Посох Велха

по просеке к его самой дальней оконечности, похожей на хвостик запятой. Вскоре за листвой мелькнула водная гладь - накатанная колея пошла вдоль  самого берега, довольно заболоченного и поросшего высокой осокой и камышом, и оттого совершенно не пригодного ни для отдыха, ни для купания и, как следствие, потому абсолютно безлюдного...
Выбрав место посуше, он загнал автомобиль в заросли кустарника и на всякий случай споро забросал срезанными ветками для маскировки. Затем кинул в рюкзачок туристический топорик, моток синтетического каната, способный выдержать вес трёх-четырёх человек и электрический фонарь, которые достал из багажника. Спички и несколько свечных огарков рассовал по карманам...  
Собравшись, он зафиксировал время: четырнадцать - двадцать, потом определил по ком пасу нужное направление и насвистывая мотив песенки: "Нормальные герои всегда идут в обход!", углубился в тёмную чащу, стараясь шагать только прямо, не сворачивая по сторонам...


Глава 3. Древнее подземелье.

Летние дни в июле кажутся бесконечными. Но как бы долго они не тянулись, всегда наступает долгожданный вечер, который приносит с собой спокойствие и умиротворение. Природа в эти часы готовится отойти ко сну, хоть и короткому, но так же необходимому ей, как яркое солнце или тёплый дождь...
...Лешенков вдруг осознал, что перестал слышать голоса птиц, рефлекторно вскинул руку с часами к глазам и ...удивлённо присвистнул: девятнадцать - пятнадцать! Ну и ну, уже вечер! Пять часов пролетели, как один миг. За это время он избороздил всю ок ругу, не раз возвращался к озеру, перемещался чуть в сторону от машины и снова углублялся в чащу уже новым маршрутом...
Но всё напрасно!
Никакого кургана с дубом на вершине он так и не обнаружил - ни далеко, ни близко! Зато наткнулся на ручей и видел те самые камни, с которых покойный Борька соскользнул в воду... Ещё встретил белку и зайца... Заметил пролетавшего ворона...
"Что и требовалось доказать! - сказал он громко, - Фенита ля комедиа! Борька всё выдумал! Ребята погибли, но их трагедия - обычная бытовуха громадного мегаполиса! И никакой мистики, как я и ожидал! А мне пора возвращаться..."
Он быстрым шагом направился к машине. И вдруг резко остановился...
...Существует Божеский Закон, по которому безверие человека порождает в его душе пустоту. "Пустая" душа беззащитна, и, так как Природа не терпит пустоты и старается её заполнить, то она ещё становится и открыта для вторжения неведомого, которое чаще всего оказывается ЗЛОМ, нежели ДОБРОМ! Нечто подобное произошло сейчас и с Юрием...
Резко остановившись, он по-детски потёр глаза: впереди и чуть справа перед ним возвышался ...курган, окружённый зарослями! А на его вершине рос могучий дуб, стройнее и красивее которого он в жизни не видел! Но ведь минуту назад на этом месте их не было! Лешенков готов был поклясться в этом чем угодно...
 И всё же: вот он - курган, а вот оно - дерево! И до них не более ста метров!
"Я же проходил тут раз десять - ничего кроме подлеска не было!" - чуть не плача от бессилия как-нибудь объяснить данный феномен, он развёл руками и присел на осклизлый пенёк, почувствовав лёгкое недомогание и головокружение; да и ноги отказывались повиноваться. Однако, короткий отдых быстро восстановил его силы.
" Это не мираж - исключено! Следовательно, реальность! Курган и дуб существуют на самом деле и против этого не попрёшь. Про голос в голове ничего пока не скажу - не слышал!"
Покойный Борька рассказывал правду - Юрий окончательно с этим смирился. Теперь его обуял азарт исследователя - захотелось немедленно заглянуть в дупло, пока в лесу не стемнело...
"Может, парнишка чего-то там напутал, и оно не бездонное, а обыкновенное?" - подумал он, вскакивая на ноги и опрометью бросаясь к кургану, не в силах противостоять необъяснимой горячечной тяге.
Заросли, окружавшие его подножие, словно живые, цепко хватали  за одежду, рюкзак, руки, ноги. Но он упорно продирался вверх по склону и корявые, крючковатые ветви уступая силе, с трескучим сожалением выпускали человека из своих гибких объятий
Непроходимые дебри скоро сменились высокой, по пояс, и густой травой, покрывав шей крутые склоны кургана сплошным ковром. Подниматься стало легче. Юрий ускорил темп, на ходу огибая одиночные деревца и кусты, и уже через пару минут стоял под дубом, испытывая ни с чем не сравнимый восторг от его неписаной красоты.
" Ему бы ещё цепь златую, да кота-баюна для полного антуражу! - подумал он, обходя дерево кругом и примеряясь, где бы начать
подъём к развилке, - Пацан залез, а мне что, слабо?"
Замшелая кора на высоте в рост человека сильно потрескалась. В одном месте, совсем низко, торчал обломанный, но на вид довольно крепкий, сухой сук. Лешенков ухватился за него обеими руками, подтянулся, упираясь ногами в трещины и наросты на коре, протянул правую руку чуть в сторону и смело вцепился в другой сук, тоже толстый и надёжный, как и первый. Дальше пошло легче: он взбирался по сучьям, росшим друг над другом, как по садовой лесенке, вплоть до самой развилки...
...И вздрогнул, увидев промытый до белизны дождями человеческий череп. Его приколотил к стволу неведомо кто, и неизвестно когда? Кем был этот бедолага? Почему с ним поступили так не по-христиански. Какому злому гению пришла в голову мысль, использовать череп этого человека в качестве "пугала"? А может быть не только "пугала", но и "стража"? Стража чего? Дупла? Но раз оно обычное, то чего его охранять?
" А мы вот сейчас проверим, какое оно обыкновенное!" - подумал Лешенков, решительно берясь за настил, о котором упоминал Борька. Высохшие ветки и прелая листва вперемешку со сгнившими желюдями полетели на землю. Под ними в центре развилки, называе мой в народе "седловиной", действительно открылось овальное дупло, пролезть в которое Юрию не составило бы особого труда.
Он утвердился ногами на толстом суку, навалился для устойчивости  грудью на край лаза и, скинув с плеч рюкзак, извлёк из него фонарь и посветил вниз, ожидая, что из тем ноты вот-вот вылетит филин...
Но тот так и не объявился, а вот дупло действительно оказалось бездонным! Луч света падал отвесно вниз по шахте, вырубленной в сердцевине могучего ствола, но конца её не достигал. Дно конечно же было, но   очень глубоко, настолько, что мощности фонарика просто не хватало...
Юрий испытывал сложные чувства. Как же так? Что-то перевернулось в мире или в его сознании? Ведь по его понятиям ни кургана, ни дуба, ни загадочного лаза в его стволе очевидно быть не должно, но они реально существуют! Неправильно всё это! Или мировоззрение его устроено неправильно и пришла пора перестраиваться? Скорее, последнее...
Загадочная шахта тем временем так и манила, так и звала Юрия с непреодолимой силою. Она не  просто просила, а прямо-таки приказывала ему спуститься по ней до самого конца, хотя оттуда, снизу, несло как из погреба или свежевыротой могилы - прохладной затхлой сыростью.
Лешенков поморщился: хватит принюхиваться, пора спускаться. Привязать канат, длины которого должно хватить, вот к этой ветке над головой и айда! Перефразируя  Высоцкого - вперёд и вниз, а там...
Он ещё раз осветил шахту, на этот раз проведя лучом по её округлым, гладко стёсанным стенам, и вздрогнул от неожиданности: в одном месте в темноте тускло блеснул металл. Это были скобы из позеленевшей от времени бронзы. Вбитые в древесину через равные промежутки, они стройным рядом убегали в темноту подземелья - эдакие своеобразные ступени удобной во всех отношениях лестницы - неизвестный устроитель схрона позаботился о комфортном спуске и подъёме...
Кто он, таинственный хозяин подземелья, Юрий старался не думать. Он готовился к спуску, сам удивляясь своей решительности. Считая, что рюкзак ему теперь ни к чему, он повесил его на сук, наказав черепу охранять добро. Проверив в карманах наличие зажигалки, спичек и свечей и подвесив на пояс охотничий нож в ножнах вместе с фонариком, он посмотрел на часы: девятнадцать-тридцать! Потом перевёл взгляд на солнце, низко повисшее над верхушками сосен в той стороне, где серебрилась полоска озера, и неожиданно поймал себя на мысли, что готов с ним попрощаться...
Фыркнув возмущённо, Лешенков перекинул ноги в дупло, нащупал крайнюю сверху скобу и утвердился на ней, вцепившись пальцами в края седловины. Первая ступенька вроде бы держала! Тогда он осторожно опустил правую ногу, пока она не встала на следующую опору, и перенёс на неё всю тяжесть тела. Затем повторил процесс левой ногой. Скобы-ступени не болтались и не скрипели, сидели в своих гнёздах, как влитые. Юрий приободрился и начал спускаться быстрее. Страха перед неизвестным он не испытывал, только жадное любопытство, и это было странно, если учесть, что до самой последней минуты он вообще не верил в существование всей этой экзотики...
Светлое пятно над головой стало меньше наполовину, когда "дубовая" шахта закончилась. Видно, вместе со стволом дерева. Дальше пошла каменная кладка. Резкий переход от древесины к колодцу, выложенному хорошо подогнанными каменными блоками, ознаменовался чёткой границей из прослойки земли с торчащими по всей окружности бледными извивающимися корнями. Диаметр колодца при этом сохранился прежним...
Едва Лешенков продрался сквозь сплетение корневищ, как тут же почувствовал, что скобы под ногами держатся в камнях не так прочно, как раньше: некоторые угрожающе поскрипывали, иные "играли" в креплениях, из-под третьих сыпался песок и они ходи ли ходуном под его тяжестью.
Да и сама кладка заметно обветшала: камни шевелились, норовя вывалиться из гнёзд, раскачивались, крошились и трескались от малейшего на них нажима. Вот когда Юрий посетовал на себя за то, что оставил моток каната в рюкзаке. Сейчас бы пригодился. Но не возвращаться же теперь за ним? Неосмотрительно и глупо!  
И он продолжил спуск, утроив осторожность. В колодце стало совершенно темно: пятно света вверху сначала сузилось до раз меров футбольного мяча, а затем до булавочной головки. Это на какую же глубину он успел опуститься? Страшно подумать! А дна всё не видно. Наверное, он сейчас находится ниже уровня подножия кургана.
Лешенков изловчился и, включив фонарик, направил его луч под ноги. Но тот затерялся в бездонном мраке и он выключил его из экономии. Вздохнув тяжко, Юрий продолжил спуск, сам погрузившись в темноту с головой...
Однако, не прошло и пяти  минут, как он вдруг почувствовал, что его спина и плечи перестали задевать стены колодца: появилось ощущение, будто ограниченное пространство раздвинулось. Юрий застыл на месте. Освободив правую руку, повёл ею по сторонам и за спину, но она окунулась в пустоту! Тогда он ощупал стену перед собой - та оказалась не закруглённой, как прежде, а прямой...
Он снова включил фонарик и увидел, что колодец закончился небольшим, три на три метра, квадратным помещением. До пола, выложенного гладкими каменными плитами, оставалось не более полутора  метров. Юрий, не задумываясь, спрыгнул на него. Подошвы кроссовок мягко и бесшумно спружинили. Его качнуло при приземлении. Но он утвердился на ногах, после чего осмотрелся более внимательно.
Луч