выражением лица. Чувствовалось, что она довольна. Позже она сказала ему, что у нее до этого было мало удачных снимков и она считала себя не очень фотогеничной. Но израильские фотографии изменили ее мнение и очень ей нравились.
Выпили вина, пробуя очередной сорт. Они достаточно много пили в поездке, причем, как ни странно, с ее подачи. Наверное, ей трудно было расслабиться и отрешиться от проблем. Но вино в любом случае не было основным фактором общения. Они уже были очень близки телесно и все так же далеки духовно. Он это понимал. Но все равно все больше привязывался к ней.
Дальше по организованному ей маршруту было Красное море, Эйлат. Она забронировала там небольшую студию на три дня, так как они собирались съездить оттуда в Петру.
Ночь была такой же чувственной и наполненной наслаждением, если не сказать – любовью, как и все предыдущие. Они слышали звуки скрипящей кровати и крики женщины из соседнего номера. Примерно такие же звуки, какие производили они чуть раньше. Они улыбались и понимали, что счастье и радость Израиль дарит многим.
Студия была на первом этаже с небольшим балкончиком, выходящим на глухой дворик. И когда она утром в ярком свете солнца голышом вышла на этот балкончик, его захлестнула волна нежности. Он понял, что влюбился.
Уже всех женщин меряю тобой -
0.5, 0.7, ну максимум 0.8.
Напитка страсти яростный прибой
Через края сознанья плещет до сих…
0.7 вина, полсотни чутких слов,
Бокал с сердечком, простыни намокли…
Совсем похоже было на любовь.
Жаль. Не до смерти, но до доброй боли.
Это стихотворение он написал уже после Израиля.
Они поехали на побережье, выбрали точку под названием «Дельфиний риф», спа и дайвинг комплекс. У него не было опыта дайвинга, но ему очень хотелось попробовать. О спа он вообще имел смутное представление, но ей это было знакомо и сильно заинтересовало. Кроме того, обещали вино без ограничения.
На территории бродили куры, сидели павлины, рядом было море. Они получили гидрокостюмы, акваланги. 20-ти минутное погружение вызвало полный восторг. Красивые разноцветные рыбы, кораллы, проплывающие совсем рядом дельфины.
…И, улыбаясь, серые дельфины
На глубине резвились с нами вместе.
На балках крыш ленивые павлины
Сидели, словно куры на насесте.
Закат на Красном море был прекрасен,
Ночь нас ждала со страстным нетерпеньем.
Исход весны божественной был ясен -
Жизнь скоротечна. Ждать ли воскресенья?
Потом были спа-процедуры, которые его не слишком впечатлили, а ей очень понравились. И много вина. Жизнь продолжала быть прекрасной. Тем более, что приближалась очередная ночь.
Они купили продуктов, минералки, вина. В студии была посуда и микроволновка. Она сделала бутерброды и организовала эстетичную и очень интимную трапезу, после которой они незаметно перешли к любви. Он уже не называл это сексом.
На следующий день была поездка в Иорданию, в Петру. Их ждал микроавтобус с гидом. Гид интересно и много рассказывал о стране и ее особенностях. По дороге было несколько остановок – в пустыне на ветреном обрыве, у бедуинов, где был двухнедельный милый верблюжонок и им дали попробовать верблюжьего молока.
Путешествие по краю мечты
Завело нас в Ааронову ширь.
…Он был маленький и нежный, как ты,
Верблюжонок в Аравийской глуши.
Он кричал и громко мамочку звал,
Как кричала ты со мной в ночь и грех…
…Вдруг он привязь оборвал и сбежал,
Как сбежали мы с тобой ото всех.
Молчаливый иорданец-старик
Нам верблюжьего принес молока.
Оно пахло – показалось на миг-
Как твои два очень чутких соска.
Может чудом удивлять до сих пор
Неожиданно-прекрасная жизнь.
И невесты бедуинской убор
Аравиец на тебя возложил.
…А верблюдик сразу к мамке припал,
Успокоился, зачмокал в тиши.
Он был счастлив, он нашел, что искал.
Как и мы, припав друг к другу в глуши.
На горе им показали могилу Аарона. Он не верил в знаки и предзнаменования, но это был уже не первый, что заставляло задуматься. До этого был еврейский календарь, случайно полученный на складе фирмы, неожиданно выплаченная перед поездкой большая зарплата. Израиль явно был не случайным. Другой вопрос, что перспектив у Израиля и их отношений было очень мало, он это осознавал. Но это не мешало ему дышать полной грудью и наслаждаться великолепной на тот момент жизнью. Торговец сувенирами предложил ей примерить головной убор бедуинской невесты. Еще один знак.
В Петре нужно было пройти несколько километров по узкому каньону до древних сооружений, вырубленных в скалах. Виды каньона и выточенных природой и людьми каменных фигур были фантастическими. В одной из лавок забавный парень, одетый под Джека Воробья, бесплатно подкрашивал всем желающим глаза на иорданский манер. Она тоже захотела попробовать, и он получил, кроме ее удовольствия, несколько отличных снимков.
Да, и это было 8 марта. Он помнил об этом с утра, но цветов взять было негде. Судьба, в которую он не верил, подсказала выход и тут. У торговца в ущелье она увидела бусы из голубоватого полупрозрачного камня. По ее словам, этот камень подходил ей по знаку зодиака. В гороскопы он тоже не верил, но раздумывать не стал. Он надел на нее эти бусы и получил в ответ благодарную счастливую улыбку и поцелуй. Ночью в гостинице в свете ламп бусы светились. Но намного ярче светились ее глаза. Или ему так казалось.
Оставалось всего два дня. Один в Эйлате, из которого ближе к вечеру они улетали в Тель-Авив, и еще один неполный день в Нетании, тоже день отлета, но уже в Москву. Они нашли в интернете парк развлечений под названием «Кинг сити» и решили сходить туда. Многое в этом парке было посвящено Соломону. Ассоциации с Соломоном, Храмовой горой, «Песнью песней» были загружены в голову с юности. Позже он написал про него и про себя сонет.
Сонет Соломона
Он был велик. Я поскромней, конечно,
Не строю храмов, не берусь судить,
Но общее в нас есть – мы человечны,
Мы искренни и очень любим жить.
Да, у меня совсем не столько женщин,
И мудрости порой недостает,
Но я о жизни думаю не меньше,
И, как и он, я знаю – все пройдет.
Его любили женщины и Бог,
Он многого хотел и много смог,
Меня он учит быть открытым к людям.
Я ездил в Соломоновы края,
Там чуть счастливей стала жизнь моя,
Он обещал – еще счастливей будет.
А парк оказался хорошим. Они пошли на все аттракционы подряд. Копи царя Соломона с историческими персонажами, двигающимися и говорящими, разные выскакивающие страшилки, аттракционы на ловкость, логику, водные горки. Было интересно и весело.
В аэропорту, увидев ее иорданские бусы и бедуинскую подводку глаз, их долго расспрашивали про поездку в Иорданию. Долетели и добрались до гостиницы без приключений.
Конечно, гуляли, сидели в кафе на теплой ночной улице, пили вино. Он чувствовал, что она уже собирается в комок перед Москвой, расслабленность заканчивалась. Любовь тоже была прощальной. Они как будто старались добрать ее по максимуму, не зная, что будет дальше.
Она гоняет наотрыв
На черном мерине.
Она как будто вне игры
И выше времени.
Она летает отдыхать
На риф с дельфинами.
Ее роскошная кровать
Почти невинная.
В стремленье к счастью и добру
Она отважная.
К ней Бог приходит поутру
Незримым стражником.
Это стихотворение он написал сразу после возвращения, еще до остальных израильских. Оно ей очень понравилось. «Как ты высокопарно обо мне» - была фраза.
Секс или любовь при встречах были великолепны, как и в Израиле. Секс с ним ей очень нравился и она ему про это неоднократно говорила. Возможно, это было единственное, что тянуло ее к нему. Она даже стала чуть искренней и призналась ему, что он поднял ее женскую самооценку до небес. Он был очень рад и гордился этим.
Но ее неискренность и скрытность вызывали недоумение и наводили на размышления – стоит ли вообще общаться с человеком, который тебе не доверяет. Он никогда не смотрел чужие телефоны и компьютеры, даже если разрешали. А она могла перевернуть телефон экраном вниз, когда он приближался. Или выдернуть соединительный кабель, когда его ноутбук стал что-то автоматически скачивать с ее планшета. Это было слишком демонстративным проявлением недоверия.
Одновременно вышло наружу еще одно ее качество, о котором в Израиле он не догадывался. Психологическая неуравновешенность. Однажды, когда она собралась в первый раз приехать и уже ехала к нему, вдруг неожиданно развернулась на середине дороги. Позвонила и сказала, что не приедет никогда. Это было первое окончательное расставание.
Тела совпадают часто,
Но души гораздо реже.
А тело с душою вместе
Мне придется считать чудом.
Почти получилось счастье,
Но где-то ошибка. Где же?
Я буду с судьбой честен,
Я дальше искать буду.
После этого он поставил внутренний ограничитель к дальнейшему сближению, он умел это сознательно делать, когда не видел перспективы в отношениях. Она как-то сказала, что боится залипнуть. Он не боялся, но не видел смысла продолжать бег в тупик.
Они несколько недель не общались. Он писал ей письма, и она во время одного из немногочисленных приступов искренности призналась, что все читает. Он умел уговаривать женщин и рассчитывал на эту свою способность. Впечатления от Израиля были настолько выше и сильнее всего, что у него было раньше, что даже ограничитель не полностью работал. Он продолжал думать о ней.
Уже привык к подаркам и потерям,
Последний год был изощренно щедр.
Я много ездил, всех любил, всем верил,
Чуть больше, чем был должен. И на время
Приблизил суть людей и смысл вещей.
Сейчас в раздумье – продолжать ли гонку
За зыбким счастьем в новых городах,
Или немного посидеть в сторонке,
Коснуться внучки щек. И у ребенка
Учиться жить с надеждою в глазах.
Иногда она отвечала на сообщения, и они все-таки встречались. После угощения экзотическим мраморным мясом он попросил ее провести экскурсию по огромному дому, по которому ходить самостоятельно он считал не совсем этичным. Экскурсия началась и закончилась в ее спальне.
Ты угощаешь мраморным мясом.
Мясо, конечно, только пролог
К солнечной спальне, к тихому часу,
Громкому часу любви напролом.
На простынях переплавятся в мрамор
Наши кипящие страстью тела.
Толика счастья будет той самой,
Что нам судьбинушка недодала.
И обжигающим мраморным мясом
Мы наконец-то друг к другу прильнем.
Ты улыбаешься, значит, согласна.
Мясо чуть позже. Дай руку, пойдем!
Однажды ночью они говорили по скайпу. Она выпила шампанского из подаренного им в Израиле бокала с сердечком. И после этого устроила ему трехчасовую истерику. Пыталась учить его жизни, предъявляла странные претензии. Он хотел ее успокоить, но она была невменяема. Это шло вразрез с его спокойными и гармоничными отношениями с миром и людьми. Он знал, что она ходит к психологам, посещает какие-то тренинги. Видимо, это мало помогало.
Включив весь свой большой жизненный опыт и умение убеждать, он старался объяснить, что помощь близких неравнодушных (в идеале любящих) людей намного нужнее и действеннее любых психологов и тренингов. В Израиле была же она спокойна и счастлива.
В другой раз он хотел подсказать, что ей стоит изменить в себе, чтобы достичь душевного равновесия и спокойствия. Но она не воспринимала его слова или они рождали у нее
Тьфу. Читать невозможно, с трудом прочла первую страницу.