сдавливание сосков и их отрезание, выворачивание и дробление суставов, опаливание на огне и прижигание раскалённым железом, заключение частей тела в дробящие устройства, распарывание и шипование плоти. Чередуя огонь и воду, растяжение и сжатие. Придумали всевозможные устройства и приспособления, позволявшие при желании механизировать процесс, но прибегали ко всему арсеналу не столь часто, ограничиваясь физическим состоянием жертвы и страстью к садизму – хватало малой серии предметов.
Перед казнью – настоящим действом для всего города не стеснялись: увечили до полумёртвого состояния. Чтобы несчастные не богохульничали или при длительной казни не мешали дикими криками – в рот: железный кляп, стержень сквозь подбородок, язык и нёбо, как Джордано Бруно, языка лишить, маску одеть с выступом, о который сотрёшь зубы в агонии.
Картины смертных изуверских мучений вызывают содрогание, тоску неминуемой смерти представить легко. Конвейер, ведущий только к выворачивающей наизнанку смерти, что встречали со вздохом избавления. Богатые и тут не оставались без привилегий – «мягкая смерть» от гильотины или колотушки, уморил голодом или отравил ядом – обычное дело, сжалился ещё.
Прочим – список впечатляет. И действо шло долго. Торжественно. Днями. По разным категориям. С перерывами.
Сжигаемые задыхались в дыму или медленно поджаривались, пеклись в трубах, хуже приходилось посаженным на кол или распятым (не обязательно гвоздями) – агония длилась до трёх дней; четвертованным (колесование) – перебивали кости рук и ног дубинкой или тележным колесом, и бросали подыхать или сжигали; варили в масле или воде; стругали ножами или специальными граблями рвали тело, распиливали вдоль двуручной пилой – растянутых вниз головой; разрывали на куски лошадьми или на станке; закрывали в «Нюрнбергской деве» - шипы пронзали всё тело, избегая жизненно важных мест. В подвешиваемых стальных клетках – обычно при въезде в город - умирали от голода и жажды неделями, высыхая от жары или замерзая в лёд.
Методы смягчались, так как общество развивалось, и скоро казнь стала являться лишь символом возмездия – гильотина для «богатых», виселица для народа, расстрел для военных, оставив коверканье для особо опасных преступников.
Расцвела Европа в Возрождение. Отъелись. Натюрмортами увлеклись – зажили после мракобесия средневековья. Любовались женским телом. Наладившимся бытом. Видите, на сколько отстаём? И как научились - поражаешься мастерству. Простенько всё до Возрождения, а тут – пышно, сочно, тонко выписывали. Тона. Цвета. Какие шедевры!
Тончайшие детали, игры света и тени, изысканность цвета. XIX-й век ещё немного продлилось это, совершенствуясь, а затем - обленились, верно. Мазок, другой - что хочешь! Писать стало лень. Ляп. Что это? Дом. Не понимали их. Ещё бы! А сейчас завидную цену и славу имеют - у нас уже есть видео и фото, в прошлом побыть хочется.
Быстрое развитие общества скомпенсировало наше отставание и разрыв сейчас не столь велик в размере поколений, но весьма ощутим в духовном плане. Наша кровь буйная ещё.
И разве удивить нас, русских, переживших коммунизм? За неимением времени и приспособлений, новые инквизиторы действовали проще, но не менее мучительно: срывали кожу, отрезали половые органы, язык, уши, нос и губы, выкалывали глаза, прибивали погоны к плечам и вырезали лампасы, насаживали на кол, вспарывали животы, резали и пилили на части, зарывали живьём в землю, распинали, топили, жгли, вешали, давили, и в довершение ко всему - оскверняли трупы.
Если хочешь повторенья – голосуй - КПРФ!
3.«Ту мач фо ми»
К выходным дням в Праге творилось настоящее столпотворенье, деморализовавшее меня – из «виладж Крупка» в такое! Пруд пруди людей! Особенно густых отрядов вьетнамцев.
От вокзала даже кривым маршрутом – десять минут до отеля. И хорошо, что я не вернулся в 407-й номер: он оказался занят на два дня – «увы, сэр», и был заменён даже лучшим.
А как мне заменить себя?
Устал уже за эти дни изрядно: побывал, где хотел, оставив самое вкусное на следующий раз, впечатлился осторожными синагогами и вековым кладбищем, где могильные плиты вросли в деревья, попробовал абсента – «мекка» его здесь и кнедликов разных, во Влтаву плюнул с мостов, на трамвае бесплатно покатался, несколько раз заблудился...
-Карлова-25, бар «Альтернатива» – посоветовала мне продавщица винной лавки на Uhelny trh – чешка лет 25, с пирсингом нижней губы. Несуразные поступки, совершённые по доброй душе вызывают симпатию, и мы с ней разговорились, найдя хорошую практику английскому. Тут семечки разных сортов продаются в табачных магазинах, и она растит «план» дома, и, кстати, выпивает пол-литра абсента и тоже не понимает никаких галлюцинаций.
Купленная там бутылка Моравского белого за чтением «Российская контрреволюция в 1917-1918 гг.» разошлась во мне словно канистра бензина в Камазе – для старта, и я отправился в путь.
Документы лучше с собой не носить – лихие люди есть везде. Достаточно карточки страхования или распечатки билета на самолёт и визитки отеля. Как и с обменниками: читайте надписи! Вообще, возить наличную валюту можно только в качестве НЗ – в любой стране конвертация затратна. Как и таксисту - нужно предлагать нормальные деньги за поездку, а на рвачей махнуть рукой.
Ходить легко. Камень везде. Брусчатка. Малоэтажная застройка. Множество скверов и площадей. Не грязно. Прошла барышня с собачкой и какнула её животная. Взяла она пакетик и убрала пакость, заслужив мою, взращённого на берегах засраной Москвы реки, восторженную тираду.
Миновал «Бефлем намести» (Вефлеемская площадь у костёла), набережная осталась слева, и не прошло пяти минут, как привыкшие к сплетенью улочек ноги привели меня на нужное место: арка с открытой калиткой ворот, за которыми улочка вела во дворы с разномастными заведениями.
Неприметная табличка «Бар Альтернатива», я свернул налево и спустился по крутым ступеням – и даже скрипнула дверь.
Запах обещал отдохновенье.
-Та-а-ак...
Потёр я руки, сняв перчатки.
У стойки сидел парень лица актёра Бушеми и я взгромоздился рядом. Перед ним как раз лежала коробочка типа для зажигалок «Зиппо» («холдер» для «травы») – и в его ответе на вопрос для чего это – «Удобно» - было всё, что закрепил я рассказами про Пашу Хихуса и о моих пробежках по миру.
Илья учился здесь, и лишь недавно узнал про это место. Пока на мои «экивоки» бармены «включали дурака», сидевшая рядом девица соблаговолила поделиться своими запасами со странником, и не за так, конечно!
Как потом понял, это была моя искупительная жертва, зато с комочком «сканка» я стал наравне со всеми.
Приколотили с парнем. Разговорились. Отпустило солдата. Открылись глаза.
Посетителей ранним вечером было мало, и бармены Гонза и Давид вполне успевали обслуживать их, общаться со знакомыми, а тут и я – представитель иного мира, ввинтившийся к ним. Будем их «осторожных» проминать.
Приходили знакомые – всем Гонза и Давид оказывали вспоможение: 300 крон «сканк», чуть дороже «хаш», а у Давида и вовсе кладезь: прямо целый мешочек «первого» по 2200 грамм, и грибочки по 200, ещё какая-то «биоэкстази» в кристаллах. Пиво после парочки подобных «минералов» стало вкусным как карамель.
Накрывало плотно, пиво кончилось, и «зашифровавшись», я отлип от стойки, пообещав - Через несколько минут вернусь!
Интересно, что они подумали? Я про помповое ружьё.
Сгонял в отель за остатками «подорожного»: всю их компашку отведавших «семечек от Мартина» было не оторвать от них, восхитились «Беломором», забористостью и ценой, жаль только две маленькие банки маринованных опят уже разошлись: одна директору гимназии, вторая портье отеля.
Курили все. Но помещение было большим и дымно не казалось. Много было на что посмотреть.
Я загнался и такого себе напридумывал: вот и место у стойки рядом с бабами услужливо свободно, подсыпали уже чего видать в оставленную пока ходил в туалет кружку, вот и вторая подсела, странно смотрит бармен... Я и некоторые «ходы» стал делать, запутывая их, над чем позднее все посмеялись, вспоминая.
-Мейби машрумс? - поймал я Давида среди толчеи. – Грамм из ту мач фо ми, колик корун фо э литл...
-Попробуй. Для начала – он сыпанул мне в ладонь горстку скрюченных сереньких ножек.
Я осведомился про потребительские свойства.
-Запить есть?
Бах – пива кружка.
-О, Чизес! Глесс оф вотер!
Присел.
-15 минут говоришь...?
Я засёк время на вдруг ставшем бархатным телефоне, чья панель превращалась в колыхавшуюся толщу голубой воды.
Люди. Лица. Вечер лился рекой. Грибочки волнами давали себя знать, мягенько, словно сетку раскинув внутри меня, оплетя липкими лапками – добавим?
Многие пили пиво, коктейли и виски, к стойке бара так и сновала местная публика, лишь едва разбавляя заходивших посетителей. Их всё прибывало. На земле – сновавших в разных направлениях людей манили ресторации с неизменным «гуляш» суп, бары и всякие представления, магазины и сувенирные лавки.
Вьетнамцы держат ларьки со снеками и разномастным алкоголем – на 20-30% дороже чем в супермаркете – этакие наши палатки, торговля идёт вяло, зато ломятся полки.
Прага не спит всю ночь, правда мест поесть становится меньше – колбасные на Вацлавской площади и Макдональдс.
Гонза мне всё - и то и это.
-Почкей!
-Почему?
Напробовался уже! Немного терялся, увлёкшись его коллекцией банкнот, прикрепляемых к стене за стойкой, а он горестно разводил руками - решил, что денег у меня мало и вдвое снижал цену, ещё и «Пилснер урквела» подливая.
-Грамм? – Гонза орудовал у стойки, потчуя очередную порцию туристов – онли фо ю - 250. У?
-Ту мач...
-О! Вай? Ту мач, ту мач...! Ай хэв бизнес, Андрэй! Три грамм минимум. Пять сотен. Гуд прайс! Машрумс – 250. Вот?
-Э литл...
Подумал, что перегну палку и меня скоро выгонят, а он подыгрывал мне, злившись притворно.
Его отвлекали, он уходил, возвращался, не сидел на месте и я.
Быстро все узнали про мою задумку, о книгах и рассказах, солдатчину и добрый нрав, и меня окликнул Гонза. Он скрылся за столбом, делившим стойки на две части и тут же вернулся, выложив на стойку пару грибных шляпок.
-Здарма!
-Гуд!
Я пожевал.
-Пить? – поймал он ой взгляд, притворно вздохнув, будто сокрушаясь.
-Оф кос!
И вот тут начался вечер. В новый раз.
Уселся в самом эпицентре, испросив разрешения, когда становилось много людей, перемещался по залу, где за столиками сидели – каждый при себе. Внутри меня Фигаро с примесью Швейка. Я везде успевал.
Ко мне хотел прибиться школьный друг Гонзы, но кроме чешского он никакого не разумел – какое верное слово, и быстро набравшись пивом, переключился на созерцание моих «мимикрий» и подсаживался к соседям.
Таращило – «погляд» (выглядеть – по его) был у меня типичный – Витя Цой. Даже не подошёл один из десятка ввалившихся поддатых немцев – Гойко Митич что-то проглотив сел в углу на диванчик, и после косяка долго гонял про себя, наминая пальцами зажигалку. В углу при входе то целовались, то «втыкали».
Суббота вообще была битвой титанов – сотни людей прошли, кран с пивом не закрывался, выдаивая бочонки. Гости приходили, уходили, кто, как «козья морда» «торчал» под музыку, притянув меня пару раз на
Реклама Праздники 20 Октября 2024Работников пищевой промышленностиРаботников дорожного хозяйстваДень военного связиста 30 Октября 2024День моряков-надводников 22 Октября 2024Праздник Белых Журавлей 1 Января 2025Новый год 7 Января 2025Рождество Христово Все праздники |