живый в помощи

баранах, как они тут, как тут! Парочку круторогих доходяг с впалыми боками и выпирающими наружу рёбрами, что было заметно даже через облезлую шерсть, за верёвки приволокли с соседнего рынка. И без долгих церемоний располосовали им глотки. Чуть в стороне вспыхнули костры...  Дальше наблюдать за внеплановым празднеством стало не интересно.  
Уяснив, что стрелять на площади даже в честь свадьбы - нельзя, а водить хороводы, жечь костры и жрать горелую баранину - можно /вон, и полицейские патрули спокойно стоят в сторонке, не пресекают и не ругаются, наоборот, щерятся на пляшущих и сами притоптывают с прихлопом, в очередной раз, доказывая, что дурной пример заразителен/, Молодцов сплюнул в сердцах. Всё своё внимание он перенёс на широкий проулок рядом с Комендатурой. Тот как раз расположился напротив той самой улочки, по которой Аверьян прикатил от ворот в центр. Проулок был примечателен тем, что в нём раскинулся небольшой, но шумный рынок, где, чем только не торговали! На прилавках под навесами навалом лежали различные продукты питания, овощи и фрукты. Рядом соседствовали шмотки: бельё, рубахи, пиджаки, брюки, куртки, головные уборы, обувь, сигареты, спиртное, и прочее, прочее, прочее...
Торговали в большинстве своём приезжие из пригорода - хуторяне, фермеры, простые деревенские жители. Сельчане везли в город в основном натуральные продукты питания с собственных приусадебных участков и подворья. Но за некоторыми прилавками Молодцов разглядел и горлопанистых горожан. Эти предлагали на продажу несколько иной товар, в основном промышленный. Обе категории торгашей, судя по всему, не брезговали и контрабандой, на которую местные власти в лице военных и полицейских патрулей закрывали глаза.
С другой стороны к рынку прилегал автовокзал из стекла и бетона.  С десяток старых разбитых "Пазиков" возле него дожидались своих пассажиров. Судя по табличкам на их запылённых боках, перечень маршрутов впечатлял разнообразием: "Рудник-Преисподняя", "Рудник-Чистилище", "Рудник-Пограничье", "Рудник-Госпиталь", Рудник-Дом отдыха", "Рудник - Горный Аул"...
Внезапно мимо автовокзала прочадила "сороконожка" с очередной партией пленных русских отринутых. За окошками промелькнули традиционно бледные и растерянные лица. Аверьян сжал кулаки и до боли прикусил губу - ну, сволочи, ну, подонки, скоро мы вам всё припомним! Ни одна черножопая мразь не уйдёт от возмездия!
Запомнив, на какую улицу свернул сорока колёсный автозак, он сошёл по ступеням на площадь, и как в бурное море окунулся в людской круговорот.
Комендатуру окружала решётчатая ограда с распахнутыми настежь воротами, поднятым шлагбаумом и полосатой будкой. Часового в ней не оказалось, так что и машины, и люди попадали на запретную территорию беспрепятственно. Посетители Комендатуры, кстати, так и сновали мимо будки туда-сюда. Вместе с ними прошёл и Аверьян, от ворот свернув прямо к парадному входу, перед которым стояло десятка два легковых автомобилей, в основном потрёпанные "Жигули", "ушастые" "Москвичи" и военные "Газели".
Особняком приткнулись к бордюру две новенькие блестящие "Волги" с номерами, начинающимися на "0". Между машин, на небольшом пятачке стоянки, сгрудились водилы. Они нещадно дымили сигаретами и с азартом что-то обсуждали. Кажется, комментировали утреннее происшествие со стреляющей свадьбой...
Аверьян поднялся по ступеням, отметив про себя, что ни простенькое крыльцо, ни крашеные двери особым изыском не блещут. Ибо не по рангу Комендатуре архитектурные излишества! Слева от входа на стене белел прямоугольный лист ватмана, который сразу же бросился ему в глаза. Вывешенное объявление предупреждало, что регистрация гостей Рудника производится за углом. Ниже кривая стрелка указывала направление, по которому он и отправился вдоль стены здания под распахнутыми окнами кабинетов, откуда доноси лись телефонные трели, бурчание голосов и щёлканье пишущих машинок.
"Ага! - позлорадствовал Аверьян, - И этим служакам наши компьютеры с клавиатурами, принтерами и факсами тоже только видятся в радужных снах..."
Заворачивая за угол, он кинул беглый взгляд назад - вдруг за ним увязался шпик, и ему удастся его срисовать? Он пытался так сделать ещё на площади, когда отходил от гостиницы. Но и тогда, и на этот раз фокус не удался - соглядатай, если и топал за ним по пятам, то ничем себя не обнаружил...
За углом, с торца здания, возвышалось низенькое покосившееся крылечко служебного входа. Ещё одна стрелка на стене чётко указывала на него. Аверьян взлетел по ступеням и потянулся к двери, как она сама вдруг резко распахнулась. Навстречу ему на крыльцо выскочил высокий крепкий мужчина славянской внешности  с умными, проницательными глазами. Он столкнулся с Молодцовым.  Они оба чуть было не свалились на тротуар.  От позорного падения с крыльца их  спасло только то, что они вцепились друг в друга мёртвой хваткой, восстанавливая равновесие.
- Извини, земеля, задумался я...- незнакомец выпустил Аверьяна из объятий и шагнул в сторону, освобождая проход.
- Да ладно! - вяло отмахнулся Молодцов, толкая тугую дверь, - С кем не бывает...
Внутри у него всё напряглось: он всего лишь на долю секунды влез в мысли незнакомца, как тут же получил ответ - это контрразведчик! Более того, и этот малый, и вся контрразведка Рудника знает наверняка, что он, Климов Анатолий - почтарь липовый! Что офицер-фельдъегерь  второго отряда ФЕ-службы под номером двадцать два - агент Солнцнградовской разведки!
Вот так номер! Вот так сюжетец с поворотом! Обалдеть! И этот стоящий напротив него оперативник контрразведки как раз и подослан к нему, что бы втереться в доверие и выведать всё, что только можно о его задании...
Ситуация складывалась прелюбопытная. Начиналась игра, в которой побеждает тот, у кого крепче нервы и изощрённее ум. Аверьян был готов схватиться с врагом на таких условиях. Его к этому готовили...
- Ого! - вскричал тем временем незнакомец, указывая на бляху, - У тебя номер "22"?
- Ну да! - задержался в дверях Аверьян.
- Но ведь это знак Гриньки Мацапуры! А он мой наипервейший корифан! Как к тебе попала его бляха, братан?
- По наследству! - с видимым удовольствием пустился в объяснения почтарь Климов, в то время как разведчик Молодцов мысленно отметил, что незнакомец Мацапуру на самом деле никогда и в глаза-то не видал, - И бляха, и шмотки, и техника - всё мне отошло... А почему так? Да потому, что я по жизни везучий! Мне и на этот раз крупно повезло, когда твой кореш на байке грабанулся и шею свернул! Мне рассказывали, что когда его нашли, он лежал на пузе, а смотрел в небо! Прикольно, да?!
- Ай-яй-яй! - схватился за голову незнакомец, не уступавший в актёрском мастерстве Молодцову, - Вот горе, так горе! Как же я теперь без него, а? Мы с ним, бывало, и на рыбалку, и на охоту, и по бабам... Всегда вместе! Надо бы помянуть бедолагу, а? Ты как? Не против?
- Я всегда - за! - горячо поддержал предложение незнакомца Аверьян, - Если бы не Гринькина кончина - не видать  бы мне офицерских погон ещё целую вечность. Так и коптился бы дизелистом на своём задрипанном блокпосту до конца дней Вселенной... А тут прикинь
- и офицер, и фельдъегерь! Служба - закачаешься! Я давно в почтари просился! Всё перевода ждал...
Незнакомец согласно кивал, терпеливо выслушивая собеседника – мотал на ус каждое сказанное им слово. Понятное дело, для рапорта начальству...
- ...Кстати, Гринькина зазноба, Хеленка с хутора, тоже мне по наследству перепала! Она мне целую корзину жратвы и выпивки навалила в дорогу... Будет чем помянуть! Только я сначала отмечусь в "Регистрации", а потом милости прошу ко мне в номер!
Аверьян кивнул на виднеющуюся вдали шиферную крышу гостиницы.
- Отлично! - заулыбался незнакомец, - Тебя как звать-то, наследник?
- Анатолий я, Климов...
- А я Станислав Ягодзинский!
- Поляк? - уточнил Молодцов, протягивая руку для пожатия.
- Угу! Мы с тобой братья славяне. Нас чёрные не любят, нам нужно держаться вместе!
- Согласен! Замётано!
- Слушай, раз ты такой щедрый, то разреши мне с собой ещё двух приятелей прихватить? Они тоже знали Мацапуру...
- Конечно! - Аверьян так и светился радушным простодушием, -  О чём базар? Бери чуваков и подгребай с ними в гостиницу, в седьмой номер, через полчаса. Я скоро...
На том новые приятели и расстались.


* * *

- ...Мой информатор несколько раз видел Драгомира в Резиденции Хозяина. Причём всякий раз в обществе того самого инженера-электронщика, - тихий голос Яромира действовал на старца успокаивающе, - ...Но он не казался пленником! Скорее наоборот, Хозяином!
- Это точно? Ошибки быть не может? - Святовид в бессилии покачнулся. Яромир сотворил глубокое удобное кресло и почтительно усадил в него главу Иерархов.
- Я перепроверил сообщение. Информация подтвердилась...
Святовид снова застонал, как от сердечной боли.
- Так вот где он, значит, объявился... -  прошептал патриарх дрожащим голос ом, - Я пытался его забыть, пытался выбросить из своего сердца - но не смог! Отцовская любовь оказалась сильнее разума! Я никому не рассказывал о нём и наших непростых отношениях, но теперь молчать нельзя! Слишком далеко всё зашло...
Слушай, Яромир, Драгомир ушёл из дома несколько тысячелетий назад, после той печальной истории в био-лаборатории в Священном Саду...
- Да-да! Я наслышан о том происшествии! - кивнул Яромир! – Это когда Ева из-за упущения обслуживающего персонала случайно или намеренно, по чьей-то преступной подсказке, одела на голову Обруч
Знаний обучающего компьютера, проглотив предварительно закрепляющее снадобье в виде яблока…
- Да! Абсолютно тёмная история! Ты знаешь, чем тогда закончился
этот генетический эксперимент по клонированию… Драгомир в горе и отчаянии бросил всё и ушёл из дома. Он долго скитался по планете и смежным Мирам, пока, в конце концов, не присоединился к минус-Иерархам. Я уверял его, что он ни в чём не виноват, что так же думают и другие Иерархи. Умолял сына одуматься, вернуться, но он словно не слышал меня.
С новыми дружками Драгомир взялся играть судьбами многих народов Земли, ввергая государства то в бунты, бессмысленные и жестокие, то в войны из-за пустяшных причин, ещё более кровавые, то в ужасные революции. Так продолжалось из века в век, из тысячелетия в тысячелетие... Но в какой-то момент он вдруг совсем исчез из поля моего зрения. Его следы затерялись, и я не смог их отыскать. А он, оказывается, вон, где объявился! Невероятно! Всё это время мой сын  отсиживался в твоём Мире, Яромир....
- Теперь ты понимаешь, как важно твоё присутствие при его захвате? Впрочем, как отец отщепенца, ты имеешь полное право отказаться...
- Нет! Пленение Драгомира дело не простое и весьма опасное! Вам с ним без меня не справиться! Должен открыть тебе один мой самый страшный секрет: ещё новорожденным я выкупал Драгомира в подземных мёртвых водах священного Стикса и обсушил в лучах затухающей Тёмной Звезды, которая является ядром нашей Земли...
Яромир впервые в жизни побледнел, став белее молока.
- О Великий Космос! - прохрипел он непослушным голосом, - Заклинаю тебя Проявленной Вселенной - зачем ты это сделал, безумец?!
- Что бы к моему мальчику вместе с