Собиратель гусениц

которого тревожно пламенело название раритета. Надпись, выведенная огненными письменами, гласила: «; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;;, Рычагъ Архимеда. Использовать в полном здравии ума и со всей ответственностью».

- Чёрт, - сказал Гусаров, ибо не нашёлся, что сказать.

Перед ним был тот самый легендарный Рычаг, при помощи которого сиракузский математик и геометр хвалился перевернуть самою Землю. Легендарный, невообразимый, умозрительный, невероятный, мифический, невозможный, ирреальный.

- Give me a place to stand and I will move the earth, - прошептал Гусаров, - Дайте мне точку опоры и я поверну Землю. Da mihi ubi consistam, et movebo terram.

Ему захотелось не мешкая испытать на практике утверждение античного гения. Вопреки доводам рассудка держаться подальше от сомнительного дара всемогущества и злободневному предостережению неведомого создателя артефакта. У Гусарова было всё, что требовалось для осуществления эксперимента: точка опоры (одна) и преобразователь мускульной силы в механическую (один). Рычаг соблазнял его доступностью безграничной власти над бытием и божественными всесилием. Гусаров отбросил прочь сомнения и перестал сопротивляться настойчивому зову Рычага. Он хочет, нет, он попросту обязан взяться за эту растреклятую, магнетически притягивающую рукоять, и рвануть на себя.

Острая боль в лодыжке выбила его из гипнотического транса.

- Ай! - вскрикнул Гусаров, дёргая ногой.

Муравей, покинувший строй, чтобы его укусить, резво попятился задом к застывшим в боевых порядках собратьям.

- Ай! - обиженно повторил Гусаров, растирая укушенную щиколотку.

Муравей вопросительно шевельнул усиками антенн.

- Понял, понял, не дурак, - сказал Гусаров, - отчаливаю. Однако, брат, скажи на милость, как мне выбраться из вашей заколдованной глуши?

Муравей поворотился. От ближайшего к нему муравейника светляками была выложена дорожка, ведущая к лесу, и там, где она обрывалась, брала начало просека. Гусаров, не оглядываясь, кинулся вон с поляны, а когда оглянулся, за его спиной вставала непроходимая чаща, словно и не было никакой просеки в помине. Он выбежал к реке, почти в том самом месте, откуда началось его лесное приключение, и лес позади него сомкнулся, и затвердел колючей непролазной стеной, а впереди была знакомая тропинка, склон холма, плотина, недоверчивый бобр, медведь с подаренным прибором ночного видения, собирающий по ночам малину, пряничный домик со всеми удобствами, колодец с таинственной рыбой и щедро оплачиваемая служба.

Гусаров расправил плечи и уверенной походкой зашагал по склону вниз, к плотине...