переходил в сиреневый вечер, и лёгкая прохлада входила в комнаты через открытые балконные двери. Через день Сергей с Леной улетали в Киргизию. Отец Лены Максим Петрович сидел перед телевизором, Лена с мамой Софьей Никифоровной была на кухне, младшая сестра Лены Надя с мужем Аликом ушли за последними деталями к ужину. Лена с матерью выпекали пирог и разговаривали.
- Ох, Ленка, - вздыхала Софья Никифоровна, - опять летишь без раздумья. Только познакомились и в омут.
- Всё тебе не так, мамочка: никого нет – не так и появился кто-то – снова не так. А мне вот почему –то кажется, что я выйду замуж.
- Сколько раз тебе казалось, и всё не выходила.
- А…я тогда искала замужества, а сейчас нет. Но мне показалось, что я влюбилась.
- Кажется! Всё кажется. А на самом деле как? Ты с ним уже…
- Что ты, мама! Когда? Он же все дни был в командировках.
- А прошлое воскресенье он же жил у тебя.
- Ну и что!
- Как что! Так я тебе и поверила. Уж немножко знаю тебя. С Аликом и то боязно оставить вдвоём.
- А вот и не знаешь, не знаешь, - довольно засмеялась Лена.
- Вчера –то хоть встретила его? – снова недоверчиво спросила Софья Никифоровна.
- По большому счёту, мамочка. Ездила в аэропорт с цветами.
- Вот бы уж не подумала. Ну да посмотрим. Только бы не случилось что с тобой на этом Иссык – Куле. И чего он тебя туда поволок… Нет мест поближе и познакомее.
- Никуда поближе я с ним бы не поехала…
- Вот то-то и оно. А говоришь, влюбилась. Всё приключения в голове. Пореж - ка лук за это. А то у меня слёзы от него.
У входной двери зазвонил звонок.
-Это он, мамочка. – Лена чмокнула мать в щёку и торопливо пошла к дверям. Там стояла Надя с сумками.
- Ах, это ты, Надёнок! А где Алик?
- Вот он я, - говорит Алик и протискивается в дверь с корзиной наполненной разноцветными и разнокалиберными бутылками.
- Вы с ума сошли!? – ужасается Лена.
- А вот посмотрим, каков он, твой новый мессия. Давненько ты к нам мужчин не приводила с намерениями.
- Ну, я не позволю его напаивать, - решительно заявила Лена. –Лучше я его одна напою и посмотрю, каков он. А без проверки ни…ни.
- Вот и заботься о ней, - бурчит Алик и уносит корзинку к празднично накрытому столу.
- Он ещё не подошёл? – осведомляется Надя, прихорашиваясь перед зеркалом.
- Нет ещё, - говорит Лена. – Срок ещё не вышел.
- Всё же как интересно это у тебя получается: встретились, познакомились, поехали. Меня Алька никогда не отвезёт на Иссык –куль. И ты его только два раза видела?
- Вчера третий.
- И не страшно?
- Страшно было, когда он покупал билет и взял мой паспорт – узнал, какая я старая
- Ну и что?
- Страшный нахал. Посмотрел на меня чуть внимательнее и сказал, что так и думал. – Лена рассмеялась, потом сказала доверительно.- Знаешь, Наденька, я сейчас живу. Все жилки во мне трепещут, кровь бежит быстрее. Ты не обратила внимание, как блестят у меня глаза.
- Ты красивая, Леночка. Дай я тебя поцелую.
Надя обнимает Лену и целует. Раздаётся звонок, короткий, уверенный.
- Это он, - говорит Лена и открывает дверь; наклоняет голову в приветствии. – Прошу Вас, Сергей Дмитриевич.
- Ой! – вскрикивает Надя. – Я бегу включать музыку. Выходной марш.
- Что это? - спросил Сергей, переступая порог.
- Не что, а кто. Моя сестра Надя, - улыбается Лена. – Я тебе говорила.
- Но для чего марш.
- Опять не для чего, а для кого. Для тебя.
- Для меня!? – Сергей прищурился. – Тогда веди меня прямо к тёще. Эти цветы я принёс для тебя, но поскольку так встречают только долгожданного зятя, то они найдут свой привет у тёщи.
- Мама, выйди к нам. Сергей Дмитриевич желает тебя поприветствовать.
- Прошу Вас принять эти розы в знак признательности за создание такой дочери, Софья Никифоровна, - сказал Сергей, подавая букет появившейся матери Лены.
- О, розы! – сказала она. – Спасибо, Сергей Дмитриевич. – Рада с Вами познакомиться. И эти розы…Как приятно. Уже так давно мне мужчины не дарят розы.
- Ну, какой же я мужчина, Софья Никифоровна. Я, самое большое, кандидат в зятья. А разве зять для тёщи – мужчина!?
- Как же.
- Мама, не затевай с ним оценку ситуации, - встряла Лена, - это такой балабоша, даже я не всегда успеваю за ним. Проси лучше всех за стол.
- Так Вы, Сергей Дмитриевич, чем изволите заниматься? – спросил Максим Петрович Сергея, когда первые официальные рюмки были выпиты за здравие.
- Папа, я же уже говорила, - остановила его Лена, ободряюще коснувшись локтя Сергея.
- А ты помолчи, я знаю…, - ответил ей Максим Петрович.
- Папа! – то ли укоризненно, то ли в поддержку отца воскликнула Надя.
- Ну, девочки, - сказал Сергей. – Раз родители официально отпускают свою дочь, должны же они удостовериться, что её приятель хотя бы не злодей.
- Вот видишь, папа, - вздохнула Лена.
- Ну что папа? – вступила Софья Никифоровна. – Всё правильно. Я тоже хочу знать.
- Что ж, - Сергей посмотрел на всех, - придётся сознаться. – Я не артист, не поэт, а просто инженер и даже не главный.
- А что Вы так униженно заявляете об этом,- сказал Максим Петрович. – Я тоже инженер, и моя жена инженер, хотя мы и на пенсии; и Надя с Аликом инженеры. У нас только Лена пошла другим путём, так на то и Лена. Она со школы с математикой не в ладах была и в инженеры не годилась. А замуж за инженера вышла.
- Ладно, папа, - прервала его Лена. – Обо мне потом. А Серёжа себя не унизит. Он хитренький. Везде представляется просто инженером, а сам начальник отдела и научный сотрудник. Так что я ему палец в рот стараюсь не класть.
- Сергей Дмитриевич, а Вы давно знаете Лену? – спросила Надя.
- Давно ли? Если день считать за год, то полтора десятка лет будет.
- Тогда действительно Вам и Елене надо пожелать счастливого пути. Я этого желаю.
- Спасибо, Наденька.
Перед уходом Сергея отозвала в сторонку Софья Никифоровна.
- Так Вы уж, Сергей Дмитриевич, будьте поласковее с Леной. Она у нас не как все, но ведь дочь и мы её любим…
Что-то не всё было ясно с предупреждением и просьбой, но Сергей внимательно и терпеливо выслушал «тёщу» и сказал:
- Я Вам обещаю вернуть дочь в целости и сохранности. А об остальном – какие разговоры.
Когда они вышли с Леной и гуляли по прибрежному бульвару, Сергей спросил:
- Ты всегда так знакомства обставляешь?
- Нет. По особому отбору.
- Какому?
- А вдруг ты понравишься мне настолько, что я буду приглашать тебя на семейные праздники, так у тебя будет стаж.
- Ну, если так, - Сергей привлёк Лену к себе. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. - Если так, - повторил Сергей, - тогда «прощай земля – в добрый путь!» Так ведь запускали воздушный корабль в сказке. И ощутил в следующий миг на своих губах ласковые губы Лены.
У.
Самолёт на Фрунзе уходил ночью. Старенький трудяга ИЛ – 18 собрал пассажиров не более, чем на две трети салона, взревел на старте четырьмя турбинами и, не снижая высоких нот в своём гуле, ушёл в ночное небо. Быстро промелькнули цепочки огней. Самолёт пробил нетолстую облачность и остался один в необъятном пространстве между звёздами и облаками. Лена и Сергей сидели на задних креслах вдали от всех. Лена скинула на кресла куртку, огляделась в полумраке и счастливо улыбнулась.
- Ну. вот мы и одни. Совсем одни. Ты рад, Серёжа?
- Ещё бы. Останься у нас время, ты бы потащила знакомить меня со всеми родственниками, друзьями и любовниками…
- Не ерунди, Серёженька. Ты меня любишь?
- Люблю, Леночка.
- Иди ко мне ближе. Убери подлокотники, обними меня… Вот так, ещё сильней. Поцелуй…. Ах, как хорошо. Я так рада. И так всё хорошо начинается, даже в самолёте мы одни. Серёжа, милый, я так хочу, чтобы ты меня любил и не только за то, что я красивая, а за то, что есть во мне. Ты меня будешь любить?
- Я люблю тебя.
- О! Какая это музыка, когда тебя любят. Давай выпьем за любовь. У нас есть, что выпить?
- Каков бы я был, если бы не оказалось вина для тоста за любовь. Коньяк армянского разлива, три звезды. Сейчас пройду к стюардессам и попрошу ночной ужин.
Сергей прошёл к стюардессам. Девушки ещё только прихорашивались после взлёта, но, как сказала одна из них, что они «заметили красивую пару с алыми розами» и выдали Сергею поднос со всеми возможными аэрофлотовскими явствами.
- Как здорово! – восхитилась Лена. – Налей коньяк в эти пиалки. Давай выпьем. Я хочу немножко опьянеть. Я и так уже чуть пьяна от этого вечера, взлёта за облака, от этой яркой луны не закрытой уже ничем земным. Только ты не отпускай меня, держи крепко, крепко и целуй. Выпьем. Ах, как вкусно. И обнимай меня, слышишь, обнимай…
Пять лётных часов промелькнули как их и не было. Утро над Киргизией было светлое, как всегда над Киргизией летом. Мелькнули в иллюминаторе белые вершины киргизского Ала –Тоо, и самолёт уже тормозил на бетонной дорожке аэропорта столицы Киргизии города Фрунзе. Сергей бывал в Киргизии, когда ему было чуть больше двадцати. Его следы остались на некоторых вершинах и перевалах Ала-Тоо, его тело не забывало волны Иссык –Куля. Здесь жили его друзья, надёжные, сильные, незабываемые, с которыми он ходил в одной связке в горах и дружескую память с которыми не прерывал. Между последними командировками Сергей кинул пару телеграмм во Фрунзе с просьбой об обеспечении приюта на благословенном Иссык -–куле. Ответ был получен перед отлётом: надо было добраться до посёлка Ананьево и обратиться к директору лесхоза Мурату Турсуналиевичу. Ничего об этом Лена не знала и беспечно и восторженно ходила по центральному рынку, увлечённая красотой и богатством среднеазиатского набора овощей, фруктов, цветов, азиатских товаров и колорита. Сергей знал притягивающую силу этих базаров и был рад встрече. Они перепробовали все фрукты, съели вкуснейшие шашлыки на коротеньких деревянных шампурах, выпили местного вина, заели его мантами и густым лагманом. И закончили густым холодным кумысом, который наливали киргизки из бурдюков. Было уже после полудня, когда они собрались с духом, и покинули базар. До Иссык – Куля было далеко, вид транспорта был неясен, так как друзья по какой - то (позднее выяснилось, что причина была тривиальная – забарахлил мотор.) причине не встретили Сергея в аэропорту, на что он надеялся.
А на автовокзале ситуация оказалась ещё тривиальнее – ничего и никуда.
Лена уже дремала на рюкзаках, когда Сергей увидал «ПАЗик» с надписью «АНАНЬЕВО». Водитель с турбазы набирал пассажиров. Десяток желающих набрался в несколько минут и водитель вывел машину на Чуйское шоссе. Сон у Лены сразу пропал, и она отдалась созерцанию быстро сменяющихся пейзажей Чуйской долины и ущелья с отвесными гранитными стенами и бурлящим потоком под ними. Она сидела тихо, смотрела внимательно, как бы впитывала и запечатлевала на какую-то внутреннюю фотоплёнку. Иногда только чуть крепче прижимаясь к Сергею, который обнимал её за плечи и негромко говорила: «Как красиво, правда!»
Иссык –Куль путников встречает всегда неожиданно. Ущелье, скалы, ревущая река, небо в узкую полоску и дорога всё вверх и вверх. И вдруг море света и простора. Ущелье кончается неожиданно и ровное пространство во всю ширь – зелёное прямо перед тобой и голубое с середины видимого простора и затуманенного на горизонте, за которым белели вершины далёких и высоких гор. Само озеро, огромное как море на высоте в одну тысячу шестьсот метров над уровнем мирового океана представляется необыкновенным чудом,
