Свидание на баке

У него были мягкие и ласковые ладони. Откуда бы? Ночью, когда загорелась проводка, тушил пожар, весь вчерашний день драил палубу, возился с канатами и якорной цепью.
Свидание назначил на баке*. Так и сказал: «Приходи на бак сегодня вечером!»
Николай Степанов, матрос из Красноярска. Загорелый, с чубом, выбеленным шалым июньским ветром, в развевающихся брюках-клёш.
Я вспоминаю, тебя вспоминаю,
Та радость шальная взошла как заря...**
Прибежала взволнованная, всматривалась, прищуриваясь, злилась на своё плохое зрение, на громкую музыку, на танцующих... Заметила, что пригласил другую. Полненькую хорошенькую официантку из ресторана. Оправдывала: они знакомы, уже второй рейс вместе, просто дружат.  
А ночью он обнимал на баке не толстушку, а её. Шептал растрескавшимися губами ей в щёку что-то своё, мужское, чего она понять не могла или не хотела. И ладони у него были мягкие и ласковые. Откуда бы?
Первая зелёная стоянка*** сблизила всех пьяной радостью. Берег был пустынным и казался не островом, а материком, омываемым сильным и могучим океаном, из-за ошибки картографов названным рекой. Ступивших на незнакомую землю тут же атаковали огромные мухи. Насекомые летали, подобно единицам малой авиации, буквально сталкиваясь лбами с людьми, не давали расслабиться. И только двое не обращали никакого внимания на представителей местной фауны.
Сидели, обнявшись, у костра, пили из одного стакана вино, а окружающие улыбались им сквозь дым мягко и ласково, как добрые родители, дождавшиеся, наконец, от своих детей признания в любви не к себе.  
...Плавал Николай Степанов отлично, но переплыть океан, из-за ошибки картографов названный рекой, ему оказалось не под силу. Когда вся команда искала утонувшего, она стояла на берегу Ассолью, всматривалась, прищуриваясь, злилась на своё плохое зрение, из-за которого так и не смогла его увидеть.