Феномен Лютикова. Часть 2. Глава 2

которого  я  как  раз  собирался  откусить,  так  и  остался  недонесенным  до  рта,  а  стакан  с  чаем  только  чудом  не  выскользнул  из  рук.  Передо  мной  стояла  Наденька,  собственной  персоной.  Ее  белое,  как  воск,  лицо,  казавшееся  еще  белее  на  фоне  черного  наряда,  делало  мою  непрошенную  гостью  похожей на  приведение.  Только  пунцовые  пятна  на  щеках  да  беспокойно  бегающие  глаза  говорили  о  том,  что  это  живой  человек,  а  не  некое  инфернальное  существо,  неизвестно  для  чего  и  зачем  выпрыгнувшее  вдруг  из  мрака  забвения.
     -  Можно  мне  пройти?
     Все  еще  не  в  силах  справиться  с  удивлением,  я  лишь  неопределенно  повел  рукой.  Хотя  почему  с  удивлением?  Да,  этого  нужно  было  ожидать.  Узнав  о  том,  что  я  ухожу  в  отпуск,  а,  следовательно,  ускользаю  из-под  ее  влияния,  Наденька  решила  действовать  ва-банк. Конечно  же,  я  предвидел  такой  поворот  событий,  предвидел,  когда  час  тому  назад,  в  секретарской,  невольно  покопался  у  нее  в  мозгах,  однако  почему-то  не  придал  этому  большого  значения.  И  теперь,  в  наказание  за  свою  халатность,  захвачен  врасплох,  пойман  в  тот  самый  момент,  когда  совершенно  не  готов  к  этому  пустому,  унизительному  для  обоих  разговору.
     Наденька  прошла  к  тому  самому  столу,  на  котором  еще  так  недавно  восседала,  болтая  ногами,  с  видом  победительницы,  однако  взбираться  на  него  не  стала  -  лишь  слегка  оперлась  скрещенными  за  спиной  руками.
     -  Извини,  что  прервала  твой  обед.  Но  мне  очень  нужно  с  тобой  поговорить…  Можешь  уделить  мне  пару  минут?
     Я  сделал  еще  один  неопределенный  жест,  в  том  плане,  что,  конечно,  не  против,  хоть  и  понимаю  прекрасно,  что  в  пару  минут  она  вряд  ли  уложится.  Чувствовал  я  себя  при  этом  прескверно,  лихорадочно  соображая,  что  и  как  буду  сейчас  говорить.  Единственным,  пожалуй,  плюсом  в  данной  ситуации  было  то,  что  бывшая  моя  подруга  решила  на  этот  раз  не  ломать  комедию,  с  самого  начала  отказавшись  от  официального  тона.
     -  Что-то  происходит,  Сережа,  но  я  никак  не  могу  понять,  что…  -  Наденька  сделала  паузу,  видно  ожидая  от  меня  каких-то  слов,  но  я  по-прежнему  молчал,  и  она  вынуждена  была  продолжить.  -  Ты…  очень  изменился  за  последнее  время.  Ты  избегаешь  меня,  даже  не  смотришь  в  мою  сторону.  Что  случилось,  Сережа?
     Я  проигнорировал  ее  вопрос.  С  одной  стороны,  не  знал,  что  ответить,  с  другой  -  очень  хотелось  ее  проучить.  Дескать,  сама  затеяла  этот  разговор,  сама  теперь  и  выкручивайся.
     -  Может,  ты  не  хочешь  со  мной  общаться  из-за  того,  что  я  тогда  наговорила  тебе  по  телефону?  Но  неужели  ты  считаешь,  что  я  была  не  права?..
     Ага,  это  уже  что-то!  От  этого,  пожалуй,  можно  плясать…
     -  Ты  так  странно  повел  себя  тогда  -  сбежал  от  меня,  потом  бродил  неизвестно  где.  А  когда  я  попыталась  с  тобой  объясниться,  почему-то  ушел  от  ответа…
     Прекрасно!  Просто  превосходно!  Продолжай  в  том  же  духе…
     -  Ты  считаешь,  это  правильно?  Ты  считаешь,  со  мной  можно  так  поступать?..  Что  же  ты  молчишь?!  Отвечай!
     Ну  вот,  теперь  она  уже  чуть  не  плачет.  Мощная  наступательная  ария  завершилась  не  менее  мощным  крещендо.  Значит,  пришло  время  и  для  моего  скромного  соло.
     -  Что  ты  хочешь  от  меня  услышать?  -  я  постарался  произнести  это  как  можно  мягче,  не  переступая,  однако,  грань  дозволенного,  чтобы  не  впасть  в  излишнюю  сентиментальность.
     -  Я  хочу…  чтобы  ты…  как-то  объяснил  свое  поведение,  -    произнося  эти  слова,  Наденька  привычно  дула  губки,  всем  своим  видом  изображая  капризную  школьницу.  Уверен,  что  в  душе  она  уже  праздновала  победу  -  совершенно,  впрочем,  преждевременно.  
     -  Ну,  что  я  должен  тебе  объяснять!  Я  ведь  не  снимаю  с  себя  вины.  Да,  действительно  я  вел  себя  в  тот  день  как  свинья,  -  своим  менторским  тоном  я  сам  себе  напоминал  няньку,  терпеливо  объяснявшую  напроказившему  шалуну,  почему  ему  не  следует  так  себя    вести.
     -  Ты  в  самом  деле  так  думаешь?  Значит…  значит,  ты  на  меня  не  сердишься?  
     -  Ну  конечно  нет!  
     Внимание!  Сейчас  самое  время  выкинуть  свой  главный  козырь.  И  я  его  выкидываю.  Глядя  прямо  в  ее  широко  распахнутые  глаза,  произношу  как  можно  спокойней:
     -  Я  нисколько  не  сержусь  на  тебя,  Наденька,  потому  что  считаю,  что  ты  была  совершенно  права,  решив  тогда  порвать  со  мной.
     -  Порвать…  с  тобой?..  Послушай,  я,  кажется,  наговорила  в  тот  раз  много  лишнего…
     -  Нет-нет,  ты  правильно  все  решила.  Я  потом  много  думал  над  твоими  словами  и,  в  конце  концов,  понял,  что  это  лучший  выход  для  нас  обоих.  Да,  нам  действительно  необходимо  расстаться,  -  последнюю  фразу  я  произношу  очень  четко,  делая  ударение  на  каждом  слове.
     Ну,  вот  и  все.  В  спорте  это,  кажется,  называется  обманным  маневром.  
     Я  быстро  отвожу  глаза.  Похоже,  убийственная  логика  моих  рассуждений  подействовала  на  Наденьку  как  удар  под  дых.  Прежде  чем  снова  заговорить,  она,  словно выброшенная  на  берег  рыба,  несколько  секунд  беспомощно  хватает  ртом  воздух.
     -  Выходит,  ты…  (глубокий  вздох)  считаешь,  что  нам…  (еще  два  или  три  судорожных  вздоха)  нужно  расстаться?..  (Очень  сильный  вздох,  больше  похожий  на  всхлип.)
     Я  благоразумно  помалкиваю,  всем  своим  видом  давая  понять,  что  мне  нечего  добавить  к  сказанному.  Инцидент,  как  говорится,  исперчен.
     Но  Наденька  все  еще  не  сдается.
     -  Сережа,  посмотри  на  меня,  пожалуйста!..  Неужели  я  уже  совсем  тебе  не  нравлюсь?  Ведь  нам  было  так  хорошо  вдвоем!..
    О  Боже!  Вот  только  мелодрамы  мне  здесь  не  хватало!
     -  Наденька,  успокойся!  Возьми  себя  в  руки!  -  чувствую,  что  поневоле  снова  перехожу  на  менторский  тон  и  от  этого  злюсь  еще  сильнее.  -  Пойми,  все  когда-нибудь  кончается.  Я  не  властен  над  своими  чувствами…
     Ой,  кажется,  я  тоже  начинаю   говорить,  как  герой  мелодрамы.  Надо  немедленно  остановиться,  не  то…
     Но,  видимо,  Наденьке  и  самой  перестает  нравиться  ее  роль  -  роль  жертвы  коварного  обольстителя.  Кроткая  Гретхен  неожиданно  преображается  в  разъяренную  фурию.  Теперь  она  уже  не  стонет,  воздевая  руки  горе,  а  шипит  как  змея.
     -  Я  все  поняла!  Ты  никогда  меня  по-настоящему  не  любил!  -  слова  вылетают  изо  рта,  как  плевки.  -  Ты  меня  просто  использовал!  Использовал,  как  последнюю  шлюху!  И  теперь,  когда  вдоволь  наигрался,  ты  заявляешь  мне,  что  не  властен  над  своими  чувствами!  Ах-ах, как  это  трогательно!  Сволочь  ты  -  вот  ты  кто!  Жалкий  кобель!  Мразь!  Ничтожество!  Я  тебя  НЕНАВИЖУ!
     Наденька  уже  не  просто  кричит,  а  визжит,  как  резаная,  с  перекошенным  от  злобы  лицом  и  разметавшейся  по  сторонам  прической.  Нет,  такой  свою  подругу  я  еще  никогда  не  видел.  И  надеюсь,  не  увижу  -  благо,  последнюю  фразу  она  произносит,  уже  стоя  на  выходе.
     Впрочем,  со  вздохом  облегчения  я,  пожалуй,  несколько  поторопился.  Видно  вспомнив  что-то  в  последнюю  секунду,  Наденька  внезапно  возвращается.
     -  Между  прочим,  Малянов  меня  уже  вторую  неделю  клеит,  -  эти  слова  она  произносит  неожиданно  тихо,  почти  шепотом,  заглядывая  мне  в  лицо  не  то  с  вызовом,  не  то  с  какой-то  непонятной  просьбой.  -  И  сегодня,  кстати,  опять  на  свидание  приглашал.  А  я  сказала,  что  подумаю…  Так  что  ты  мне  посоветуешь?  Идти  или  нет?..
     Не  скажу,  что  это  известие  было  встречено  мной  с  энтузиазмом,  однако  внешне  я  постарался  никак  этого  не  показать  и,  глядя  куда-то  в  сторону,  лишь  неопределенно  пожал  плечами.  
     Как  отнеслась  к  этому  Наденька,  для  меня до  сих  пор  остается  загадкой.  Когда  я  снова  повернулся  к  ней,  рядом  со  мной  уже  никого  не  было.  Только  дробный  стук  быстро  удаляющихся  каблучков  гулко  разносился  по  пустому  отделу…