ВОЗВРАЩЕНИЕ К ФАНТАЗИИ

шевелил губами: - У тебя никогда не будет близких... тебе не нужен никто, потому что ты живешь только ради себя самого... одиноким ты останешься до самой могилы... к тебе прилипнут женщины, но их оторвет от тебя истинное чувство...ты не научишься любить, ты не сможешь привязаться к кому-либо... тебе захочется внимания, ты жаждешь поклонения и преклонения, но тебе не поклонятся даже подлецы и лицемеры... ты сам трус, но с тобой не будут иметь дела и трусы, для тебя закрыты тайны любви...
      - Замолчи, старик! - закричал Гемигонг, - Все это - вранье! Ты боишься смерти и потому злословишь. Я был одинок двести лет, но мой час пробил! Я ждал его. Теперь, убив тебя, я возьму твою мудрость, уничтожив ее, я получу женщину, которая родит мне сына, ведь умрет этот мальчишка! Так говорят магические книги, об этом твердят звезды, таково пророчество!
     Теперь засмеялся старик. Он смеялся и плакал, а вместе с ним смеялись и плакали мальчик и девушка. Гемигонг был вне себя от злости. Он сорвал с узников одежды и занес над ними острый кривой нож.
      - Да сбудется все!!!
     Раздались последние вопли и стоны жертв. Все было кончено. Небо поменяло цвет, сначала на кровавый, затем на фиолетовый. Несколько крупных капель упали в костер, оттуда вырвалось облако едкого дыма с шумом слегка напоминающим женский смех. Дым собрался, сжался и уплотнившись принял очертания женщины с неправдоподобно-блинообразной прической. Девушка на кресте испустила дух...
     
     
      ...Толпа цыган толкала задницами телегу, на которой, обхватив голову руками, сидела замерзшая девушка. Ее перепробовал весь табор, и сейчас она думала только об одном: кто из кочевников станет ее официальным супругом. На нее бросали косые взгляды, при всей брутальности Акус Янат была довольно привлекательна. Ее мшистая кожа землистого цвета интересовала грязных мужчин, а волосы, похожие на конский хвост, были неопределенной окраски, но каждый желал зажать их в кулак и...
      Акус Янат открыла лицо, когда шумная толпа вкатила телегу в гору и увидела далеко за лесом неправильные глыбы черного замка. Чей-то голос шепнул в мозгу: "Ненавижу эту масть!" Девушку замутило, а спустя секунду бурая жидкость вырвалась на солому. Братья-цыгане обрадовались и принялись избивать ее...
     
     
      ...Гемигонг метался по комнатам, не находя себе места. Он то поднимался по лестнице на самый верх самой высокой башни, выходил на смотровую площадку и всматривался вдаль, то спускался в подвал и начинал рубить мечом крыс, кишевших повсюду. Он чувствовал Приближение...
      Его голова трещала, Гемигонг оказывался в зале, где на стенах были развешаны величественные полотна душевнобольных художников, где подсознание работало за мастеров, кошмары выливались во всем многообразии, рассекая магический смысл бытия. Шорохи, свист, скрежет, странные голоса доносились с разных сторон, тогда Гемигонг задерживался у картины, пытаясь понять, откуда они исходят. Слышался слабый смех, а крики раздавались с другой стороны. Колдун ерошил волосы и в ярости бросался в спальню, где его преследовали двойные голоса, и механические вибрации нарушали реальность. Ему чудилось обнаженное тело, прикрытое прозрачным покрывалом. Деревянные амулеты выстукивали мелодию, переходившую в какафонию. Гемигонг не мог воспринимать такую музыку. Он вообще не любил музыку, скорее даже ненавидел ее, устраивая избиение заезжих музыкантов, т.к. своих у него не было. Правда бывали деньки, когда, хлебнув винца, он пел песни и пускался в пляс, изображая языческие телодвижения, но здесь говорил голос диких предков, не более. Он творил свой идеальный мир, желая подчинить себе материальный, и с жадностью набрасывался на сверхъестественное. Он отверг Господа, не познав Его и теперь был вне веры - в себе.
      Когда-то Гемигонг пытался читать Библию, но не выдержал и бросил чтение, считая, что он все понял, этого достаточно. Он выискал лишь то, что было выгодно ему, перевирая смысл и не вникая в подробности. Он с пеной у рта вступал в спор, доказывая что-то, и кое-кто даже соглашался, но это было очень давно. Уже многие десятилетия Гемигонг пребывал в одиночестве, и лишь запуганная прислуга окружала его, но опускаться до разговоров с ними... Это не его принцип!..
     
      ...Магнитофон крутил пленку. Равномерно. Без сбоев. Звук был приличный. Без срывов.
     Ян Андерсон пел "Queen and Country", подыгрывая себе на флейте словно менестрель на галерее, Джеффри Хаммонд-Хаммонд дергал струны контрабаса, создавая нервную обстановку, Джон Эван бил по клавишам, не жалея тонких музыкальных пальцев, Бэрримор Барлоу работал палочками в лучших традициях пионеров-барабанщиков, а Мартин Барре пощипывал гитарку так, что за душу брало. Любил Саша "Jethro Tull" и мог слушать их с утра и до вечера, от их музыки веяло чем-то мистически-средневековым. Он знал наизусть все их песни и мог рассказать биографию каждого музыканта из всех восьми составов группы. Больше других ему нравился диск "War Child" 1974 года, и многие его знакомые любители рока считали эту пластинку лучшей, однако Саша объяснял себе это так: Это был первый диск, который он услышал из репертуара "Jethro Tull". Заиграла песня "Bungle in the Jungle", и Саша отключился. Он цепенел, по телу бежала мелкая дрожь.
      Бывали дни, когда он не мог справиться с собой, бросал все дела и отдавался музыке. Он слушал десять-двенадцать дисков подряд (иногда одной группы), пытаясь одновременно читать рок-энциклопедию, журнал "О", ил какие-то архивные материалы по истории музыки. Иногда он носился по магазинам и киоскам в поисках новых пластинок и кассет, исколесив город из конца в конец, тратя кучу денег и ничуть не раскаиваясь в этом. Увидев новые записи, он закипал, терял дар речи и покупал все, что хотел. Он мог долгое время обходиться без еды и питья, но существовать без музыки... Модные шмотки ему были ни к чему, но на новый музыкальный альбом он свободно занимал совершенно фантастические суммы...
      Итак - "Jethro Tull". Саша считал, что всякий человек интересующийся музыкой должен любить эту странную команду, и, надо заметить, многие и многие проникались уважением к творчеству Андерсона и Компании. Даже крутые альтернативщики, заслышав звуки флейты и нереальный голос Яна, говорили: Сильно! И только дебильные псевдомодники могли отпустить фразу, типа "Заплесневелые динозавры"...
      Звучали последние аккорды "Two Fingers", и Саша готовился перевернуть кассету, где на обратной стороне был записан диск "Too Old To Rock^N^Roll Too Young To Die". Саша улыбнулся и подумал: Для рок-н-ролла никогда не будешь старым...
     
     
     ...Сей растворился в толпе сограждан и принял соответствующий вид. Он всегда принимал "соответствующий вид" и хамелеонил ежесекундно. Для собственной безопасности и безнаказанности он вывел удобную Теорию Прилипал, из которой вытекало следующее:
     1. Все люди делятся на две категории: Большие и сильные рыбы-добытчики и прилипалы.
     2. Рыбы-добытчики ведут полезный образ жизни. Они способствуют развитию общества, ускорению прогресса. Они делают жизнь и деньги.
     3. Прилипалы ничего не делают, да и не умеют и не хотят. Они живут за счет Рыб-добытчиков, паразитируя на их теле и воле.
     4. Рыб-добытчиков меньшинство, Прилипалы - почти все.
     5. Рыбы-добытчики не спешат открывать свою душу всем подряд, но только в Процессе раскрывают сущность того или иного Прилипалы. В результате этого часто Рыба-добытчик остается в одиночестве. Но она продолжает стремится к цели и чаще добивается своего.
     6. Прилипалы готовы сожрать всех и Прилипал и Рыбу-добытчика, но у них не хватает силы, ума и упорства. Поэтому они гибнут в процессе движения, отцепляясь от своих кормильцев.
     7. Рыбу-добытчика хранят Высшие силы, и в большинстве случаев Прилипалы, причинившие зло Рыбе-добытчику, уничтожаются этими Силами.
     8. Сознание Собственной Исключительности не дает права Рыбам-добытчикам жертвовать собой ради кого-то, даже ради самых близких, если таковые имеются.
     9. Зато Рыба-добытчик должна получать все блага жизни и пользоваться материальными выгодами, которых лишаются Прилипалы.
     10. Прилипалы не могут быть истреблены на все 100%.
     Из всего вышесказанного следовало, что он - Сей - является чем-то Реально Действующим, Незаменимым, а его окружение сплошь состоит из Прилипал.
     Он двигался в одном строю со всеми, но чуть правее других, чтобы не слиться с толпой. Его лицо, полностью соответствующее самым гнусным образцам криминальной науки, было спокойно и безмятежно. Он свернул с общей тропы и спустился в овраг. Идя мимо брошенных плит, куч мусора и прочей ерунды, характеризующей русскую стройку, он косился на здание, строящееся с незапамятных времен и пугавшее черными глазницами окон без рам и стекол. Сей вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице, усеянной битым кирпичом, комьями засохшего раствора и кучками дерьма. Провода временной электропроводки, на которых болтались пустые патроны для лампочек, нисколько не мешали его продвижению. Он даже слегка увлекся ловкими маневрами.
     На третьем и четвертом этажах в конце коридора слышались пьяные голоса. У Сея был нюх на спиртное. Он поспешил туда и заметил в одной из комнат стол с водкой и закуской. Несколько крепко выпивших мужиков обрабатывали молодую пепельно-рыжую девицу с лицом землистого цвета. Они подливали ей вина и пошло шутили, а она заливалась идиотским смехом, но на все это Сею было наплевать, он обратил лишь внимание на широко раздвинутые ноги, и внутри зашевелился наглый червяк. Никого не спрашивая, Сей налил себе стакан вина и выпил.
     - Ну, что...- сказал он, поглядывая на грудь девушки, стянутую легкой кофточкой.
     - Приступай, - зашелестели голоса где-то за спиной, сбоку и над самым ухом.
     Он расстегнул джинсы, а друзья-собутыльники повалили девицу на пол. Сей набросился на нее с жадностью дворового пса, но в самый ответственный момент его, как это, кстати сказать, часто бывало, его подвело мужское достоинство... Он не мог ударить лицом в грязь, сымитировал конец действия и завыл, еще раз подчеркивая свою принадлежность к породе дворянских собак. В этот миг его глаза излучали такую злобу, что, сразу протрезвевшие пьяницы, поспешили ретироваться. Сей схватил обломок водопроводной трубы и стал наносить удары тем, кто еще не успел убежать, добивая падающих ногами. Слышался треск ломаемых черепов, стоны искалеченных человеков, а Сей рвался на выход. Куда исчезла странная девушка, осталось загадкой, но он запомнил смех, раздавшийся в тринадцать часов тринадцать минут по башенным часам...
     Он переживал за свою очередную неудачу не более трех с половиной минут. Его чуть не прошибла слеза, но даже если бы такое случилось, скорее всего заплакало вино.
     "Вечно трезвым принадлежит мир"*. Так говорил Аттила - вождь самого мощного союза юго-восточных варваров. Он оказался прав, поскольку люди наконец-то осознали ужасное действие зелья и большей частью повернулись к нему спиной, потом слегка наклонились и испытали тягу к пукомании. Даже страны Третьего мира встали в ряд индустриально-развитых, их уровень жизни