Иногда и дилетанта полезно выслушать!

встречах. То-есть, определяет персонально кто может с мужем подольше пообщаться, а кто поздоровавшись и парой слов перекинувшись, должен убираться во-свояси, оставить мужика в покое и трезвом состоянии.
Меня Люда уважала и как начальника мужа, и как человека в питье умере¬нного. При случае уважение выказывала приблизительно одинаково: позволя¬ла Паше со мной выпить, зная что дальше двух рюмок дело не пойдет.И по собственной инициативе обеспечивала нас закуской, всегда очень острой, пахучей, готовить которую большая мастерица.
"Давненько в гостях не были, Юрий Васильевич," -с этими словами подо¬шла к нам. И считая меня "большим" специалистом в области овощеводства, перешла на подходящюю тему: "Вы у нас помидоры посмотреть должны, что-то совсем плохо завязываются! Этот оболтус," - кивнула на Пашу и подчерк¬нула гримасой главенствующюю роль в решении семейных вопросов, - "неда¬вно полил их какой-то дрянью. Не растут совсем."
Я только успел улыбнуться и открыть рот для достойного ответа, но Па¬ша не смог снести прилюдного оскорбления со стороны подруги, и заставил остановиться:
"Я их удобрением полил, как в книжке написано! И нормальные у нас по¬мидоры, не хуже, чем у других!" -с возмущением решился Людочке возразить. Та не задержалась с ответом:
"Ты их дерьмом поливал, а не удобрением!" - повернулась ко мне и уточнила, - "Настоящим дерьмом! К соседу пастух приезжал на лошади, так он из под нее набрал!"
Паша махнул рукой, и оскорбленный возведенным на него поклепом, отве¬рнулся от жены в сторону. А Люда, довольная что лишний раз мужика уела, мне улыбнулась и попросила:
"Хоть вы мою бестолочь научите чем поливать и как ухаживать!"
"А что ждать, сейчас и посмотрим!" - ответил, и стал подниматься,соби¬раясь увести приятеля в огород, подальше от агрессивной супруги.   Пос¬мотреть, что он там натворил   непотребного.
"Очень на вас надеюсь, Юрий Васильевич!" - с легкой усмешкой глядя на понурившегося мужа посчитала нужным заметить Людочка, -"Можем и без по¬мидор остаться!"
Я и Паша пошагали в огород, а женщина направилась в дом, почему-то посчитав свое участие в смотринах будущего урожая необязательным.
Сразу видно, что "удобрение" Паша приготовил не совсем правильно. Сли¬шком концентрированным оказался рвствор, и поливать растения из лейки было нельзя. Ну а раз это сделал, то часть листьев пожег, и они начали по краям высыхать. Плохо, конечно, но не смертельно. Посоветовал Паше хорошенько продождевать растения и больше никакими удобрениями не поль¬зоваться. Он тут же раскатал шланг и минут десять помидоры поливал, смы¬вая с листьев все лишнее. А я, пользуясь случаем, посмотрел в огороде и остальные грядки.
Так сложилось, что за помидоры у нас отвечают в основном мужчины. Ну не могут женщины грубо выламывать лишние листья, пасынки, прищипывать отдельные стебли. Жалко очень, и часть цветов при этом уничтожается, то - есть будущих плодов. И некоторые из них, у мужей которых руки растут совсем уж не с того места, откуда положено, просят меня экзекуции с по¬мидорами проводить, потому что у самих на это руки не поднимаются. А с остальными растениями больше возятся женщины. Люда относится к их числу, и по моему мнению с этим делом справляется отлично: везде земля порыхлена, сорняки искорены, где требовалось нужное к подпоркам привя¬зано. Пашины помидоры выглядят, конечно, не столь ухоженными, как осталь¬ное, но и не такими, что бы к мужику предъявлять претензии. И не за де¬ло Люда мужа ругает, а по привычке,при случае, чтобы не забывал кто среди них главный.
После помидор Пaша заодно начал дождевать и другие грядки. И наверное провозился бы с ними долго, если бы не все та же Людочка. Теперь она в огороде с ослепительной улыбкой появилась:
"Хватит уже, меры не знаешь!" - это она мужу, а потом нам обоим, - "Идите ужинать, пока я добрая!"
"Так рано еще!" - попробовал Паша вставить хоть что-то свое. И замолчал, когда Люда показала, что отнюдь не неволит его с этим де¬лом:
"Ты как хочешь, а я с Юрием Васильевичем могу и выпить с удовольстви¬ем!"
"Тогда дело другое!" - Паша мгновенно ожил, глаза заблестели; быстро выклю¬чил воду.
На столике под развесистой корягой уже стояла закуска, ополовиненая буты¬лка водки, стаканчики. Но все из расчета на двух человек. Сама Люда во¬дку почти не употребляла, и будучи пухленькой, предрасположенной к пол¬ноте, по вечерам ничего кроме кефира или чая без сахара себе не позволяла. За столом вместе с нами все же присела, для себя в стаканчик накапала примерно как валерьянки, капель десять. И после моего тоста за"хозяйку", быстро капли проглотила и ушла в дом заняться "делом".
Не торопясь, я и Паша понемногу наливали в стаканчики, закусывали аро¬матной вкуснятиной. Приятель все делал молча, и начинать разговор не спешил. Пришлось это сделать мне:
"Помнишь своего помощника, когда вы мясо для шашлыков нанизывали, на гулянке в степи? Не шофера, а второго, того, что буровик?"
Паша задумался, вспомнил, но решил все же уточнить:
"Женьку, что ли?"
"Может и Женьку, не знаю как зовут. Только он водку не пьет, и «травку» курит."
Паша подумал еще:
"Тогда точно Женька. Водку он пить не может, что-то у него с головой от нее делается. А «травку» курит, это точно. Сам мне го¬ворил - надо же как-то забалдеть, если все вокруг от водки уже балдеж¬ные!»
Немножко помолчали вдвоем, еще раз в стаканчики налили по чуть-чуть. Рас¬тягивали удовольствие.
"А «травку» где он берет?» - поинтересовался я, надеясь на нужную тему разговор с Пашей продолжить. Он пожал плечами:
"Я и не спрашивал. Наверное где и все. Съездил до дикой конопли, нарвал. Всего-то от нас сто километров."
Да, с травкой. У нас так. Не нужно за нее ни платить, ни милиции остерегаться, если есть на чем сгонять за эти сто километров. Нарвал сколько нужно - и все. И ни одного человека за операцию не увидишь.
"Говорят и горный мастер Слава покуривал," - поделился я услышенным от Лени на пикнике, куда тот приезжал на мотоцикле и со мной разгова¬ривал, - "Видел такое хоть раз?"
"Да ну," - удивленный Паша слегка оживился, - "никогда его с «травкой» не видел! Врут точно!"
"И Коля не курил?"'- я имел в виду бывшего соседа Славы по комнате, предполагая, что если они жили вместе, то так же вместе могли и покури¬вать. К тому же он Пашин приятель, верный соратник по завершению всех праздничных мероприятий в партии и постоянный клиент "антисанитарии", Пашиного закутка в сарае.
"Уж он никогда точно!" - это Паша сказал твердо, с убеждением, - "Я с ним столько встречаюсь, почти каждый день. У меня," - кивнул в сторону "антисанитарии, - "или у него в общаге. Даже разговора про «травку» не бы¬ло!»
Опять у меня сплошные нестыковки: Леня говорит, что Слава покуривал - я и Паша этого не видели. Ну ладно, можно считать, Слава меня остерега¬лся как руководителя и постарше по возрасту. Но Паша то! Постоянно у них в комнате бывал, частенько там же    выпивали и друг о друге знают все. Не мог Паша «травку» не заметить, если она в их кампании появлялась даже  ред¬ко! И что теперь мне делать?
Мы еще недолго посидели, водочку допили. Из разговора с приятелем еще раз для меня стало очевидным, что о личной жизни своих знакомых даже в очень близком окружении знаю ой как мало. Что для меня, как приятеля многих, просто непозволительно. Тем более, когда где-то рядом крутится «травка», а может что и почище, вроде настоящих наркотиков.
Возможно,Леня и другое знает, кроме "Слава покуривал". Но не сказал, потому что я и не спрашивал. А человек он — врать или преувеличивать не будет. И откуда получил информацию - я узнать должен  непременно.Что-то возле имени Славы после его гибели появились из ничего негативные моменты. Это и взрывчатка, которая могла попасть к
Спиридонову от Славы. Но не из рук в руки, потому что в этом году Спиридонов в партии только появился и Слава при нем ни¬чего взорвать не успел. Это и «травка», о которой мы раньше ничего не зна¬ли, и Леня в том числе, раз не говорил о ней. А всплывает все сейчас, когда человек никому ничего не расскажет, на вопросы не ответит.
Вскоре я пошел домой, точно решив поговорить с Леней по поводу его  слов "Слава покуривает" обязательно.


Многое проясняется. Моя версия                   событий.

Два дня сигнальные бугорки на дороге к карьеру оставались нетронутыми. Сегодня пошел третий день,самый важный. По моим прикидкам, вода и продукты у Спиридонова кончаются,следовательно за ним должны приехать, либо необходимое подвести.
Утром перед посадкой в машину я отозвал в сторонку Владимира, у которо¬го сегодня намечался маршрут    рядом с нужной дорогой. И попросил повнимательнее смотреть, не проедет ли по ней машина в сторону карье¬ра. Если такая объявится - пусть не поленится, через часок-полтора к дороге выйдет, ну хотя бы пообедать. А заодно посмотрит, что это за ма¬шина, потому что примерно в это время она должна возвращаться назад. Владимир выслушал, покивал головой: "Сделаем." В поле я людей развез, сам подъехал поближе к сигнальным бугоркам, и отправил машину к электроразведчикам перевозить их тяжелые причиндалы.
Бугорки не раздавлены, значит все впереди. Я в этом удостоверился и по¬бежал по геологическим делам от дороги с надеждой, что коллега все сделает как я просил, от основной работы надолго не отрываясь.
День пролетел быстро. Я побежал к месту, где утром вылез из машины и куда она должна сейчас за мной подъехать. Уже стоит, ждет.По пути к ней сделал небольшой крюк к сигнальннм бугоркам. Есть, раздавлены! В мыслях себя похвалил: как все точно рассчитал! Надеюсь, Владимир видел, что за машина здесь проезжала.
Когда в условленном месте к нему подъехал, коллега как обычно не по¬лез без слов в салон машины вслед за радиометристом, а шагнул к кабине, и гля¬дя на меня через опущенное стекло дверцы, с гневом в голосе разрядился:
"Ты знаешь, этот гад остановиться не захотел, хотя меня увидел! Это ж надо такое! А если б поплохело кому?"
Главное я понял: видел Владимир машину, и знает откуда она. Но совсем не хотел, чтобы сейчас его слышал кто-то кроме меня. Поэтому продолжить не дал:
«Подожди, не торопись! В партии расскажешь, мне одному. Понял?" Он озадаченно кивнул головой:
"А, ну да, конечно!" Я заговорчески подмигнул, показав важность известной нам двоим тайны, и он до предела заинтригованный моей просьбой полез в салон машины.
В камералке мы недолго посидели, как обычно сделали все необходимое, и начали расходиться по домам. Я и Владимир жили рядом, сейчас вместе и потопали. Он и в камералке посматривал в мою сторону, ждал разрешения загово¬рить. И по виду, ему очень нетерпелось это сделать. Сейчас можно, и я наконец-то облегчаю его душевные страдания:
"Давай, что   видел в степи, кто там не захотел с тобой встретиться."
"Ты знаешь, Коваленко проезжал, шофер горняков," – сообщил с видом заговорщика, - "только как уви¬дел меня на дороге - свернул в сторону, по газам дал - и в сопки!"- начал меня разглядывать, пытаясь заметить реакцию на сообщение. Не увидел, и продолжил: "Точно нас испугался, не