Но вновь безрезультатно. Закрыто? В раздумье, покусывая нижнюю губу, я стояла перед запертой дверью. Вполне вероятно, что Дмитрий мог напиваться и в каком-то другом месте, но прежде все же нужно было удостовериться, что здесь его нет. Но как? Когда в пылу азарта, не сильно раздумывая, бросилась на его зов, я не очень себе представляла, как это будет в действительности. Олька бы на моем месте не растерялась… Вспомнив подружку, которая никогда не упускала случая упрекнуть меня в отсутствии инициативного начала в характере, я приободрилась и решительно постучала в дверь. На удивление быстро за стеклянной дверью появился мужчина в швейцарской ливрее.
- Закрыто, - категорично буркнул он, и развернулся, чтобы уйти.
Я снова постучала, второпях не рассчитав силу. Швейцар обернулся, сердито взирая на то, как я трясу рукой из-за боли в костяшках пальцев, которыми барабанила по стеклу.
- Извините, я только хочу спросить…
- Ну, что? – уже более снисходительно поинтересовался мужчина, вернувшись и даже приоткрыв дверь.
- У вас там есть посетители?
- Ну?..
- Дело в том, что мне позвонил друг… Он… Как бы это сказать? Не совсем адекватен…
- Напился в стельку, так будет точнее.
- Ну да. У вас там есть такой?
- В эту пору у нас только такие и остаются. У кого деньги есть - тем такси вызываем.
- А с остальными что делаете?
- Что-что?.. – уже почти по-доброму проворчал швейцар. – Кто-то, вроде тебя, приезжает за своими сокровищами… Ну, а прочих в милицию сдаем.
- В милицию?..
- А что прикажешь с ними делать? Постельку постелить и спать уложить? Так это им в вытрезвителе устроят. Еще и душ перед сном пропишут...
- Вы так легко об этом говорите…
- Посидела бы тут с мое, полюбовалась на их фокусы… Ладно, проходи. Забирай, раз приехала.
- Но ведь с каждым может случиться… Может у человека горе какое?..
- Каждому в душу не залезешь… А ведь и у нас нервы есть, согласись. Что ни ночь, так непременно два-три горемыки, а то и больше… Сегодня вот праздник… Урожайная ночка.
Дмитрия я нашла у барной стойки. Увидев меня, он попытался встать, но не удержался на ногах и привалился спиной к стойке, задев при этом высокий табурет, который с грохотом повалился на пол. Да… Даже при моем богатом воображении такого я себе представить не могла.
- Гашка! – радостно оповестил он окружающих о моем прибытии.
Я огляделась вокруг, обнаружив еще семь мужичков на первую прикидку в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. И, честно говоря, мое сочувствие теперь было на стороне швейцара.
- Ну все, ритуал представления можно считать завершенным. Пошли.
- Девушка, - оживился дремавший, облокотившись на стойку, бармен. – Надо счет оплатить.
Я посмотрела на Дмитрия.
- Извини, Гаш… Я тут немного не рассчитал… Свои люди – сочтемся…
Не дослушав дававшийся «звезде» с большим трудом монолог, я подошла к бармену.
- Ничего себе…
Бармен лишь развел руками.
Доковылявший, держась за стойку, Дмитрий плюхнулся на ближайший табурет.
- Сколько?
Скорее догадавшись, чем поняв его вопрос, я сунула ему счет под нос.
- Ну, пустяки же… В приличном заведении за такие деньги стакана минералки не выпьешь.
- Тебе видней, - ехидно заметила я.
Впрочем, в таком состоянии он вряд ли мог различать нюансы в моей интонации.
Расплатившись, я легонько подтолкнула его, намекая на то, что пора двигаться к выходу. Сие необдуманное движение чуть было не повлекло за собой еще большие неприятности. Дмитрий пошатнулся и стал заваливаться на бок, готовый вот-вот рухнуть на пол. Я едва успела схватить его за руку.
- Что же я с тобой делать-то буду?
- А не надо со мной ничего делать.
- Ты же совсем на ногах не держишься.
- Кто? Я?
- Нет, Роджер Федерер!
- Откуда здесь Роджер?..
- От верблюда!
Он долго смотрел на меня, и чем дольше это длилось, тем меньше осмысленности было в его взгляде.
- Пошли что ли? – обреченно спросила я.
- Куда?
- Туда! Вставай.
- Угу.
- Ну, вставай же…
Я обхватила его руку обеими руками.
- Поднимайся, только аккуратно…
Кое-как мне все же удалось его поднять на ноги, и мы пошли… Ну да, пошли… Пересекая зал в направлении к выходу, Дмитрий не пропустил ни одного стула на пути следования, сшибая их каким-то замысловатым образом, что те непременно переворачивались, оставляя после себя подобно ледоколу, взламывающему лед, извилистый след из торчащих вверх ножками стульев. Но это все были еще цветочки…
Высокий атлетически сложенный мужчина – это, конечно, привлекательно. Со стороны. Но, когда приходиться тащить этого атлета практически на себе… Уверяю вас, что любая женщина хоть раз в жизни испытавшая подобное удовольствие, навсегда заречется останавливать свой взгляд на подобных экземплярах, предпочтя даже в своих мечтах более мелкую разновидность противоположного ей пола. Короче говоря, уже на полпути, совершенно обессилев, я с трудом сдерживала слезы. Мои надежды на то, что на свежем морозном воздухе Дмитрий хоть немного протрезвеет, не оправдались. Каждый шаг давался с огромным трудом. Я и сама имею странную особенность поскальзываться на самых казалось бы безобидных местах дороги, поэтому и зимнюю обувь предпочитаю на плоской устойчивой подошве, а тут… Вряд ли я найду нужные слова, чтобы описать весь этот кошмар.
Но мир не без добрых людей. Таксист, дожидающийся меня, как и было уговорено, заметив издали наше приближение, вышел навстречу и помог мне довести, а верее сказать, дотащить тело моей вожделенной мечты до машины. Все-таки недаром мне показалась его физиономия приятной. Уже меньшими усилиями вдвоем мы запихнули (а как иначе скажешь?) Дмитрия в машину, и я, наконец-то, перевела дух.
- Крупный парень… Как же ты с ним справилась?
- Ой, лучше об этом поскорее забыть…
- Ну, поехали?
- Поехали.
- Ты садись, а я забегу за сигаретами. Я быстро.
Устроившись рядом с Дмитрием на заднем сидении такси, я увидела, что он засыпает.
- Эй, не спи…
Услышав в ответ уж что-то совсем нечленораздельное, я попыталась его «реанимировать» доступными мне средствами. Но, ни окрики, ни ласковые слова, ни тряска не дали ни малейшего результата. Отчаявшись, я уже хотела с размаху съездить по его сонной физиономии, но не смогла.
- Куда тебя везти-то?.. – смирившись с безнадежностью, задала я вопрос, уже не ожидая ответа. - А в ответ тишина… Эх, ты… У меня, между прочим, на сегодня были совсем другие планы. Представь себе… Скажешь, что я сама виновата? Разумеется… Представляю, как будет хохотать Олька, если узнает, что променяла на возню с тобой общество очень милого и достойного человека, чьи довольно прозрачные намеки… Да, что тебе объяснять?.. Я, может быть, совершила самую большую глупость в своей жизни, но разве тебя это волнует? Да и с какой стати тебя это должно волновать? Назюзюкался и дрыхнешь!.. А мне что делать? Что мне с тобой делать?!..
Остановив машину около подъезда, таксист обернулся ко мне.
- Спасибо, - поблагодарила я и, порывшись в сумке, выудила конверт с премиальными.
Отсчитав свыше оговоренной суммы не двести, а пятьсот рублей, я протянула ему деньги.
- Что ж, и тебе спасибо.
Теперь предстояло растормошить Дмитрия, который привалившись ко мне громко сопел. Понятно, что проку в моих уговорах никакого не было.
- Нет, - поморщившись, сказал водитель, - так ты ничего не добьешься.
- Что же делать?
- Погоди, есть у меня одно средство…
Порывшись в бардачке, он достал плоский небольшой флакон.
- На вот, дай ему понюхать…
- А что это?
- Верное средство, ты уж поверь… Вам на какой этаж-то?
- На второй…
- А лифта, я так понимаю, нет?..
- Нет.
- Ладно. Ты дай ему понюхать, а там видно будет…
Я отвинтила крышку. Резкий запах ударил мне в нос.
- Да сама-то не дыши…
Я быстро поднесла открытый флакон под нос Дмитрию. Реакция была мгновенной. Сначала он открыл глаза, потом рот, которым стал судорожно хватать воздух, как рыба, выброшенная на берег.
- Давай сюда, хватит…
Я, не сводя глаз с Савельева, протянула флакон обратно таксисту.
- А ему плохо не будет?
- Обойдется… Вон здоровенный какой… Ты выходи, а я помогу ему вылезти…
Я послушно вышла. Наблюдая, с каким трудом таксисту удалось вытащить Дмитрия из машины, я с ужасом представляла наш путь на второй этаж.
- До подъезда я его доведу…
Набрав код, я распахнула дверь подъезда, поджидая неспешно направлявшихся ко мне мужчин.
- Справишься? – прислонив Дмитрия к дверной створке, сердобольно поинтересовался водитель.
Я пожала плечами.
- Да он сейчас ничего, ногами перебирать сможет… Ты, главное, не мешкай… А мне ехать надо… И так задержался, а у меня еще с вечера вызов, едва успею…
- Конечно, я понимаю… Вы мне и так здорово помогли, спасибо.
На второй этаж мы поднялись относительно легко. Держась за перила, Дмитрий шел самостоятельно, а я лишь подстраховывала его сзади. Но остаться в вертикальном положении около двери квартиры ему никак не удавалось. Мне пришлось прислонить его к стене, чтобы достать ключ и отпереть дверь.
Я уже вставила ключ в замочную скважину, когда в кармане шубы зазвучала набившая оскомину мелодия. Покосившись на Дмитрия, начавшего потихоньку съезжать по стене опускаясь на корточки, я решила не отзываться. Распахнув дверь, я из последних сил подняла полу осевшего Савельева и, заведя его в квартиру и усадив на сундук, захлопнула входную дверь.
Все. Сил больше не было. Я прислонилась спиной к двери и опустилась на корточки. Глядя на кренящегося из стороны в сторону Савельева, я с каким-то чудовищным сладострастием ждала, когда же он грохнется с сундука на пол.
Снова заверещал мобильник. Я сунула руку в карман и, достав телефон, отозвалась.
- Гаша…
- Прости…
- У тебя такой голос…
- Какой?
- Безразличный…
- Я ужасно устала… Прости…
- Ты не хочешь говорить?
- Я просто устала…
- Но…
- Теперь все в порядке. Я дома.
- Хочешь, я приеду?
- Не сегодня…
- Я не вовремя?
Я плюхнулась с корточек на пятую точку, вытянув вперед ноги. Расстегнула шубу…
- Почему ты молчишь?
- Ты вовремя. Ты даже не представляешь насколько ты вовремя. И я, наверное, очень обрадовалась, услышав твой голос, но у меня нет сил даже на эмоции…
- У тебя, в самом деле, все в порядке?
- Теперь, думаю, да.
- Гашенька…
- Понимаю… Я не позвонила, и ты волновался…
- Дело не в этом… Я просто хотел сказать, что ты можешь на меня рассчитывать.
- Завтра я попробую тебе все объяснить, не сейчас… Хорошо?
- Хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Дмитрий, продолжая раскачиваться, падать, похоже, не собирался. Я же сидела на полу и смотрела на него, как мне казалось, с полным безразличием. Но прошло совсем немного времени, и я с ужасом поняла, что безразличной я осталась к звонку Кузнецова, а это пьяное существо мне вовсе не безразлично. Я поднялась, подошла к нему и, присев на корточки, долго и пристально его рассматривала. Ни брезгливости, ни отвращения…
- Митя, - тихо позвала я его, - Митя…
Он открыл глаза. Затуманенный поначалу взгляд постепенно прояснялся.
- Гашка…
- Ты сможешь раздеться?
- Не знаю…
- Давай попробуем…
Он
