"Но поменьше кривляйся в церквах, ибо в
святые ты уже не попадешь, календарь
переполнен ими"
Э.Т.А. Гофман
"Эликсиры сатаны"
"Когда-нибудь все будет иметь свой конец -
далекий день, которого я уже не увижу,
тогда откроют мои книги и у меня будут
читатели. Я должен писать для них, для
них я должен закончить мои основные идеи"
Ф. Ницше
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ФАНТАЗИИ.
(романтическая симфония в четырех частях,
посвященная памяти великих Э.Т.А. Гофмана,
Э.А. По и Франца Кафки)
"Итак, объявилась сила. Страшная, как сама стихия,
с которой эта сила будто в сговоре. Сила, о которой
говорили, что это только сказка, выдумка дедов. Так
нет же вот она, живая, невыдуманная. Но почему эта
сила дает о себе знать так редко?"
Зофья Коссак
"Король-крестоносец"
"...И все же Пророк Мухаммед победил Пророка Иисуса...
...Победил...победил...победил
...Крест упал...
Султан тяжело вздыхает - от великой печали, от
разлада с самим собой...
- О Аллах, просвети мой разум!
...Бог ли отринул и покинул христиан?
...Или...или это христиане отринули Бога?"
Зофья Коссак
"Король-крестоносец"
"Проклятое, темное племя! То малодушное, вероломное,
продажное - а то, наоборот, лютое, как стая волков,
порывистое и горячее, как пламя."
Зофья Коссак
"Король-крестоносец"
"В каждой душе, будь то душа народа или отдельного
человека...живет одно не знающее покоя стремление
вполне себя осуществить, создать свой мир как полную
совокупность своего выражения...подчинить его при
помощи ограниченной и ставшей формы и присвоить его
себе. Законченный мир есть победа души над чуждыми
силами...Существует столько же миров, сколько людей
и культур."
Освальд Шпенглер
"Закат Европы"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: АЛЛЕГРО
... Он шел глядя перед собой. Его твердой и уверенной походке могли позавидовать многие, но многие не завидовали. Он шел на работу, как обычно понежившись в теплой постели с молодой женой с уровнем развития ниже нуля, приняв получасовой душ, съев легкий завтрак: тарелку супа, пару котлет, яйцо и выпив огромную кружку кофе... Он был готов к труду, но не к обороне. Его вытянутая красная физиономия делалась абсолютно бордовой при мысли о том, что предстоит что-то делать собственными руками, жидкие белые волосы начинали шевелиться, а злые глазки еще глубже прятались под нависшими сдвинутыми бровями. Он водил перебитым в юности носом, втягивая отравленный городской воздух и думал о предстоящем...
Навстречу из подворотни выполз слегка подвыпивший индивидуум. Его выделяла ярко-желтая кепка, съехавшая на затылок. Выпивоха почти врезался в мужчину, но уперся в выставленную длинную руку. Блондин уставился на маленького человечка, который испуганно двигал кепку.
- Может быть вы не тронете меня? - жалобно произнес мужичок.
- Нет, чудак-человек,- ухмыльнулся мужчина, скривив тонкие губы в мерзкой ухмылке, обнажив большие зубы. Он резко ударил индивидуума в челюсть. Левая рука взметнулась вверх. Блеснуло лезвие ножа.
Прохожие спешили по своим делам. Никто не обращал внимания на то, как высокий блондин в черных ботинках и белых брюках сбрасывал в канализационный люк тело. На противоположной стороне улицы девять подростков щупали девчушку, разрывая на ней одежду, а она лишь игриво покрикивала:
- Уйдите, дураки...
Мужчина задвинул чугунную крышку, отряхнул руки и сел в автобус.
Двинувшись с места, автобус задавил пару инвалидов топтавшихся между тротуаром и колесами, расплющив их тощие трупы об асфальт. На душе у человека было спокойно. Он должен был появиться на работе ровно в половине десятого...
...Тогда в 1987 году на квартире у Серого собрались три друга, Саша в том числе. Бабником он никогда не был, зато страстно желал женского общества, ожидая, что счастье обрушится на него как балкон, но оно не спешило. Сейчас же его друзья: Серый и Уткин обсуждали предстоящую встречу сегодня вечером. Уткин - важный как гусь - распалялся и хвастался, что ловко подцепил телок и вааще!!!...
А получилось все совершенно случайно. Однажды вечером Уткин по ошибке набрал не тот телефонный номер, наткнувшись на двух скучающих подружек, которые после продолжительной и плодотворной беседы ни о чем согласились на встречу.
Саша сидел в кресле и глотал слюни в предвкушении. Его пригласили из жалости, как юродивого, но с другой стороны из-за магнитофона и записей, что подразумевало ряд обязанностей: ставить кассеты, развлекая таким образом компанию. "А для меня не найдется девчонки?"- робко поинтересовался Саша, на что Серый с Уткиным расхохотались...
Саша ждал и представлял себе встречу, рисуя все подробности и кайфуя. Но друзья возвращали к действительности. Они наливали алкогольные напитки и звали выпить, и он выпивал, однако гораздо меньше, как бы уходя в тень.
К приезду девушек Уткин был в диагональном положении, Серый чуть трезвее, лишь только Саша держался молодцом. Несмотря ни на что Уткин пытался острить, отпуская пошлые шутки, от которых коробило, но вскоре совершенно вышел из строя. Оля, Лена, Галя и Люда с опаской поглядывали на расплющенного вином Уткина, глубоко презирая его и раскаиваясь в своем опрометчивом решении сунуться сюда. Серый, не долго думая, схватил в охапку Ольгу и утащил ее в маленькую комнату, так что центральной фигурой сегодняшнего вечера стал Саша. Он нравился всем без исключения и несмотря на затрапезный вид производил исключительно приятное впечатление. Проявляя чудеса красноречия, он видел раскрытые девичьи рты и не хотел показаться снобом. Интеллект не спрячешь!...
Определенно его выделила Галя, и в завершении вечера Саша договорился о свидании...
О что это были за дни! Самые счастливые мгновения той жизни! Сколько желания жить, бороться со злом, верить, верить, верить!...
Они бродили по осенним садам и паркам, по пустынным ночным улочкам и чувствовали себя хозяевами. Они были влюблены. Саша читал стихи - свои вперемежку с классическими, цитировал Б.Г. и Майка, Цоя и Шевчука, без умолку говорил о музыке, литературе и живописи, а Галя слушала, изредка кивая головой...
Он выбросил в прошлое похотливых друзей и главного гуру быта - алкоголь. Все мысли только о ней. Он спешил домой, чтобы прижать к уху телефонную трубку и услышать любимый голос...
Все прекратилось в один день, когда он встретил во дворе Сея. Сей шел твердой походкой в сером костюме и белой рубашке, а рядом семенил Володя. Саша остановился. Раньше он мало общался с Сеем и не желал иметь с ним ничего общего, поскольку странные слухи преследовали Сея. Но...
Саша протянул руку. Он всегда терялся в присутствии сильных личностей как духовно, так и физически, а именно таким казался Сей. Саша смутился.
- Привет! Хорошо выглядишь! - произнес Сей. Его голос был искренен.
- Здорово, - прошептал Володя.
- Здрасьте, - ответил Саша и направился к своему подъезду.
- Постой! - остановил Сей. - Хочешь выпить?
- Нет, - сказал Саша, но едва заметная нерешительность была перехвачена.
- Давай! - подхватил Володя, Сей уже тянул Сашу за рукав.
- У нас все есть.
- Ну если только чуть-чуть...Мне нужно спешить...Я жду звонка...
- Девушка!? - прищурился Сей. - Одобряю! Целиком и полностью! Поддерживаю и ценю!
Они пили до ночи, а потом Саша и Сей встретились утром и похмелялись, потом Саша заходил в гости к Сею снова и снова...
Никто не спрашивал с него денег и не говорил о халяве...
Саша потерял записную книжку, а телефонный номер стерся после очередных возлияний. Родители говорили, что пару раз звонила какая-то девушка, наверное, она, Саша отбрыкивался: Хорошо! Спасибо!
Он очнулся с перебитым носом, в разорванной в клочья рубахе, без пиджака и кожаной сумки, в которой кроме зонта и книжки Штильмарка "Наследник из Калькутты" была получка и триста рублей из кассы взаимопомощи. Все исчезло. Саша стал отматывать часы обратного хода. Сей, Володя, ребята у магазина, милиция, Сей, Володя, водка, вино, вино, драка... Дальше шли провалы. Саша поднялся к Сею и пожаловался на пропажу. Сей, полный участия и сочувствия распахнул дверь. Саша вошел и бросил взгляд на вешалку, где висело женское пальто. Какое-то смутно-щемящее чувство посетило Сашу. Сей толкнул дверь в комнату. Женщина!...
Шмоток Саша не нашел. Жизнь в тяжесть, воздух тяжел. Оставался один способ. Саша один раз был возле дома Гали, а зрительная память никогда не подводила его. Он ждал ее утром в метро, но так и не дождался. Может он пропустил ее в людском потоке, а может... Он приблизился к ее дому в другой раз и присел на лавочку. Шли минуты, шли часы, было слишком темно, чтобы различать что-то конкретное, но он разглядел два силуэта... Он отошел в тень...
...Сей вошел в лифт, а там уже была старушка. Эх, лучше бы ее там не было! Он размазал бабушкины мозги по стенке и наконец обрел уверенность в себе. Выйдя на пятнадцатом этаже, он поправил рукава и прическу.
Саше все же скучать не приходилось, поскольку приехал Анджей. Они перетирали городские сплетни, трещали о политике и вспоминали бородатые анекдоты.
- Что-то задерживаешься, Сей!? - съязвил Анджей, а Сей парировал:
- Старики, да старушки по пути встречаются. Слишком уж часто и назойливо дорогу переходят. А я их отправляю к лесу.
Сашу и Анджея затошнило, но они не подали вида: Анджей опустил глаза, а Саша отвернулся к окну и стал внимательно рассматривать, как приличный мужчина средних лет в кожаной куртке, джинсах и котелке черного цвета кувалдой крушил новенький красный BMW. Его действиями явно были недовольны подростки, дружной толпой направлявшиеся к машине...
- Все мы слишком заняты собой,- продолжал Сей,- одни - больше, другие - меньше. Я - человек бескорыстный, но не люблю, когда мне наступают на пятки.
Ни Анджей, ни Саша не знали, что сказать в ответ. Иногда Сей выдавал не слишком глупые афоризмы, сам как правило не замечая их глубины. Часто приходится переступать через трупы, еще чаше - нагло смотреть в глаза близким, обворовывая их. Это - выход...
На каждом углу творится такое! Это стало в порядке вещей. Принцип снежного кома. Человеческий принтер. Но им предстояло работать вместе.
...Замок, торчавший на небольшом горном плато возле леса, рядом с озером, скорее напоминал выветренные скалы, нежели творение рук человеческих. Туман спускался на землю, и серые сливки сумерек навевали тоску на местных жителей, чьи жалкие лачуги ютились по ту сторону. Никто не высовывал носа на улицу, все дрожали и дружно молились Господу, хотя это строго-настрого запрещалось.
Гемигонг сидел в своем кресле, держа в руках толстенную старинную книгу в бархатном переплете с золотыми застежками. С пожелтевшего пергамента страниц на чтеца смотрели таинственные, причудливые
