Если выпал из обоймы...

взгляд, держится Владимир с достоинством, но просто. Всё это Вера отметила мельком, на ходу, нужно было поспешить с погрузкой в транспорт резвящейся под ногами ватаги её воспитанников. Вынесла сначала лёгкую клетку из тонкой сетки. Владимир открыл багажник, и тут только Вера обратила внимание, что водитель открыл его левой рукой, правая была скрыта под курткой, а пустой рукав заправлен в карман. Травма?
– Что с рукой-то? – спросила она, устанавливая клетку поудобнее.
– А её нет, – ответил Владимир таким естественным тоном, как будто речь шла о чём-то, само собой разумевшемся.
"Надо же было мне ляпнуть!"– мысленно ругнула себя за бестактность Вера, как ни странно, при этом не почувствовав ни малейшего беспокойства по поводу предстоящей поездки с этим человеком.

Наконец, щёнята были определены, вид, кстати, у них уже не был таким растерянным, как в предыдущее турне, и Вера отправилась попытать торговой удачи в район.
В противоположность Георгию и к удовольствию своей пассажирки, Владимир оказался немногословным. Разговор, если и возникал – только по инициативе Веры, водитель отвечал кратко, спокойно и по существу.

После ночного дождя дороги в провинциальном городке пестрели пятнами луж, обочины сметанились грязью. Близко к рынку подъехать не позволил страж порядка, знак на стекле, оповещающий, что за рулём – инвалид, не оказал на него никакого воздействия. Оно и понятно, работа такая: чуткие люди на ней долго не задерживаются...
Пришлось доставать клетку с беспокойным грузом поодаль от места торговли. Хорошо ещё, что Вера прихватила с собой двухколёсную тележку, на которую ей, вдвоём с Владимиром, удалось как-то приспособить "товар" и, лавируя меж лужами, они стали пробираться к рынку. Причём, Вера шла сзади, а поклажу тянул её добровольный помощник. Судя по всему, он относился к своему физическому не недостатку даже, а, скажем так, к отличавшей его от других особенности, безо всякого внутреннего надрыва, не делая никаких скидок на это самому себе. Нередко идущие им навстречу люди здоровались с Владимиром: в райцентре со многими он был знаком.

На рынке свободных для торговли мест не оказалось. Вера попросту растерялась. Люди сновали туда-сюда, обтекая их с обеих сторон, задевая клетку, недовольно бурчали, а пристроиться было решительно негде. Владимир подкатил тележку к ближайшему киоску, велел Вере немного подождать и исчез в толпе. Спустя некоторое время вернулся.
– Пойдём, всё в порядке, место я нашёл.

Место было вполне собачье: рядом с покосившимся сарайчиком, на котором красовалась гордая вывеска "Лаборатория", теснились несколько человек с живностью. Женщина, держащая на руках симпатичного беспородного щенка, мальчик возле картонной коробки с тремя разноцветными представителями собачьего рода, дед с нахохлившимися попугайчиками, едва заметными в наполовину укрытой покрывалом клетке. Чуть поодаль стояла молодая дама, изредка свысока поглядывающая на тех, кто волею случая оказался рядом. Из-под полы её кожаной куртки выглядывала лохматая курносая головка котёнка. Дама была столь гордого вида, что, по идее, у окружающих даже мысли возникнуть не могло о каком-нибудь "неблагородном" происхождении её товара.
"Интересно, а почему это у собачников почти все спрашивают документы, а вот кошатникам верят на слово?" – невольно подумала Вера, пристраивая своих красавцев на не очень видное, но всё же, какое-никакое, а место.

Как ни странно, но именно на этом неказистом маленьком рынке интерес к породистым собакам был намного больше, чем в крупном городе. Люди подходили, интересовались особенностями содержания породы, стоимостью щенков, восторгались их видом, брали номер телефона, хотя бы мечтали о покупке! Даже такое внимание поднимало настроение. Одного кобелька купили почти сразу. Вера присматривалась к покупателям не менее взыскательно, чем они к товару. Если видела, что человек стоящий, животных знает и любит, то и рекламу своим любимцам делала соответствующую, надеясь заинтересовать. Если же подошедший чем-то ей не нравился и вызывал сомнения: будет ли щенку комфортно с ним в дальнейшем, хозяйка старалась вести себя так, чтобы питомец остался при ней. Наверное, это было глупо, но иначе она просто не могла!

Со щенками пришлось ездить каждую неделю: товар, как-никак, не первой необходимости, и брали их отнюдь не нарасхват. Порой возвращались, не продав ни одного.
С Владимиром у неё как-то сразу установился доверительный приятельский контакт. Если Вера уставала, Володя в любой момент брал торговые функции на себя, отпуская её прогуляться по рядам, сделать покупки или просто отвлечься.
Вера уже знала, что раньше Владимир жил в райцентре, имел престижную работу, был на виду. Этим объяснялось обилие его знакомых в этом городе.
В посёлке у него семья: жена, не работающая из-за проблем со здоровьем, и двое детей младшего школьного возраста. Это – вторая семья Володи. Вера не считала возможным спрашивать о причинах распада первой, точно так же она не знала, при каких обстоятельствах Владимир получил столь серьёзную травму. Однажды слышала, как Володя ответил одному подвыпившему пассажиру, сидевшему рядом с водителем и всё норовившему "помочь", хватаясь за рычаг переключения скоростей, на вопрос: "Где руку-то потерял?"
– На работе. Не мешай управлять машиной!
Понятно, что тема – отнюдь не для разговоров с первым встречным.

При таких обстоятельствах Вера, зная, как трудно живётся семье Владимира, успокаивала себя уже тем, что хотя бы он имел от этих поездок доход. Именно поэтому она ездила теперь только с этим водителем, несмотря на то, что Георгий, узнав об этом, жутко разозлился, однажды даже позвонил, бурно выразив своё недовольство. "Ты променяла меня..." Далее шли слова, близкие по уровню к тексту из мыльной оперы, а чуть позже лексикон плавно перетёк в нечто жаргонно-боевиковое. Вера отнеслась к этому наскоку с чувством юмора: "Обета верности я, как будто, кроме мужа, никому не давала!", – и отправила трубку телефона на своё законное место.
Только теперь она поняла, почему прежний таксист, не поехав в невыгодный для него рейс, прислал тогда вместо себя именно Владимира. Георгий знал о том, что клиентка не крепка здоровьем, и рассчитывал, что впоследствии она непременно захочет воспользоваться услугами первого шофёра, способного играючи вытащить из багажника клетку с тяжёленькими уже бутузами, бесцеремонно растолкать всю окружающую публику...
Не догадывался только "Отелло от колеса" о том, как тяжко выслушивать Вере его бесконечные громогласные, обвинительные по всем без исключения адресам, речи, и как неприятно ей было, когда он зычно требовал: "Пропустите больную женщину!"

Владимир общался со всеми легко, ненавязчиво, держался с необременительным для собеседника достоинством и, похоже, сразу располагал всех к себе. Почти каждый раз, когда он подменял Веру "за прилавком", рядом оказывались заинтересованные люди, приценивались, расспрашивали. По этому поводу Володя иногда шутил, если продажа тормозилась:
– Ты иди, погуляй, что ли? Я уж, как-нибудь, тут сам...
И ведь – получалось! Может быть, именно потому, что сама хозяйка щенят, уже на подсознательном уровне не желая с ними расставаться, создавала какой-то невидимый психологический барьер между собой и покупателями? Так это или нет, но у Володи рыночные дела, безусловно, обстояли лучше, чем у неё.

Иногда случались и курьёзы. Одна молодая пара, нарезая по рынку круги, неизменно возвращалась: вне всяких сомнений, приобрести собачку им очень хотелось. Володя агитировал умело, но молодые никак не могли определиться: взять ли им щенка или, всё же, котёнка? Жили в квартире, на третьем этаже, опыта содержания животных не имели совсем, но собачьи детки их так умиляли, что уйти без покупки было трудно. Наконец, после недолгого отсутствия, привели с собой авторитетного, с их точки зрения, друга.
– Вот они, посмотри! – указала на клетку представительница прекрасной половины (судя по габаритам – именно половины, а не трети) этого трио.
– Да... Знатные собачки! Ну, и в чём заминка? Берите!
– Понимаешь: у них же остались одни девочки!
– Девочки в детсадике. А тут – суки! – неожиданно вмешался проходящий мимо грузный товарищ с сумками. Дамочка покраснела. Смутивший её мужчина с довольным видом прошествовал дальше.
– Ну, а чем тебе не нравятся девочки? – после секундного замешательства продолжил совещание "консультант".
– Так ведь... Понимаешь... Она же вырастет! У неё же будет... А как её потом выводить гулять?!
– Подумаешь! Тоже мне – проблема! Наденете ей колготки – и все дела!
Реакция его друзей на такой совет оказалась неодинаковой. Женщина уставилась на советчика в полном недоумении, а её муж прыснул от смеха.
– Кроме шуток! Я же серьёзно! Да ну вас, непонятливых!..
Щенка они так и не купили, впрочем, как и котёнка. Да это, наверное, и к лучшему: ну какие из них воспитатели для собаки, пожалуй, им неплохо было бы для начала ребёночком обзавестись... Хорошая, между прочим, практика!

Запомнился Вере один эпизод, который никак не вязался, даже диссонировал с тем образом Володи, который она для себя внутренне определила. Подошла к ним однажды очень скромно, скорее, даже – бедно одетая немолодая женщина с распущенными волосами, без макияжа на усталом, почти измождённом лице и стала рассматривать обитателей клетки, пытающихся выбраться наружу.
– А как они питаются?
– Да уж, наверняка, получше, чем ты! – неожиданно резко ответил Владимир, опережая Веру, собравшуюся было объяснить...
Вера смутилась, не понимая, что происходит, а женщина тем временем молча пошла от них вдоль рядов. Володя наверняка знал ту, с которой был так невежлив. Более того, лицо ушедшей кого-то смутно напоминало и ей. Кого? Как ни старалась, припомнить не могла, спросить у своего спутника не решилась.
Вера догадалась уже, что блеклый вид женщины, скорее всего, связан с образом её жизни, а точнее, с обильными возлияниями накануне. Конечно, Вера и сама никак не одобряла пьянства, а если к последнему имели отношение женщины, это уж совсем никуда не годилось...
Но внезапный выпад Владимира её просто поразил. Не ожидала она от него, такого выдержанного в общении со всеми, столь презрительного тона в отношении кого бы то ни было.
Только через пару недель Вера вспомнила, наконец, кто эта женщина, и внутренне содрогнулась, поразившись непредсказуемости судьбы. Это была врач районной поликлиники, незадолго до того уволенная с работы за врачебную ошибку, повлекшую серьёзные последствия для пациента. Известный, опытный доктор, которого Вера знала, практически, с юности! Давно ходили слухи, что районный ЛОР, как по-простому выражались в народе, "колдырит", то есть любит выпить, но начальство смотрит на это сквозь пальцы именно потому, что специалиста такой высокой квалификации, да ещё с многолетним опытом, найти было трудно, а в условиях провинции, скорее, и невозможно.

Теперь-то стало ясно, что разговоры те были не беспочвенны, а раньше Вера никак не хотела верить в это. Известная на весь район Нина