ПРИЗ.

                                                        Глава  первая.
В большом, огромном как морской лайнер, с французскими окнами на Восток и на Запад, кабинете, разговаривали трое: генеральный директор рудника – слегка полноватый, среднего роста, уже начавший седеть мужчина. Он вольготно развалился в большом мягком кресле, слегка откинувшись на высокую спинку, и молчаливо поглаживал лацкан накинутого на плечи кожаного тёмно-коричневого дорогого пиджака; его заместитель – высокий,  безупречно одетый в строгий тёмно-серый костюм и с нагловатой ухмылкой на несколько полноватых губах молодой человек. Он стоял у окна, курил заграничную тонкую сигаретку и, пытаясь выпускать дым изо рта правильными колечками, искоса посматривал на нервно шагавшего по кабинету и возбуждённо говорившего начальника автоколонны.
А тот говорил, говорил, нервно потирая руки и подрагивая лицом. Одет он был не так шикарно, как его шеф и  заместитель  шефа: на плечах свободно сидела тёмная джинсовая куртка, а брюки  из такой же ткани, но более светлого цвета, плотно облегали несколько коротковатые ноги.
- Ты можешь хоть на минуту перестать бегать по кабинету? У меня скоро в глазах начнёт рябить от твоего мельтешения, чёрт тебя забери! – сердито проворчал шеф.
Начальник автоколонны, как-будто наткнувшись на невидимую стену, резко остановился и застыл с открытым ртом. А через мгновение, повернувшись в сторону высказавшего недовольство, шефа, зачастил:
- Так я ж, Виктор Сидорович, к чему веду разговор: у меня от этой гонки за призом все машины могут выбегать свой ресурс раньше времени. Ведь вы только посмотрите, какие выкрутасы мои шофера устроили - ремонтники не успевают машины ремонтировать, пришлось трёхсменку ввести… а если, не дай бог, конечно, случись авария – кто в ответе? – начальник автоколонны вопросительно посмотрел на Генерального.
- Ты  в ответе! - показал на него пальцем молодой зам. – Не я же начальник колонны, а ты. Вот и следи за своими лихачами.
- Так, как же… за ними уследишь… - Не могу же я на техтрассу… до самого отвала контролёров поставить.
- Твои проблемы, - замгенерального повернулся к шефу: - «Виктор Сидорович, в этом квартале объём вскрышных работ увеличился и мы…»
- На сколько? – резко спросил шеф и перевёл тяжёлый взгляд на своего молодого зама.
- Ну-у… точно не могу сказать, но…
Генеральный директор, чуть приподнявшись, нажал на кнопку селектора:
- Плановый? – «Вера Ивановна, кто у нас ведёт учёт вскрышных работ?»
- Валюша, Виктор Сидорович, - ответил чуть испуганно голос начальника планового отдела.
- Каков объём вскрышных работ за этот квартал?
- Подождите секундочку… сейчас…
Из  громкоговорителя донеслось: - «Валя, ты слышала? Быстренько…»
Зашуршали перелистываемые листы и до слуха находящихся в кабинете, чуть приглушённо донеслось: - «Сто пятнадцать процентов Вера Ивановна»
- Виктор Сидорович – сто пятнадцать процентов…
- Я слышал, спасибо! – «Ну и что, вы считаете, что этого достаточно? – повернулся он к присутствующим. – Достаточно, да?! – ещё строже повторил он».
- Нет, конечно, - совсем стушевался начальник автоколонны, но…
- Никаких – Но! – Крутись, выкручивайся, ночи не спи, а чтобы в этом месяце было не ниже, чем сто двадцать пять… понял! – А ты, Иннокентий, он опять посмотрел на зама, проследи за бригадами экскаваторщиков и бульдозеристов.
- Я прослежу! - в голосе молодого человека проскользнули жестокие нотки… - Хотя, конечно, это епархия главного инженера…
- Он в отпуске! – резко оборвал его Генеральный.
- Да, да, конечно…
- Иннокентий, ты можешь идти, а ты, Игорь Михайлович, подзадержись, - ткнул пальцем  хозяин рудника в сторону начальника шоферов.
Когда  за молодым замом закрылась дверь, Виктор Сидорович  вылез из своего просторного кресла и, надавив на кнопку селектора, повернул голову к начальнику колонны:
- Тебе, Игорь, чаю или кофе? А может, рюмочку коньяка употребишь?
-  Лучше… чай… а то мои шофера унюхают.
- Люба, один чай…
-  С лимоном, - поспешил добавить Игорь Михайлович.
… а мне – как всегда! – закончил директор. – «Ты присаживайся, - показал Генеральный Игорю Михайловичу на кресло у журнального столика».
Игорь Михайлович  примостился в мягкое кресло, повозился, устраиваясь поудобнее и, вздохнув, пожаловался: - «Устал я… Старость что ли?»
- Какие твои годы Игорь, - чуть улыбнувшись, произнёс Виктор Сидорович, - вот у меня годы…
- Нет, что не говори, а пятьдесят шесть… это не двадцать шесть, - проворчал Игорь Михайлович и ещё раз вздохнул. – Моя Надежда и то, нет-нет, да и скажет: - «Что-то ты, Игорёша, никак постарел? А?  - Чуть что, так и покряхтываешь…
- Да будет тебе прибедняться! Вон ещё, какой орёл!
- Ага! Орёл с общипанными крыльями…
Вошла миловидная, рыжеволосая девушка с небольшим подносом в руках и быстро расставила чашки с чаем и кофе на столике.
- Ещё, что-нибудь Виктор Сидорович?
- Нет, спасибо! – Люба, полчаса меня ни для кого нет! - Нам нужно с начальником автоколонны кое-что перетереть.
- Хорошо, поняла, -  на щеках девушки появились милые ямочки.
… Маме передай привет… - Хотя…  я сам к вам, если вырвусь, загляну.
- Обязательно передам, Виктор Сидорович, она будет рада.
- Ну, ступай.
Директор сел напротив Игоря Михайловича и поднеся чашку с кофе ко рту, сделал глоток.
- Виктор, что, она всё убивается по мужу? – Игорь пытливо взглянул на своего друга.
- Да. Жаль и её и Александра, хороший был человек, и маркшейдер от бога… но… видишь, как получилось… Видно, так ему на роду было написано. На работе сгорел, сердце сдало…Судьба.
- Судь-ба-а. Не знаешь, где и когда помрёшь… - Так ты, Виктор, зачем меня задержал? У меня дел невпроворот, как бы и правда, авария не случилась…
- А что, так серьёзно, или ты подстраховываешься? – поднял взгляд директор на начальника автоколонны.
- Не, знаю… не, знаю - задумчиво произнёс Игорь Михайлович, - томит что-то меня… вроде предчувствия, что-ли.
- Расскажи, должен же Генеральный директор знать, что творится у него на руднике.
Игорь Михайлович встал с кресла и, подойдя к окну, с волнением заговорил:
- Понимаешь, в связи с объявленным призом, мои шофера, как с ума посходили… особенно… - Ну, в общем…, в третьей бригаде на КАМАЗе  работает один молодой шофёр. Хороший парнишка, добросовестный… пашет, как вол, с утра до позднего вечера, ну и, естественно, производственные показатели у него на высоте… - У него жена, Настёна – не красавица, но миленькая…
- Игорь, ты к чему мне всё это рассказываешь? У меня время дорого стоит…
- Так без этой преамбулы ты не сможешь понять, что и почему.
- Ладно, - Генеральный допил остатки кофе, подошёл к селектору… - «Люба, принеси ещё чашечку кофе… и повернувшись к Игорю: - «Тебе ещё чаю?»…
- Нет, спасибо.
- Люба, одно кофе, мне.
Когда секретарша вышла, он вернулся к Игорю и так стоя, покачиваясь с пятки на носок, выжидательно посмотрел на друга.
- Ну, чего тянешь?
- Да, так вот… - Как я тебе уже сказал, его жену Настей зовут…
- Ты что, прикажешь мне имена жён всех моих сотрудников помнить?
- Не всех, не всех, а только без этого имени рассказ не получится.
- Зануда ты неимоверный Игорь, как только тебя жена и дочь терпят?
- Не знаю… вроде, как терпят. – Мне не говорили…
- Так они тебе и скажут, - Виктор Сидорович хохотнул. – Ладно, проехали. Рассказывай.
… Так вот, к ней стал клеиться один, тоже наш водитель. Как мне сказали, он ей проходу не даёт. Красавец парень – гроза всех местных девчонок и молодых жён, но… сволочь порядочная и дружки у него под стать, такие же отпетые, не скажу, что бандиты, но хулиганьё настоящее, всё стаей, как шакалы рыщут… - Как только их земля терпит? Но, работник он… таких бы работников к нам в карьер побольше и мы бы план выполняли и перевыполняли.
- Повторю вопрос Игорь, к чему ты мне всё это рассказываешь?
- Да пойми ты, назревает у нас что-то на руднике… нехорошее…
- И, что мне прикажешь делать? – директор пытливо взглянул на друга, - приставить к этой… этой… он пощёлкал пальцами вспоминая имя, к этой Настёне охрану, чтобы она своему благоверному в подоле подкидыша не принесла?
- Грубо и… не ожидал я от тебя такой реакции, - Игорь Михайлович от обиды даже рукой взмахнул, как-бы говоря: - «Эх, ты-ы!»
- Ну, ладно, ладно, пошутил я, - Виктор Сидорович приобнял друга за плечи. – Ты уж прости меня, старика. – Интересные вещи ты, Игорь, рассказываешь.
- Хочешь прямо?! – Игорь Михайлович твёрдо посмотрел в глаза своему шефу.
- Конечно, выкладывай как на духу, мы ж друзья стародавние.
- Так вот, я думаю, если Николай Крутояров узнает, что этот «красавец» не даёт прохода его жене – быть смертоубийству!
Виктор Сидорович хотел что-то возразить, но так ничего не сказав, прошёл к своему директорскому столу, затем полуобернувшись к другу, резко спросил: – «Ты серьёзно полагаешь, что может дойти до убийства? Но ведь ты сам сказал, что Николай Крутояров спокойный, выдержанный и вообще…»
- Господин Генеральный директор, - перешёл на официальный тон начальник автоколонны, - считаю своим долгом предупредить Вас, что если не будет отменён в качестве награды ПРИЗ, то за последствия я не ручаюсь!
- Да, чёрт побери, причём здесь приз?! – возмутился Генеральный директор, - причём?!
- Да притом, Витя, что из-за него устроили на техтрассе настоящие спортивные гонки не на жизнь, а насмерть и основными конкурентами на приз как раз и являются  Крутояров и Владлен Солнцев.
- Иии, что?! – не понял Генеральный директор.
- А, то! При таком раскладе всего можно ожидать… даже убийства.
- Господи, затуркал ты меня, Игорь, своими авариями и убийствами. Трындычишь одно и то же, как та Трындычиха – авария, убийство, авария убийство… Ладно, ты иди, я подумаю…
Когда за начальником автоколонны закрылась тяжёлая дверь, Виктор Сидорович нажал кнопку селектора: - «Иннокентий, ты не очень занят? – Зайди ко мне!»

                                                                        Глава  вторая.
- Настюха, слышь, Данилка заплакал! – Проголодался, наверное. - Давай, поднимайся, сына надо кормить молочком, - Николай нежно потормошил жену за плечо.
Настя, просыпаясь, сладко зевнула и ещё не совсем проснувшись, заворковала: - «Ах, ты мой крохотулечка! Ах, ты мой сладенький, я сейчас тебя покормлю и перепеленаю, наверно простынка мокрая вся…»  И, не закончив  разговаривать с сыном,  вновь уткнулась в подушку.
- Настёна, да проснись же ты, - опять затормошил он её.
- Я сейчас… я щас встану…
Николаю было до боли в сердце жалко жену. Она трое суток почти не спала – Данилка болел, капризничал, и ей приходилось очень тяжело, но помочь он не мог. Он с утра, до позднего вечера пропадал то в карьере, то в гараже со слесарями. Нужно было, во что бы то ни стало, завоевать приз.
Настя, опять что-то пробормотала, но не проснулась. Николай осторожно, боясь потревожить, так и не проснувшуюся жену, перелез через неё и, найдя ощупью домашние тапочки, подошёл к кроватке сына.
«Да-а, де-ла-а - пробормотал он, унюхав не очень-то приятный запах, исходящий от Данилки. – Что ж ты, поросёнок, не мог подождать до утра, а?» - и, подхватив ребёнка подмышки, направился к небольшой детской ванночке.
Он шёл смело, привык к их малогабаритной комнатушке в общежитии. Он наизусть знал, где, что стоит: у стены их с Настёной, полутороспальная кровать с панцирной сеткой;