «Анабелла» притягивала взгляды отдыхающих, с лодочной станции уже мчался катер.
        Ольгу тотчас доставили в больницу, где врачи с немалым трудом привели ее в чувство. Она долго не могла поверить в реальность случившегося, беспрестанно рыдала, звала, искала своего любимого, друзей. Перед глазами яркой живой картиной стояли застывшие в объятиях Герман и Жанна, исчезающий в сиреневом дымящемся облаке Антон. Ослепительная вспышка, сияющее солнце, резкий запах озона. А после – плотная непроницаемая тьма. И состояние полета, парения в пустоте, в невесомости… 
        Усиленная терапия антидепрессантами, транквилизаторами, снотворными. Бесконечные капельницы, уколы. Ольга не понимала, где находится. Приезжала мама Антона, Елена Сергеевна, она ее не узнавала. Долгие две недели лежала на больничной кровати, не могла ни есть, ни пить. Наконец, что-то сдвинулось, запустились скрытые механизмы, и она постепенно начала приходить в себя. Иван Андреевич, отец Антона, забрал ее оглушенную, переполненную лекарствами и отвез домой, где они с матерью ухаживали за ней как за родной дочерью. Но там все мучительно напоминало о нем, и Ольга со слезами на глазах взмолилась разрешить отправиться на свою съемную квартиру. Елена Сергеевна бережно обняла девушку, и они горько плакали вместе. Потом собрала вещи, отвезла на квартиру. Сообщила, что жилье оплачено на несколько месяцев вперед и если Ольга не возражает, они помогут окончить институт и больше не о чем беспокоиться. Оставила на столе пачку крупных банкнот и, не слушая никаких возражений, уехала. 
        Через несколько дней, немного отдохнув и подготовившись, Ольга звонила Елене Сергеевне. И они поехали на кладбище. На просторной, усыпанной мелким речным песком площадке, огороженной невысокими частыми столбиками с провисшими железными цепями, расположились три свежих могильных холма, утопающие в траурной зелени венков. Над ними скорбно шумели высокие сосны, слегка раскачиваясь, поскрипывая, будто живые стражники охраняли мертвый покой. Широкая изогнутая розового мрамора стела стояла на каменном фундаменте, образуя собой наполненный ветром парус. Легкими росчерками на ней была высечена уходящая «Анабелла». В верхней части, напротив каждой могилы, выбитые рукой мастера изображения лиц усопших. Под ними золотые надписи: – Герман, Жанна, Антон. В левом нижнем углу красивой размашистой вязью шла прощальная эпитафия: – «Ушли молодыми…». Ольге стало плохо. В глазах потемнело, ноги обессилено подогнулись, в горле застрял горький тяжелый ком… 
        А вокруг зеленела листва, блаженно и громко пели лесные птицы, в напоенном нектаром воздухе носились полосатые шмели. Солнечные лучи отвесно пробивались сквозь густые кроны и мотыльки весело кружились в ярком искрящемся свете. Шум проезжающих автомобилей раздавался совсем рядом. Все вокруг двигалось, жило и размножалось. Разноцветные бабочки радостно порхали среди притаившихся лесных фиалок. Все продолжалось. Без них. Без него… 
        С большим трудом нашла в себе силы, собрала нервы в крепкий и тугой клубок. Елена Сергеевна горестно плакала. Красивая, полная сил женщина. Они с Иваном Андреевичем твердо решили усыновить ребенка из детского дома не желая смириться с мыслью о безвозвратной потере. Мама рассказывала, как искали Антона, как поднимали яхту, как не смогли расцепить обнявшихся Германа и Жанну, все так же стоявших у мачты. Как отец Германа настаивал, чтобы их хоронили в одной могиле. Как…
        Тяжело, невыносимо тяжело было все это слушать, представлять, видеть их опять. Уже мертвых… Но Ольга должна была все знать. Именно чтобы, наконец, успокоиться, смириться, перестроиться. Сердце разрывалось от горя, а душа пылала, в мыслях все туманилось и плыло. Совершенно опустошенная, заплаканная, разбитая добралась она до своей квартиры. 
        А через несколько дней Антон пришел к ней. Пришел ночью, когда она спала, живой и счастливо улыбающийся, весь светящийся зеленоватыми мерцающими огоньками. Она не поверила, испугалась. Он присел рядом, обнял крепко, поцеловал ее:
        – Не пугайся, я живой!
        – Живой? Но ты же, погиб! Утонул…
        Антон тихо засмеялся: 
        – Не погиб! Просто я сейчас живу в другом месте. 
        – А Жанна? Герман? С тобой?
        – Со мной, любимая! Мы опять вместе.
        – Но ведь вас похоронили! Я была на вашей могиле!
        – Ну и что, солнышко мое?.. Мы просто ушли. Далеко. Но я вернулся. Мне одиноко без тебя, я постоянно думаю о тебе. Я хочу всегда быть с тобой! Видеть, ощущать, осязать. Наслаждаться тобой, твоей сумасшедшей страстью, женственностью. Твоим бесконечным обаянием и верностью. Я хочу восхищаться тобой, удивляться, растворяться в тебе. Мучиться и сходить с ума, лететь и разбиваться, преклонятся!.. Ты для меня влекущий свет, моя звезда и моя радость! В тебе, и только в тебе смысл моего существования, моего появления. 
        Легкими прикосновениями гладил ее лицо, волосы, грудь. Пьянящие нежные слова лились сплошным потоком, обволакивали сердце густой томной пеленой. Она ощущала как плавно, медленно и незаметно проваливается в дурманящий необычными видениями бездонный морок. Как острыми покалываниями отзывается тело на его касания. Она любила и ждала его, она всегда думала только о нем. Звала, шла навстречу, во всем подчинялась ему. Его голосу, рукам и желаниям. Он был с ней. Ее любимый, ее жених, ее Антон. Как сладко, как невыносимо радостно снова обнимать и ощущать его, растворяться в нем. Какая счастливая волшебная ночь, какие фантастические сновидения… Она резко открыла глаза, вскочила на кровати. Солнечный свет заливал комнату. Никого не было. За приоткрытым окном звонками трамваев и ревом мчащихся машин гремела утренняя городская жизнь. 
        – Это сон! Только сон! – она горько заплакала. – Анто-он! – простонала, вцепившись зубами в подушку.
        Но через три дня он вновь пришел. И все повторилось. Сильно, ярко, бесподобно. Глубокие неизведанные переживания сокрушали пленительной волной. Жаркие пламенные преображения, влекущие магические вариации, все это настолько заполняло ее, что казалось, и нет больше ничего другого. Все остальное суета, тлен, виртуальная реальность. А настоящая жизнь начинается только когда приходит он. Временами сознание прояснялось, и она с ужасом думала, что все это невероятный мнимый бред, – дикие безумные видения. Но появлялся Антон, и забывалось обо всем на свете. 
        Утром она ездила в институт, работала на кафедре в аспирантуре. Надо было уезжать домой, навестить родителей и младшую сестру. Купила билет на поезд и в начале августа собиралась уехать. Давно написала родителям, что встречается с Антоном, что выходит замуж, что подали заявление. Родители радовались за нее, просили приехать вместе, познакомить с женихом. Про трагедию и смерть Антона Ольга писать не стала. Решила, что расскажет обо всем попозже. Она целый год не видела своих родных и сильно скучала.  
        Последняя ночь была необыкновенно восхитительна. В полном изнеможении, обессиленная, с тревожным щемящим чувством очнулась она на рассвете. Антон звал и звал ее к себе, умолял придти, чтобы больше никогда не расставаться. Быть вместе с ним навсегда, навеки. Она плакала, не отпускала его, не хотела прощаться, обещала явиться к нему сегодня. Он будет ждать ее вечером… 
        День пролетел будто в призрачном сне. Она не помнила что делала, куда шла, с кем разговаривала. Никак не могла дождаться, когда наступит вечер. Наконец, как только солнце покатилось к закату, Ольга, вызвав такси, отправилась на Кудряшовское кладбище. К нему…
        Долго бродила среди многочисленных беспорядочных могил, все никак не могла найти. Одиночество не пугало, хотя начинало смеркаться. Все же увидела, нашла приметную мраморную стелу. Стояла, внимательно всматриваясь в выбитые в камне барельефы, потемневшие фотографии на памятниках. Герман. Жанна. Антон. Даты рождения и смерти… 
        Глухая мрачная тишина. Вверху шелестели хвойные кроны, чуть ниже сухо трепетали листвой березы. Где-то жутко ухал филин, безвестная ночная птица завела тягучую песню. Она терпеливо ждала у его могилы. Совсем стемнело, небо затянули низкие черные тучи, вдали грозно перекатывались громовые раскаты. Ничего не было видно. Только шум проезжающих машин, да редкие проблески фар. Ольга будто оцепенела в ожидании. Показалось, что от памятника отделилась тень и быстро движется к ней. «Антон?..» – все тихо, нет ничего. Она вдруг глубоко набрала воздуха в легкие:
        – Антон!.. Ант-о-он!.. Ант-о-о-он!.. – никто ей не откликнулся, звонкий отчаянный крик утонул во мраке.
       И тут вдруг до нее дошел нелепый смысл всего происходящего! Где она находится, в каком страшном месте, и что делает! Сильно судорожно забилось, застучало в висках, панический ужас вдруг ворвался в душу, сердце будто разлетелось, раскололось на тысячи частей. Слезы безостановочно хлынули из глаз. Неудержимая нервная дрожь забила, заколотила озябшее тело. Ее будто подхватило, понесло в кромешной тьме, потянуло куда-то. Очень медленно, вслепую, спотыкаясь и обходя колючие оградки, запинаясь о могильные холмики, падая и поднимаясь, шептала что-то в безумном волнении, уже ничего не видя вокруг. Ориентируясь только на звук лихорадочно пробиралась