Феномен Лютикова. Часть 2. Глава 4

Вернувшись  домой,  я  долго  сидел  неподвижно,  уставившись  прямо  перед  собой  невидящим  взглядом.  На  душе  было  как-то  муторно.  Да,  теперь  я,  наконец,  мог  себе  в  этом  признаться:  даже  несмотря  на  то,  что  наше  свидание  с  Таней  завершилось  как  нельзя  лучше  (уже  у  самого  подъезда  моя  спутница,  вдруг  приподнявшись  на  цыпочки,  крепко  обхватила  меня  за  шею,  и  я,  вновь  почувствовав  ее  мягкие,  чуть  влажные  губы  на  своих  губах,  на  какое-то  мгновенье  словно  утратил  связь  с  реальностью),  некий  неприятный  осадок  в  душе  все-таки  остался.  Я  не  мог  себе  толком  объяснить,  чем  он  был  вызван.  Непониманием,  возникшим  между  нами?  Ощущением  неловкости,  оттого  что  повел  себя  как-то  не  так  и  этим  наверняка  вызвал  целую  бурю  негативных  эмоций  в  душе  любимой  девушки?  А может…  может,  дело  все-таки  не  в  ней,  а  в  Наденьке?
     Эта  неожиданная   мысль  обожгла  меня  как  кипятком.  Я  даже  вскочил  с  места  и  несколько  раз  прошелся  по  комнате.  Да,  похоже,  причина  моего  дурного  настроения  действительно  не  Таня…  Нет,  она,  конечно,  тоже,  но  не  в  такой  степени…  Стоп-стоп-стоп,  что  же  это  получается?  Выходит,  я  все  еще  неравнодушен  к  Наденьке,  раз  так  переживаю  из-за  ее  измены?..  Да  нет,  не  может  быть!  Просто  это  мое  оскорбленное  самолюбие  никак  не  может  смириться  с  тем,  что  мне  предпочли  какого-то  Малянова.  Пусть  даже  не  из  любви,  а  лишь  для  того  чтоб  позлить  -  от  этого  ведь  все  равно  не  легче…
     Я  вышел  на  балкон,  нервно  закурил.  Удалось  это  далеко  не  сразу:  зажигалка  выскальзывала  из  рук,  потом  у  меня  долго  не  получалось  выбить  искру  из  кремня.  По  дрожанию  пальцев,  судорожно  сжимавших  сигарету,  я  вдруг  понял,  что  взволнован  гораздо  сильнее,  чем  пытаюсь  это  показать.  Перед  моим  мысленным  взором  то  и  дело  возникало  лицо  моей  бывшей  возлюбленной,  каким  я  видел  его  в  последний  раз,  с  пустым  остановившимся  взглядом,  какое-то  жалкое,  потерянное  на  фоне  яркой  витрины,  рядом  с  которой  она  тогда  стояла.  Потом  лицо  пропадало  за  широкой,  плотной  спиной  наклонившегося  к  ней  мужчины,  что-то  торопливо  шепчущего  ей  в  самое  ухо…  Нет,  это,  в  конце  концов,  невыносимо!  Сколько  же  можно  себя  доводить!
     Отшвырнув  сигарету,  я  быстро  прошел  в  комнату  и  плюхнулся  в  кресло.  По  телу  тут  же  пробежала  знакомая  дрожь  азарта.  Да,  вот  уже  без  малого  месяц,  как  это  место  вызывает  у  меня  вполне  определенные  ассоциации,  связанные  с  моими  экспериментами  по  выуживанию  мыслей  из  чужих  голов.  Острая,  поднимающая  адреналин  игра  на  пике  экстрима,  с  примесью  чего-то  запретного,  связанного  с  той  невидимой,  но  ощутимой  гранью,  которую  иногда  так  хочется  переступить…  Но  тогда  почему  до  сих  пор  я  этого  не  сделал?  Неужели  только  из-за  боязни?..  Конечно,  те  первые  попытки  нельзя  назвать  вполне  удачными,  но  не  глупо  ли,  обжегшись  один  раз  на  молоке,  всю  жизнь  потом  дуть  на  воду?  В  конце  концов,  чего  я  боюсь?  Нового  стресса?  Но  чем  лучше  теперешнее  мое  состояние,  когда  я  мучаюсь,  строю  догадки,  рисуя  в  своем  воображении  картины  одна  нелепей  другой?  Ведь  -  пора  уже  себе  в  этом  признаться -  больше  всего  на  свете  я  хочу  сейчас  оказаться  на  Наденькином  месте,  узнать  все  ее  мысли  и  желания.  Тогда  к  чему  эти  сомнения?  Не  умней  ли  будет  раз  и  навсегда  положить  этому  конец,  решившись  на  новое  испытание?..
     Впрочем,  получится  ли?  Ведь  я  еще  ни  разу  не  пытался  проникнуть  в  сущность  кого  бы  то  ни  было,  не  видя  в  непосредственной  близости  от  себя  объект  своего  будущего  эксперимента.  Хотя,  с  другой  стороны,  если  я  обладаю  способностью  улавливать  мысли  на  расстоянии,  то  почему  бы  не  предположить,  что  и  с  моим  путешествием  из  одного  тела  в  другое  тоже  никаких  проблем  не  должно  возникнуть.  Одним  словом,  почему  бы  не  попробовать!..    
     Да,  похоже,  что,  в  отличие  от  меня  самого,  то  непонятное  и  таинственное,  что  обитало  все  это  время  во  мне,  обладало  гораздо  большей  решимостью.  Я  еще  как  бы  раздумывал,  еще  только  примеривался  к  тому,  чтобы  сделать  следующий  шаг,  а  внутри  моей  черепной  коробки  уже  гудел,  нарастая  с  каждой  секундой,  невидимый  пчелиный  рой  -  провозвестник  того,  что  процесс  пошел,  и  его  уже  ничем  не  остановить.  Как  бурная  река,  долгое  время сдерживаемая  шлюзами,  ищет  любую  маленькую  лазейку,  чтобы  вырваться  из  плена  на  волю,  так  и  мое  сознание,  отыскав,  наконец,  брешь  в  моей  ежедневно  выставляемой  защите,  устремилась  в  нее  мощным  потоком,  спеша  -  хоть  на  короткое  время  -  покинуть  тесное  узилище  своей  прежней,  давно  наскучившей  ей  оболочки…
     Итак,  после  долгого  перерыва  Я  ВНОВЬ  ПЕРЕСТУПИЛ  ЧЕРТУ.
     Как  и  в  прошлый  раз,  вырванный  неведомой  силой  из  кресла,  на  какие-то  доли  секунды  я  вдруг  почувствовал  себя  зависшим  на  высоте  птичьего  полета.  Подо  мной,  словно  огни  бешено  вращающейся  карусели,  промелькнули  разноцветные  окна  многоэтажек,  ленты  улиц  в  неоновом  свете  фонарей  с  растекшимися  по  ним  чернильными  пятнами  туда-сюда  снующих  прохожих.  Потом  все  это  резко  -  настолько  резко,  что  я  даже  не  успел  сообразить,  что  падаю  -  надвинулось  на  меня,  поглотило,  сплющило,  растворило  в  хороводе  новых  звуков  и  красок,  где  последним  проблеском  угасающего  сознания  -  моего,  прежнего  сознания  -  я  вдруг  понял,  что  я  -  это  уже  не  я,  а…  страшно  подумать…  моя  бывшая  подруга  Наденька  Ветрова.  Другими  словами,  я  уже  больше  не  мужчина,  а…  ЖЕНЩИНА…
     … Да,  я  обычная  женщина,  которой  до  чертиков  надоел  и  этот  ресторан  (тоже  мне,  уютное  местечко!),  и  этот  квакающий  над  ухом  саксофон  (терпеть  не  могу  джаз!),  и  эти  типы  с  масляными  рожами  за  соседним  столиком,  что  постоянно  на  меня  косятся,  и  -  самое  главное  -  этот  противный  жирный  боров  -  мой  начальник,  -  что  сидит  сейчас  напротив  и,  преданно  заглядывая  в  глаза,  держит  мою  руку  в  своей  потной  лапище,  и,  когда  я  пытаюсь  освободиться,  сжимает  ее  все  сильней…  Ой!  Как  же  все-таки  больно!  Больно  и  противно!
     Другой,  свободной  рукой  подношу  к  губам  стоящий  передо  мной  бокал  с  вином,  не  спеша  отхлебываю.  Боже!  Какая  кислятина!
     -  Наденька,  ты,  кажется,  чем-то  расстроена?  -  стараясь  перекричать  рев  оркестра,  мой  «кавалер»  близко  наклоняется  к  моему  лицу.
     Ну,  еще  бы  не  расстроена!  Черт  меня  дернул  ввязаться  в  эту  историю!  А  все  этот  подлец  Лютиков  виноват!  Ведь  это  из-за  него  я  потащилась  на  свидание  с  Маляновым!  Все  позлить  его  хотела,  дура!..      
     -  А  что  это  мы  нахмурились?  А?  -  начальник  наклоняется  еще  ближе  (Брр,  как  же  жутко  несет  у  него  изо  рта!)  -  Ну-ка,  признавайся!
     Ох,  сказала  бы  я  тебе,  да  ты  все  равно  не  поймешь!..  Действительно,  чего  теперь  хмуриться!  Сама  виновата!  Только  себе  хуже  сделала!  Лютикову  теперь  все  до  фени!  У  него  сейчас  новая  краля  появилась  -  помоложе!  У-у,  скотина!  Так  бы  и  врезала!..
     -  Наденька,  ну  что  все-таки  произошло?  Почему  ты  все  время  молчишь?..  Может,  еще  вина  заказать?
     -  Да  нет,  Виктор  Федорович,  что-то  не  хочется.
     -  Ну-ну-ну!  Что  это  еще  за  «Виктор  Федорович»!  Ты  что,  забыла  про  наш  уговор?  Сегодня  я  для  тебя  не  Виктор  Федорович,  а  просто  Витя.  Ну-ка  повтори!  Ви-тя.
     Нет,  у  него  точно  с  головой  не  все  в  порядке!  Какой  ты,  к  черту,  Витя?  Ты  на  себя  в  зеркало  давно  смотрел?..  Вот-вот!  А  все  туда  же!  Молодого  из  себя  корчит,  старый  кобель!..
     Чувствую,  как  мои  губы  сами  собой  расплываются  в  ехидной  усмешке.  Чтобы  этот  жирный  боров  ничего  не  заметил,  делаю  вид,  что  меня  что-то  заинтересовало  в  другом  конце  зала.  И  -  снова  натыкаюсь  взглядом  на  масляные  рожи  за  соседним  столиком.  Ох,  как  же  они  мне  все  надоели!
     -  Виктор  Фе…  Ой,  то  есть  Витя!  Не  пора  ли  нам  закругляться?
     -  Закругляться?..  -  в  первую  минуту  Малянов  кажется  удивленным.  -  А, ну  да,  конечно!  Как  пожелает  моя  королева!  
     Он,  наконец,  выпускает  мою  руку  из  своей  (Боже!  Какое  облегчение!),  вращает  глазами  по  сторонам,  отыскивая  официанта.  Тот,  к  счастью,  не  заставляет  себя  долго  ждать,  тут  же,  как  из-под  земли,  вырастая  возле  нашего  столика.  Мой  «кавалер»,  недовольно  поводя  бровями,  долго  изучает  бумажку  со  счетом,  потом  так  же  долго  роется  в  карманах  своего  просторного  пиджака,  медленно  расплачивается.  При  этом  то  и  дело  поглядывает  в  мою  сторону.  Словно  дает  понять:  вот,  дескать,  обрати  внимание  -  мне  для  тебя  ничего  не  жалко…
     Пока  мы  пробираемся  между  столиками  к  выходу,  ловлю  на  себе  еще  несколько  голодных  мужских  и  скептически  оценивающих  женских  взглядов.  Почему-то,  когда  на  меня  так  пристально  пялятся,  мне  кажется,  что  со  мной  что-то  не  в  порядке.  Проходя  мимо  большого  зеркала,  быстро  окидываю  себя  с  ног  до  головы.  Да  нет,  вроде,  все  нормально.  И  костюмчик  этот  мне  очень  идет.    Разве  что  щеки  раскраснелись  не  в  меру.  Но  это,  наверно,  от  жары.  Сейчас  выйдем  на  улицу,  и  все  войдет  в  норму…
     Черт  возьми!  Погодка  ничуть  не  улучшилась.  С  неба  все  так  же  сыпется  какая-то  дрянь,  и  ветер  до  костей  пробирает.  Чувствую,  что  мои  зубы  сами  по  себе  начинают  выбивать  во  рту  какой-то  зажигательный  бразильский  танец.  Бросаю  робкий  взгляд  на  Малянова:
     -  Вить,  уже  поздно.  Может,  проводишь  меня  до  дома?
     Физиономия  моего  спутника  тут  же  становится  багровой  от  возмущения.
     -  Но,  Наденька,  мы  так  не  договаривались!  Ты  ведь  обещала,  что  проведешь  этот  вечер  со  мной!
     -  Да,  я  помню.  Просто  я  боюсь,  вдруг  мама  забыла  забрать  Вадьку  из  садика.  У  нее  последнее  время  какие-то  провалы  в  памяти.
     -  Так  позвони  ей,  узнай!  Что  за  проблемы!
     -  Я  свой  сотовый  дома  забыла.
     -  Воспользуйся  моим.  Какой  у  нее  номер?  -  Малянов  с  готовностью  запускает  руку  в  боковой  карман  пиджака.  Ругая  себя  на  чем  свет  стоит,  упавшим  голосом  называю  ему  цифры  домашнего  телефона  матери.  Идиотка!  И  зачем  только  затеяла  эту  комедию!  Ведь  и  ежу  понятно,  что  от  постели  мне  сегодня  все  равно  не  отвертеться.  Зря,  что  ли,  он  меня  в  ресторан  водил!  
     Мобильник  простреливает  ухо  длинной  сетью  гудков,  и  я  молю  Бога,  чтобы  мать  в  эту  минуту  была  где-нибудь  на  кухне  или  в  ванной,  и  некому  было  взять  трубку.  Тогда  у  меня  будут  все  основания  для  беспокойства,  и  я  смогу…  Но  все  мои  надежды  разбиваются  в  прах.
     -  Алло,  я  вас  слушаю!  -  голос  матери  звучит  рассерженно  и  немного  встревожено.
     -  Мама,  это  я.
     -  Господи,  Надя!  Что  случилось?
     -  Ничего  не  случилось.  Просто…  просто  я  хотела  узнать,  как  там  Вадька.
     -  И  ради  этого  ты  звонишь  мне  в  10  ночи!  Ты  что  там,  совсем  ополоумела?  
     -  Прости,  я  не  подумала…
     -  Не  подумала!  Что  с  ним  станется,  с  твоим  Вадькой!  Поел  и  спит.  С  каких  это  пор  ты  стала  проявлять  такую  заботу  о  ребенке?
     -  Мама,  хватит!  Не  начинай!
     -  Что  значит  «не  начинай»!  По-моему,  это  ты  начала!