Иногда и дилетанта полезно выслушать!

покуривает по черному, что хуже водки".
Курящих среди партийских много не только среди мужиков, но и женщин. Даже моя жена слегка покуривала, при случае, за кампанию. И сло¬ва Лени меня удивили:
"Ну покуривает, зато водку не пьет. Из двух зол выбрал меньшее."
Приятель изобразил на лице крайнее удивление:
"Ты что, не знаешь? Он «травку» покуривает, считай наркоман законченный!"
Пришел черед удивиться мне:
"Как наркоман? Это у нас-то в партии? А Павел Петрович? Он то знает?"
Обведя взглядом веселящуюся публику, Леня не торопясь ответил:
"Наверное знает. Только что делать? По работе у него нормально, а по¬сле нее - так у каждого есть за рамками закона. И у тебя тоже - с ру¬жьем по степи шляешься, и рыбу переметом ловишь!"
Возразить было нечем и оставалось в душе с ним согласиться. Но разные поступки по исходящей от них опасности несопоставимы. Браконьерство и наркотики точно, о чем я Лене попытался донести:
"Я к рыбалке и охоте никого не привлекаю, а добытым всегда с друзьям делюсь, что на здоровье их влияет только положительно. Шашлык или уха еще никому не вредили. А наркоман, насколько я знаю, в одиночку не су¬ществует, обязательно в кампании. Которая ко всему прочему должна пос¬тоянно пополняться. На месте Павла Петровича я бы и минуты не раздумы¬вал, повод для увольнения всегда найти можно."
Леня с усмешкой меня выслушал, и после паузы показал, что об отношениях коллег вне работы я не знаю и не понимаю:
"Ты один такой "правильный". И слава богу не на месте Павла Петровича сидишь, а то пришлось бы пол партии разогнать. Кое-кто еще «травку» покуривает, правда не так, как этот", - кивнул в сторону нанизывающих на шампуры мясо мужиков, - "И Слава, царство ему небесное, тоже побалдеть был не прочь, при случае!" Здесь он зашевелился, сидя на мотоцикле толкнул его вперед - переключить скорость на нейтраль, потом дернул ногой кикстартер - и мотоцикл заработал.
"Иди, гуляй! А я смываюсь, пока не поздно!" - добавил газ, почти на месте развернулся и покатил в сторону партии, оставив меня в легкой степени обалдения от только что услышанного.
В душе начал себя ругать и удивляться, что занимаясь всем, имеющем отношение к смерти Славы, я до сих пор не знал о его "баловстве" травкой. Что автоматически расширило бы список моих кандидатов в подозре¬ваемые. В одиночку Слава не покуривал точно, и почему-то Коля, обитав¬ший с ним в одной комнате, об этом ни разу не заикался. Может, тоже по¬куривал и не хотел об этом ставить в известность милицию? В общем, по¬явилось над чем подумать. Только не сегодня - сейчас вон жена показала, что я ей нужен. А когда подошел, приказала проверить чем занимается сын, Потому как мальчишки на костре непонятно что готовят, и женщин к себе не подпускают.
С удовольствием пошел посмотреть, что  молодежь добыла на пропитание. Как мужика, к костру меня подпустили. На нем ведро с булькающей субста¬нцией, рядом шесть ребят и явно "свойская" девченка. Все жутко сосредо¬точены, нетерпение и любопытство переполняют каждого. Как-же! Сами дичь добыли, обед готовить кончают! Антон с черпаком варево помешивал, подни¬мая на поверхность тушки мелких птиц, кусочки порезанной картошки. Интересуюсь у ребят:
"Сколько пернатых добыли?"
"Шесть воробьев и голубя!" – с гордостью докладывает пацан побойчее.
"А его то как?"
Отвечает уже другой:
"Витька подбил, потом поймали в кустах!"
Витька на глазах краснеет от чувства собственной значимости как добы¬тчика, и промолчать не может:
"С первого раза попал!"- с гордостью смотрит на меня.
Молодцы партийские ребята! Конечно, для городских они и дикую приро¬ду уничтожают, и жестокость жуткую проявляют. Но что-то никто оттуда к нам в степь не рвется, если и приезжают - на сезон, и все.А многие уже через неделю убегают, убедившись, что трудно здесь, и даже для них не¬возможно. Хил горожанин в большинстве своем, изнежен благами цивилизации так, что жить может только с кошельком в кармане, и около магазинов. А кто должен работать в степи? При жаре и безлюдье? Ведь ге¬ологи и всевозможные первопроходцы государству нужны постоянно. И надежда только вот на таких парней и пацанок, что сейчас самостоятельно готовят обед, игнорируя привезенную для них родителями всевозможную вкуснятину.
На моих глазах ведро с кондером с костра было снято, в сторонке поставлено на землю. Молодежь загалдела еще громче, глаза заблестели eщe ярче. С чашками, кружками в руках обступили его вплотную, постоянно толкаясь, дергаясь и выкрикивая друг другу непонятные претензии. Начинался торжественный акт раздачи пищи.
Антон черпаком прошелся в ведре по кругу, поймал в него тушку небольшой птички, и вывалил черпак в одну из подставленных емкостей.Прошёлся черпаком второй раз, поймал тушку самой крупной из добытых птиц - голубя. Обступившие дружно протянули посуду, надеясь что самый лакомый кусочек попадет именно ему. Антон нашел взгля¬дом единственную среди ребят девченку и приказал:
"Верка, давай!"
Девченка растолкала стоящих рядом, подалась вперед. Одной рукой протянула не очень большую кружку, и поняв, что птица в нее может не поместиться, второй рукой попыталась схватить ее прямо в черпаке.Подх¬ватила тушку, подняла, и .... выронила на землю. На мгновение все за¬мерли, потом разом заорали, перебивая друг друга. Невинные характе¬ристики вроде «растяпа», "рук нет" перемежались с другими - "дура","дать по башке" и т.д. Девченка отнюдь не испугалась и отвечала достойно, с не меньшим разнообразием характеристик для каждого.
Наблюдать развивавшийся скандал без улыбки я не мог. И чтобы не сму¬щать своим присутствием, кампанию покинул, предоставив возможность раз¬бираться в происшествии в отсутствии взрослых. Защищать девченку, как я понял, надобности не было.
Через пять минут мне определили место возле двух шашлычниц, в кото¬рых уже разгорались куски саксаула. А на рядом поставленный ящик, на разосланный кусок полиэтиленовой пленки Паша и его помощник пере¬носили от машины, где они трудились, шампуры с нанизанным мясом.
Отдыхающяя публика с нетерпением ждала продолжения праздника. Ко мне беспрерывно подходили с вопросом: "Ну как? Скоро?" Наверное, великовозрастные забавы успели сжечь массу калорий, введенных в организм каждо¬го на утреннем "перекусоне". Теперь требовалось пополнение их запаса. Возле расстеленного брезента опять хлопотали женщины, вновь расставляя на не¬м посуду, бутылки, закуски. Оставалось дело за мной, вернее за шашлы¬ком. Ускорить процесс готовки я был бессилен, и на все вопросы только разводил руками.
Томительного ожидания не выдержал приятель-механик. Теперь я понял, за¬чем пустые бутылки он собирал в кучу, и не позволил забрать пацанам - пострелять в цель из рогаток. Сейчас из легковой, в которой приехал, он достал ружье, пакет с патронами и замахал рукой, приглашая желающих взять вместо мишеней пустую стеклотару и отойти в сторонку, пострелять.Тут же к нему ки¬нулись многие, в большинстве женщины, стараясь захватить с собой хотя бы одну пустую посудину.Вскоре в сторонке началась пальба, и туда ринулись все дети, в том числе успевшие прикончить "кондер" собствен¬ного приготовления.
Я еще подумал, как бы чего не случилось. Но волновался недолго: все было в норме.Приятель мой четко определил линию ожидания, огневой рубеж, и по одному - женщин и детей - подпускал к ружью с соблюдением всех правил безопасности.
Работать с шашлыком мне помогал Паша, которого я не отпустил в импро¬визированный тир, понимая что   справиться в одиночку с двумя шашлычни¬цами просто невозможно. И не успела смолкнуть канонада – кончились боеприпасы -  как Паша понес первую порцию готового шашлыка в сторону брезе¬нта. Народ с огневого рубежа ринулся туда же, со смехом и гамом стара¬ясь опередить других и занять место поудобнее.
И началось, вернее продолжилось утреннее действо. Шашлык, вино, пиво, водка - до бесконечности.Слава богу, для себя количество потребляемо¬го спиртного я мог контролировать, находясь от кампании в сторон¬ке, возле шашлычниц. Несколько раз меня пытались сменить на этом посту, но я стойко держался, для собственного же блага: не должен был напить¬ся в такой мере, что утром обязательна похмелка. На завтра у меня зап¬ланировано дело, требующее сил и свежей головы.
Домой начали собираться ближе к вечеру, когда дети, в основном девочки, успели устать и начали жаловались родителям. ГАЗ-66 сделал пер¬вый рейс, забрав их с матерями. Сын и несколько ребят постарше возвра¬щаться домой в детско-женской кампании отказались.
Наконец шашлык кончился, спиртное тоже. Остались одни разговоры в со¬стоянии качественного "навеселе". Затем и они начали затихать, и по¬тихоньку-полегоньку бивак стал сворачиваться. Наконец разобрались по машинам, и уже в тишине, с закрывающимися от "отдыха" глазами, трону¬лись домой. Слава богу, пикник наконец-то благополучно завершился!




Неожиданная встреча со старым знакомым.


Солнце медленно встает над горизонтом, щедрее и щедрее одаряя все вокруг теплом и светом.А я на Минском качу на него как на маяк в бесконечности, замирая в душе в восторженном удивлении от чудной картины на-
рождающегося дня. Чем оно выше - тем больше света и тепла, ярче и контрасней открывающиеся дали. Партия   позади, и наконец она, этот крайний форпост цивилизации, далеко-далеко исчезает из поля зрения. Впереди и по сторонам на десятки километров только обожаемые мною степь, сопки и все, что вмешает в себя понятие "дикая природа".
Настроение прекраснейшее. Вчерашний пикник, эту коллективную гулян¬ку в субботний день, когда нормальные люди должны наслаждаться любимым делом, я по¬чти не вспоминаю. Хотя и забыть полностью не могу. Надо же, день бес¬прерывно чревоугодничать и с обильным возлиянием спиртного! Да еще карты вроде подкидного дурачка, домино, шашки и совсем не к месту -шахматы. И все среди галдящей, хохочущей, бегающей, прыгающей оравы, под одуряющдао по ритму и громкости музыку. Хорошо, голова у меня не разболелась от этого дурдома и все выдержал до конца, с трудом сохра¬нив на лице маску показного удовлетворения. Сейчас я в своей стихии. Сбоку мотоцикла привязан рюкзак, в котором пяти литровая банка с водой, немного еды перекусить и разложенная ста¬ренькая одностволка - дикая степь, как и тайга, требует иметь под ру¬кой оружие, в таких вот поездках в одиночку.
По плану наметил проехать километров сорок, потом повернуть вправо и сделать полукруг, в центре которого будет партия. После чего еще раз повернуть, теперь в сторону дома, и появиться там ближе к вечеру. Ехать предстояло по бездорожью и старым, заросшим и практически не ис¬пользуемым проселкам, проложенным очень давно, до появления вначале нашего геологического поселка, а потом и Мирного. Эти два очага цивили¬зации неодолимо притянули к себе ранее разбросанные по степи стоянки чабанов, и теперь они постоянно прописались рядом с нами, поближе к ма¬газинам, свежему хлебу и конечно спиртному, в основном в виде холодного качественного пива.Изнеженные чабаны теряли желание вести натуральное