живый в помощи

сомнений. Молодцов поспешил к ним, надеясь, что хоть кто-нибудь сможет разъяснить, что же такое  с ним произошло на самом деле? Помимо того, конечно,  что он умер.  А
главное: куда это он нынче попал?  Что это за место?!
В этот миг сквозняк из тоннеля усилился. Ледяной порыв проник  под ветровку и пробрал его до костей. Но, с другой стороны, он же и быстро покончил с туманом, разогнав его без остатка. Когда развеялись последние клубы, Аверьян смог, наконец, увидеть всю станцию целиком - от торцевой стены за своей спиной, до стены противоположенной, между которыми было никак не меньше двухсот - трёхсот метров...    


ГЛАВА 4. “А ты как тут?”

Вся центральная часть платформы оказалась заполнена новопреставленными. Что-то около полутора сотен, как он и предполагал. Усопшие отчего-то сгрудились под средней люстрой в центре зала. Все до одного, с испугом озираясь по сторонам, тихо переговаривались между собой. Похоже, делились впечатлениями. А скорее всего, задавали друг другу те же самые вопросы, что крутились у Аверьяна на языке.
Толпа продолжала разрастаться за счёт  вновь прибывших. Новички просто материализовались из воздуха поблизости от остальных и спешили влиться в общий людской круговорот. Аверьян, мысленно сетуя на то, что оказался единственным, кто проявился не в центре станции, поближе к "обществу", а с краю, как какой-то изгой, направился к сборищу быстрым шагом.
Не переставая  удивляться про себя, с чего бы это его забросило так далеко в сторону ото всех, он с жадностью вглядывался во встречные человеческие лица. А их было много. Всевозможных возрастов, они мелькали в толпе бледными размытыми пятнами. И на каждом можно было прочесть испуг, граничащий с ужасом и безмерное отчаяние.
А в потухших взорах, будь то древние старики со старухами,  просто пожилые или люди среднего возраста, парни с девушками,  подростки и малыши - во всех без исключения проглядывалась Печать Смерти. Впервые с момента смерти Молодцову по-настоящему сделалось жутко от осознания правоты того факта, что  курносая косила всех без разбору и в таких гигантских масштабах, о которых ни он, ни кто другой из живущих и не подозревал…
На пути Аверьяна вдруг встали пять заплаканных школьников от семи до двенадцати лет. Два мальчугана и три девчушки. По виду - ученики с первого по шестой классы. Детишки  таращились на взрослых жалобными глазёнками и всё пытались понять, что с ними произошло.
“Эти-то, отчего умерли? - подивился Молодцов, краем глаза наблюдая, как стайка школьников нерешительно жмётся к взрослым, - Может, несчастный случай в школе? Или авария там, какая на транспорте? Да мало ли…”
Внезапно слева от Аверьяна неярко вспыхнуло, и раздался негромкий хлопок. Одновременно на платформе появился помятый, заросший до глаз бомж с фиолетовым “фонарём” под глазом. Он не устоял, шлёпнулся задом, ошалело вращая не заплывшим глазом, и тихонечко заскулил. Но увидев, что не один, обрадовался и, перестав выть, попытался встать. Ноги у него, однако, подкосились, и он опять завалился на бок.
“ Э-э, да это чучело пьян в стельку! - догадался  Аверьян.
Бомж между тем быстро нашёл выход из положения. Утвердившись на карачках, он развернулся к толпе головой и медленно пополз, раскачиваясь на ходу. В правой руке его была зажата початая бутылка с какой-то голубовато-прозрачной гадостью, от которой он, по-видимому, и окочурился. Бутылка  мешала ему двигаться, но он упорно не желал с ней расставаться. Глядя на этого не старого, в общем-то, но запущенного мужика, Аверьян не знал: плакать ему или смеяться.
Он кисло улыбнулся и побрёл за бомжом следом, чувствуя, как внутри нарастает необъяснимое беспокойство. Между тем умершие прибывали с каждой секундой. Они появлялись и по одному, и по двое, и по трое за раз. То тут, то там раздавались негромкие хлопки и в короткой вспышке возникали новоиспечённые покойнички: мужчины, женщины, старики, дети… Словно подчиняясь необоримому инстинкту, все они спешно подтягивались к центру платформы, где сливались с основной массой усопших.
Бомж тем временем дополз до людей, встал на ноги и затесался в толкучку. Молодцову до крайних рядов тоже осталось шагов пять-шесть. Но в это мгновение снова хлопнуло, и перед ним на затоптанном полу появился синюшный младенец, наскоро завёрнутый в несвежее тряпьё. Измождённый трёхмесячный ребёнок выглядел ужасно. Аверьян остановился на секунду, что бы обойти препятствие. Он всё ждал, что лежащий на спине младенец зайдётся в истошном вопле, но тот молчал и только пытливо пялился на взрослых умным, осмысленным взглядом, громко причмокивая фиолетовыми губёнками.
Во всём его облике и поведении было что-то жуткое и отталкивающее. Молодцов неосознанно перекрестился, когда увидел, что младенец вдруг резво вскочил на кривоватые ножонки и, обмотавшись простынёй, словно римский патриций в бане, уверенно присоединился к расступившейся перед ним толпе. Его несуразно огромная грушевидная головёнка при этом опасно покачивалась на тонкой шейке словно метроном, грозя отвалиться при очередном неверном шаге…    
Аверьян подошёл к толпе следом за младенцем и громко поздоровался со всеми сразу. Ему ответили недружно и неохотно, в основном те, кто стоял рядом. Остальные просто не обратили внимания. Молодцов не обиделся, отлично понимая, что люди всё ещё не отошли от шока, порождённого осознанием собственной смерти. Большинство умерших  погрузилось в глубокое раздумье и вообще мало что замечало вокруг.
- Кто-нибудь знает, что это за место, товарищи? - громко спросил Молодцов, ни к кому не обращаясь конкретно, - Похоже на станцию метро, вы не находите?  

Он строил вопросы так, чтобы не получилось: куда это я попал, дорогие товарищи? Ибо навсегда зарёкся спрашивать таким Макаром после одного казусного случая. Как-то ему срочно потребовалось позвонить на работу. Впопыхах он, по-видимому, одну цифру номера набрал неверно. На том конце провода отозвался не мастер цеха, а миловидный голосок совершенно незнакомой женщины. Аверьян от неожиданности растерялся и глупо спросил: ой, а куда это я попал? На что услышал резкий категоричный ответ: если туго идёт, то в задницу! Помнится, он тогда покраснел, как рак и потом долго стоял с трубкой у уха и с отвисшей челюстью...

Окружающие тем временем на вопросы Молодцова элементарно начхали, пропустив их мимо ушей. Нашлись и такие, которые недовольно заворчали.
- Успокойтесь, молодой человек, Господь не оставит нас… Все всё узнают в своё время… Каждому воздастся по грехам его…- прошамкала стоящая поблизости горбатая старушонка в тёмном одеянии. Отвернувшись от Аверьяна, бабка принялась истово креститься. Её примеру последовали и некоторые другие…

“Это не станция метро! - “голос” прозвучал непосредственно в голове Молодцова. От неожиданности тот даже вздрогнул.
- Кто говорит? - мысленно воскликнул Аверьян, но “голос” мягко приказал:
- Слушай и не перебивай! То, что вы принимаете за метро, на самом деле есть Сборный Пункт Отринутых. На местном жаргоне -  пересылка. Когда отринутых наберётся нужное количество, вас отвезут в …другое место.
- Что за место? - не удержался от вопроса Молодцов.
- Узнаешь позже! Но ты будь готов к неожиданностям, Веря, и ничего не бойся!
Голос смолк. В голове - от макушки к затылку - разлилась тишина, в которой угасали отзвуки мелодичных колокольчиков. Молодцов с минуту стоял с открытым ртом и не двигался, полагая, что потерял дар речи. Незнакомый “голос”, так бесцеремонно ворвавшийся в его мысли, назвал его “Веря”. Но так его называл лишь один-единственный человек на свете - его мама! Однако, “голос” принадлежал не ей, а молодому мужчине. Тут уж ошибки не было.
Кто он? Почему связался с ним, а не с кем-нибудь ещё? Что это за “другое место”, куда их собираются переправить? К каким “неожиданностям” нужно быть готовым и чего не нужно бояться? Или наоборот, бояться нужно?
Примерно такие, а вместе с ними и многие другие вопросы целую минуту роились в голове Молодцова, пока он не прогнал их прочь: “ Права старушка, со временем всё станет известно! Так чего зря черепушку напрягать? Лучше подождём и поглядим, что дальше будет!”  
Он застыл посреди толпы, терпеливо дожидаясь развития событий и при этом, не забывая  зорко поглядывать по сторонам. Минут десять ничего не происходило. Умершие, или по-здешнему - отринутые,  всё продолжали прибывать. Когда, на взгляд Аверьяна, толпа разрослась человек до двухсот, хлопки и вспышки прекратились. С этой минуты на пересылке больше никто не появлялся. Народ покорно замер в ожидании, сам не зная чего, болтливые по-прежнему тихо переговаривались между собой...
Прошло ещё несколько минут. По платформе прошёлся лёгкий сквознячок, но не ледяной, как прежде, а умеренно тёплый. Он принёс с собой целый букет приятных ароматов, которые быстро вытеснили запахи морга, дышать стало намного легче и приятней. Одновременно, где-то над сводами станции будто бы некий незримый звонарь ударил в колокола на звоннице и по платформе поплыл малиновый перезвон. Он настолько ошеломил отринутых, что многие молча застыли в растерянности, даже завзятые любители поговорить.  
Внезапно Молодцов обратил внимание, что стоящая рядом горбатенькая старушка стала на глазах ...изменяться! Она уж как то невероятно быстро помолодела, превратившись в высокую и статную красавицу лет тридцати. И не она одна! Процесс омоложения охватил всех до одного старых и пожилых отринутых на станции, которые неожиданно для самих себя помолодели до тридцати - тридцати трёхлетнего возраста. Видимо, это была нижняя возрастная планка, достигнув которой, спонтанное омоложение пожилых умерших организмов автоматически прекращалось.
Получившее внезапную молодость, красоту и силу старичьё едва сдерживало рвущиеся наружу восторги. Теперь их было не узнать: пойди, угадай, кто был кем. Все они со стороны выглядели до смешного нелепо в своих старческих тряпках но, не обращая на такие пустяки внимания, сошлись вместе, что бы обсудить это странное событие, с недоверием и недоумением разглядывая и ощупывая, друг дружку и радуясь как дети.
Молодёжь, не достигшая тридцатилетнего рубежа, равно как и подростки с детьми - остались в рамках своих возрастов. Стоит ли говорить, что буквально все другие отринутые были поражены происходящим. Многие, в том числе и Молодцов, чётко осознавали, что чудеса на этом не закончатся.
И они оказались правы!
Следующими на очереди оказались ...калеки и инвалиды, а таких было немало среди умерших.  У безруких начали отрастать руки, у безногих - ноги, у прочих - то чего они лишились при жизни: иные части тел или внутренние органы. Включая и удалённые хирургами аппендиксы. Слепые, глухие и немые - прозрели, заговорили и обрели слух. Все отринутые на станции в мгновение ока вдруг стали абсолютно здоровыми покойниками, если можно так выразиться. Люди исцелялись комплексно и полностью за каких-нибудь три - пять минут.
Аверьян обратил внимание на стоящую недалёко юную наркоманку лет пятнадцати, с фиолетовыми кругами под глазами. Тонкая, как тростиночка, девчушка была одета в чёрные колготки и короткую кожаную юбку. Похоже, она