как благородные дроу, - раздался из тьмы его тоненький жалобный голосок.
Ника пошла на голос. Она видела дожидавшегося впереди Клопси отчетливым красновато-желтым сгустком тепла. Озадачено повертев прохладную твердую, вытесанную из лунного камня палочку в руке, она подумала, что, наверное, надо сказать какое-то заклинание или как-то по-особому взмахнуть этой штукой, чтобы она дала свет. Едва она подумала об этом, как алмаз на жезле стал переливаться. Сначала слабо мерцая, он постепенно разгорался все ярче, осветив стены пещеры ровным светом, таким, который не травмировал чувствительных глаз Ники и давал возможность Клопси, различат дорогу впереди.
Туннель оказался довольно просторным, с округлым сводом и стенами. Причудливо извилистый, он был идеально ровным, нигде не сужаясь и не расширяясь.
-- Клопси, кто прорыл туннель?
-- Огромный червь, моя владычица. Его изловили в Диком Подземье, а это мало того, что не легкое дело, но еще и опасное, потому что очень он ядовит. Отловив, его доставили в Мензоберранзан и опустили в большую яму. Он тут же зарылся в землю, а чтобы он проходил под землей там, где это было нужно, землю сверху обильно кропили кровью убитых дворфов. В конце пути, возле дворца де Наль, для него была приготовлена приманка - гора дохлых гоблинов и дворфов. Именно к ней он и стремился. Домочадцы и стража Дома де Наль специально собрались во дворе посмотреть на то, как червь будет пожирать это "лакомство".
-- Долго нам еще идти? Пойдем быстрее, а!
Ника взяла Клопси за пазуху, почувствовав как холодны его маленькие цепкие ручки. Через какое-то время, а сколько они шли - Ника определить не могла, в рассеянном свете палочки выступили высеченные в стене каменные ступени. Поднявшись по ним, Ника уперлась в тяжелую каменную плиту, закрывавшую выход.
-- Прикоснитесь к нему жезлом, - подсказал ей Клопси.
Ника тронула плиту алмазом. Он ярко вспыхнул, и плита со скрежетом, осыпая на голову Ники и Клопси пыль и мелкое каменное крошево, отъехала в сторону, дав ей возможность подняться в уютную комнату, завешанную гобеленами, с кушеткой, застеленной толстым домотканым покрывалом и стоящим возле алтаря глубоким креслом. На то, что это был именно алтарь, указывал высеченный из того же матового камня паук, нависший над чашей, обхватив ее края своими лапами. Пока Ника осматривалась, Клопси, которого она отпустила, забился в угол и смотрел на нее оттуда блестевшими глазами.
-- Вы ведь не Фиселла? - вдруг прошептал он. - Ведь нет?
-- Клопси? - почему-то тоже шепотом, позвала его к себе Ника, сбитая с толку странным поведением малыша. - Это ведь я...
Она склонилась над ним, и он как загнанный зверек, вжав голову в плечи, зажмурился.
-- Да что с тобой, дружок?
-- Простите, моя владычица... пощадите... бедному Клопси показалось...
-- Ну, ну... - девушка кончиком пальца, ласково погладила его по голове. - Клопси, я не Фиселла. Я Ника. Знаешь, что означает мое имя? Ника - это победа.
-- Но вы... вы все равно погибнете здесь. Это очень не хорошее место. Фиселла будет проклята...
-- Ты меня пугаешь. Что на тебя нашло?
-- Уйдемте отсюда...
-- Ну, хорошо, пойдем.
-- И мы сюда больше не вернемся? Никогда? - в круглых глазенках Клопси вспыхнула надежда, он буквально ожил.
-- Зачем нам сюда возвращаться? Разве что воспользоваться ходом?
Похоже, то темное, что держало его душу, отпустило его. Он глубоко вздохнул, покачал головой и прояснившимся взором посмотрел на Нику.
-- Простите мое малодушие, моя владычица, - он помолчал и нерешительно добавил. - Наверное, вы хотите спросить, для чего Фиселла приходила сюда?
-- Что-то мне подсказывает, что это окажется не лучше, чем твой рассказ про червя, прорывший потайной ход.
Обхватив свои плечики, словно его знобило, Клопси прикрыв глаза, проговорил:
-- Фиселлриходила сюда погреться.
-- Что? - не поняла Ника.
-- Собственная, отравленная злобой кровь не грела ее, и она приходила сюда погреться. Вот это изваяние паука, что стоит в нише, согревало ее.
Ника поднялась и, подойдя к алтарю внимательно осмотрела его и даже потрогала его холодный камень.
-- Не понимаю, как эта штука может разгораться настолько, чтобы согревать. Магия?
Клопси вздрогнув, кивнул.
-- Ты от этого так нервничаешь? - обернулась к нему от алтаря Ника. - Так ведь у меня тоже есть волшебная палочка.
-- Нет, нет... - замотал головой Клопси. - Вы не понимаете... тут нужно особое... топливо... совсем немного... - жалобно пискнул он.
-- И что же это за топливо? - с подозрением спросила Ника
-- Кровь...
-- Что тебя удивляет? У дроу чего ни коснись - все замешано на крови и пауках.
-- Кровь дроу, - прошептал кроха.
-- Ты это серьезно? Ничего не путаешь?
-- Как-то Фиселле пришло в голову взять меня с собой. Когда мы пришли сюда, она велела страже делать свое дело, и вскоре они привели к ней мальчика дроу. Он был связан и ничего не мог поделать, когда она ударила его ножом, наполняя чашу кровью бьющей из его раны. Эту кровь она вылила в каменную чашу, так что паук над нею, раскалился до бела. Пока она грелась возле него, мальчик, истекая кровью, умирал. Ему было холодно и страшно. Я держал его за палец. Что мог для него сделать маленький, слабый Клопси, - он с горестным выражением покачал головой. - Бедный мальчик до сих пор стоит перед моими глазами. Он все время звал своего отца.
Клопси проворно нырнул под кушетку, приподняв покрывало, и тут же появился вновь, волоча за собой медальон на длинной цепочке. Аккуратно взяв его двумя пальцами, Ника осмотрела грубо отшлифованный потемневшего серебра медальон с каким-то стекловидным, прозрачным вкраплением.
-- Он просил меня передать этот медальон своему отцу. Я, что бы утешить беднягу, обещал ему это, но что может сделать такое маленькое существо как я. Как я, раб, могу найти кого-то в огромном Мензоберранзане? Но пообещал ему это. А когда мальчик умер, я спрятал медальон под кушетку, подальше от жадных глаз Фиселлы. С тех пор мальчик часто приходит ко мне во сне.
Присев на корточки перед Клопси, Ника задумчиво смотрела на него.
-- Удивительно. Ты получаешь удовольствие от избиения гоблинов и о пытках Доргана говоришь с восторгом. Сейчас же тебя прямо колотит.
Опустив глаза, Клопси покачал головой:
-- Гоблины -- отвратительные, безмозглые животные, а лорд после пыток всегда приходит в себя. Но здесь... Мальчик, которого убивали просто так... он... он был таким слабым невинным, беззащитным. Он все время плакал и звал отца, а Фиселла не обращала на него внимания.
-- Дай его мне, - протянула руку за медальоном Ника, и когда Клопси, чуть замешкавшись, передал его ей, замотала его цепочку вокруг запястья, превратив в браслет.
Она подошла к алтарю. Опустив алмаз магического жезла в каменную чашу, она мысленно приказала ему усилить свет и принялась тщательно осматривать ее дно. Чаша оказалась девственно чиста. Либо стража, сопровождавшие Фиселлу, тщательно вытерла ее, либо Клопси что-то путает. Но, это вряд ли. Оставалось одно - проверить все самой. У подножья чаши лежал каменный ритуальный нож с искусно украшенной по камню рукоятью. Им Ника надрезала себе палец, выдавив несколько капель крови прямо в чашу. Как только темные, густые капли упали на каменное дно, изваяние паука начало светиться, испуская волны слабого тепла. Кровь в чаше истаивала прямо на глазах, жадно поглощаемая камнем, как сухая земля впитывает в себя долгожданные еще редкие капли начинающегося дождя.
По мере того, как кровь исчезла, чаша принимала холодный, безобидный вид. Остывал, постепенно потухая, каменный паук. Упершись обеими руками в изваяние, поднатужившись, Ника начала двигать его до тех пор, пока оно не закачалось на краю своего пьедестала и не рухнуло вниз. Наведя на паука алмаз, она велела: "Разбейся!". Сноп синего света, вырвавшийся из палочки, ударил в камень изваяния, который пошел трещинами и рассыпался.
-- Теперь пошли, - пряча палочку в рукав и удовлетворенно отряхнув ладони, скомандовала она Клопси. Тот с готовностью повиновался. Подхватив его, Ника вышла из комнаты, от души хлопнув дверью.
Клопси забрался к ней за пазуху и, повозившись там, затих, свернувшись теплым комочком. Бедняга окончательно пришел в себя и успокоился только после того, как Ника на его глазах разбила священное изображение Ллос.
Ника оглядела узкую, безмолвную темную улочку. Низкие домики с глухими ставнями казались необитаемыми. Где-то за ее спиной из-за крыш домов едва виднелся свет, источаемый Нарбонделем. Прижав прохладный алмаз палочки к своему пылающему лбу, Ника вызвала диск, представив, как он уже направляется к ней. После спрятав ее в рукав, она с интересом осмотрела огромные сталактиты, свисающие со свода пещеры. Над нею завис мерцающий розовыми переливами диск. Опустив ладонь вниз, Ника заставила его спуститься ниже и взошла на него. Она спросила Клопси, куда им лететь, и он, высунувшись из-за пазухи, произнес длинное, затейливое слово, которое Ника при всем своем желании ни за что не смогла бы выговорить. Диск взмыл и, заложив крутой вираж вокруг одного из сталагмитов, полетел в сторону рощи гигантских грибов. Клопси, выбравшийся из-за пазухи и, похоже, вполне пришедший в себя, удобно устроился у нее на плече и теперь рассказывал ей о районе, который они только что покинули - районе низкорожденных дроу.
Низкорожденные имели больше прав, чем рабы и кормились своим ремеслом, к тому же все они были мужчинами. То, что они не воины, было причиной того, что общество дроу не считалось с ними. Кланы Матерей не принимали их на службу. Пользоваться их услугами в открытую, как и общаться с ними, считалось дурным тоном. Знатные дроу предпочитали заказывать у них товары через посредников. На них попросту не обращали внимания, и эльфы-ремесленники жили в своем квартале тихо, ничем не беспокоя Правящий Совет Мензоберранзана. Эти мастеровые, торговцы и ремесленники, будучи почти бесправными, старались быть незаметными и не высовываться. В своем квартале они сами поддерживали порядок, строго следя за ним. Так что стража даже, не считала нужным заглядывать сюда.
Диск облетел огромный жилой сталактит, мерцающий россыпью окошек. Вокруг него вилась вырубленная в его толще лестница. Они поднялись еще немного вверх, подлетели к одной из бесчисленных площадок, что были выдолблены у низких полукруглых дверей и зависли над резными каменными перилами одной из них. Подобрав полы своего балахона, Ника спрыгнула на площадку и, надвинув поглубже капюшон, чуть слышно стукнула в дверь, тут же толкнув ее. Незапертая дверь со скрипом отворилась. Ника, пригнувшись, вошла и огляделась при тусклом свете горящей свечи.
Середину круглой комнаты занимал длинный стол, заваленный свитками и фолиантами. Вдоль стены по кругу шла скамья, из-под которой виднелись обитые медью углы сундуков и сундучков. С трех узких высоких окон открывался бескрайний вид на величественный Мензоберранзан, переливающийся бесчисленными огнями. В кресле с высокой спинкой, вырезанной в форме летучей мыши, сидел мужчина с длинными темными волосами. Его мантия при малейшем движении, меняла цвет от голубого до темно синего,
