Фиалки в Саргасовом море

От издателя

Книга писателя и художника Виталия Гацуцына является удачной, на наш взгляд, попыткой с разных сторон рассмотреть такое многогранное чувство, как любовь. Качество углубленного анализа изучаемых предметов вообще присуще автору. Не только любовь, но и саму жизнь он пробует, по его соб-ственному выражению, “облизать, попробовать” со всех возможных сторон. Он успел многое: побывал автомобилистом, техником строительного отдела, железнодорожником, официантом, летчиком; свободно владеет несколькими иностранными языками; его картины покупают даже зарубежные коллекцио-неры.
О литературном творчестве Виталия Гацуцына очень тепло и с надеждой отозвался Чингиз Айтматов: “...Ваш уникальный опыт... являет литератур-ное изображение жизни с еще одного ракурса, ибо жизнь человеческая - бес-конечная чаща судеб и характеров. Решайтесь и пишите то, что просится на бумагу, в процессе работы многое придет само. У Вас для этого есть все данные”.







Книга, которую Вы держите в руках, вся о любви. О разной любви.
Говорят, что в оригинальном тексте Библии, написанном на гебрайском языке, понятие “любовь” обозначалось более чем тридцатью различными словами. Не знаю, так ли это на самом деле, было слов больше или меньше, в конце концов не в этом суть. Но действительно, не упрощаем ли мы порою наши чувства обычным недостатком слов в языке? Возьмем, к примеру, любовь. Любовь к женщине, любовь к ребенку, любовь к ро-дине, любовь к жизни, любовь к дереву за окном. Все эти, такие различные как по своей природе, так и по своим проявлениям чувства обозначены одним словом - любовь. Основ-ное условие, которым я руководствовался при составлении книги, собрать воедино раз-ные по своей форме, размеру, содержанию, манере написания произведения, имеющие в себе, тем не менее, хотя бы капельку любви. Чтобы эти капельки были похожи на разно-цветные фиалки среди тины обыденности, грязи непроходимого Саргассова моря быта. Что из этого получилось - судить Вам.
Рисунки, представленные в книге, взяты из наследия Нади Рушевой, глубокое ува-жение к памяти которой и навеяло мысль о создании этой книги. Верю - будь Надя сего-дня жива, она простила бы мне эту вольность. Надеюсь, что в результате этой публи-кации откликнутся оставшиеся Надины родственники, с которыми я безоговорочно раз-делю права на авторство книги.

Ваш В. Гацуцын







Малая планета № 3516,
открытая 21-го октября 1982 года
в Крымской астрофизической обсерватории
названа в честь Нади  Рушевой.
Ее памяти - памяти юной художницы,
оставившей удивительный светлый след
в Искусстве посвящается эта сказка.


Бим-бом!.. Бим-бом!.. Бим-бом - мм!..
Вы слышите? - Это звонят часы на старой башне. Вот они пробили десять раз, и это значит, что пора приготовиться - скоро начнется сказка.
Заканчивается еще один день. Давно спят в своих уютных постельках дети. Глядя на них, трудно сказать, что это будущие врачи, шахтеры, летчики, моряки, путешествен-ники. Пока они просто дети, в них еще нет ничего героического, и разве только в своих снах они совершают великие подвиги, летят к звездам, опускаются в глубины океанов, открывают никому неведомые земли. И оттого (хотя их сон мирен и тих) они иногда на-супливают бровки, сжимают кулачки и наоборот,  расплываются  в улыбке. Но пойдемте! Не будем им мешать - дети спят очень чутко, и мы  можем их потревожить.
А вот спят их папы и мамы. Они очень устали и потому похрапывают, сопят или бормочут во сне - даже сейчас они никак не могут отрешиться от дневных забот. Тише! Им завтра рано вставать на работу.
Спят звери, птицы, деревья. Цветы сложили свои лепестки и, подложив под головки листья-ладошки, тоже смотрят свои цветные цветочные сны. Даже дома  под треугольными крышами кажутся людьми, спящими  в ночных колпаках.
Спят все. Ночь взошла на свой усыпанный звездами трон и будет царствовать до самого утра.
И только часы на старой башне, как всегда, не спят. Ведь им каждый раз нужно из-вестить город о конце одного и начале следующего дня. Потому что между полночью и утром происходит самое интересное. Когда башенные часы пробьют полночь - в стране сказок взойдет Солнце, распевая гимн новому дню и аккомпанируя себе на лучах-струнах.
Представляете, что было бы, если бы когда-нибудь часы проспали и не пробили полночь? В стране сказок (страшно подумать!) не наступило бы утро. Дети не услышали бы новой сказки! Чтобы такого не случилось никогда - старые мудрые часы перестали спать вообще.
Бом-м!.. Вот еще раз! Одиннадцать. Будьте очень внимательны - до начала сказки остался один удар.
Нужно сказать, что далеко не каждый может увидеть прекрасную сказочную стра-ну.
Злые, глупые, сварливые, завистливые люди так никогда и не узнают, что началась сказка. Ночью они, как правило, погружены в тяжелый беспокойный сон - им нужно хотя бы во сне отдохнуть от самих себя ( не всегда, правда, им это удается).
Не увидят прихода сказки и чересчур серьезные люди. И хотя они часто работают по ночам, у них не находится времени даже глянуть, что происходит за окном. Ведь им “еще так много надо успеть”, как они любят о себе говорить. А даже взглянув за окно, они увидят там только ночь, потому что постоянно думают “о своем”. Какая уж тут сказ-ка?
И лишь перед теми, кто еще верит в чудо, кто видит, как улыбаются звезды, кто понимает, о чем шепчут друг другу деревья, и какую песню поют птицы, теми, кого назы-вают фантазерами и чудаками - только перед теми приподнимает ночь свой темный полог и приглашает в таинственную волшебную страну.
Вас, фантазеры и мечтатели - дети и взрослые, я приглашаю на прогулку по ноч-ному городу - смотреть и слушать сказку.
Бим-бом - мм! Двенадцать.
Вы готовы? Тогда в путь!

































Рис.1.

Девочка и Кентавренок

Алина была маленькая веселая девочка с большущими, словно всему  удивленны-ми, глазками. Она жила с мамой недалеко от моря в белом домике с оранжевой, как апельсин черепичной крышей. Во дворе рос старый клен, а за окном  каждый год ласточ-ка выводила своих птенцов.
Мама Алины подвешивала к клену гамачок, и горлицы укачивали Алину своими воркующими песенками. Они пели о дружбе, любви, доброте и от этих песен сердце Али-ны наполнялось нежностью. Когда девочка подросла, ласточка рассказала ей о далеких странах, где она побывала, о диковинных существах, которых видела и с некоторыми даже была знакома. Алина слушала, завороженная этими рассказами и в  больших глазках девочки отражалось все, о чем говорила ее крылатая подружка. Ах, как хотелось Алине все это повидать! Ее воображение рисовало образы зверей, никем не виданных; цветов, нигде не растущих; людей, никогда не живших. Она была уверена - все это находится в Ласточкиных цветущих странах. Алина  сама назвала их Ласточкиными, потому что на-стоящие названия были ей непонятны и их трудно было выговаривать.
Однажды Алина взяла карандаш, альбом и попробовала нарисовать то, о чем меч-тала. Рисунок  получился прекрасным. Она перевернула листок - и  снова карандаш точно и уверенно отобразил  на бумаге  желаемое. Алина рисовала еще и еще, до самого вечера, пока мама не отослала ее спать. Во сне девочке приснилось все, что она успела нарисо-вать. И ей хотелось сделать много  новых рисунков и увидеть много новый снов, таких, что никогда никому не снились.
Теперь изо дня в день она рисовала свои мечты. Словно цветные капли брызнули на стены домика Алинины рисунки! Целый мир - удивительный, фантастический, непо-вторимый блистал в них. Вот пестрые попугаи резвятся в зарослях. Вот оскалил пасть желтый лев. Он долго таился в зарослях, но добыча ушла и теперь лев очень зол. А это - далекая планета, на которой живут кентавры. У них голова, руки и грудь человеческие, а ноги, тело и хвост - лошади. А здесь что? Это мальчик-поэт, живущий на крохотной пла-нетке, рассказывает свои стихи лохматым облачкам. Изящная балерина и веселый клоун, радость и грусть, зло и добро - все это было на рисунках Алины и ни один из них ни разу не повторился, ни один не оставлял никого равнодушным.
Как-то раз Алина была дома одна. Мама ушла в город за покупками. Алина, как обычно, что-то рисовала в альбоме, когда вдруг услыхала из соседней комнаты странный перестук. Она прислушалась, и когда стук  повторился,  осторожно подошла к двери и сквозь замочную скважину заглянула в комнату. Она увидела, что по комнате прохажи-вался, с любопытством рассматривая рисунки (кто бы вы думали?) - маленький кентавре-нок, точь-в-точь такой, какого она вчера вечером нарисовала и который приснился ей этой  ночью. Удивленная, Алина смотрела на это чудо. Наконец, прийдя в себя, она от-крыла дверь и спросила:
- Ты кто?
Кентавренок повернул свою курчавую головку к Алине  и улыбнулся.
- Я - Керри, Кентавр, - гордо тряхнув кудряшками, ответил он.
Алина засмеялась:
- Какой же ты Кентавр? Ты же еще маленький!
Керри не понравилось, что его назвали маленьким. Он сердито цокнул копытцем и отвернулся, делая вид, что разглядывает клен за окном.
- Ну прости меня, Керри. Я не хотела тебя обидеть. Я никогда не буду  больше на-зывать тебя маленьким. Да ты и не маленький вовсе. Это мне сначала так показалось. По-нимаешь, я еще никогда не видела молодых Кентавров.
- А взрослых видела? - недоуменно спросил Керри.
- Нет, и взрослых не видела, - смущенно ответила Алина.
- Никто и никогда не видел Кентавров, - торжественно сказал Керри. - Они живут очень далеко, так далеко, что долететь туда  может только мысль человека. Но ты так похоже нарисовала меня, словно мы уже были знакомы. Ты так мечтала о встрече со мной, что мысль твоя достигла нашей  планеты и я был послан Старейшинами Кентаврами, чтобы (для встречи с тобой) воплотиться в неодушевленном рисунке. Твоя мечта  вдохнула жизнь в живопись. И вот я здесь, рядом с тобой - первый Кентавр, которого видят глаза человеческие. И я рад нашей встрече.
И они подружились - девочка и Кентавренок.
Каждое утро Керри будил Алину и они вместе мчались к морю встречать Солныш-ко. И Солнышко гладило детей своими лучами, радуясь их дружбе и вспоминая свое дет-ство. Оно дружило тогда с юным Месяцем, и они любили играть в прятки. Солнышко пряталось за день, а Месяц за ночь и никто из  них не мог найти друг друга до самого ут-ра. С тех пор прошло много-много лет, оба они состарились и посерьезнели, но в прятки любят играть до сих пор, и утром, найдя один другого, весело перемигиваются. Как в дет-стве.
Море подхватывало Алину с Керри и качало их на себе, расчесывая  гребешками волн детские кудряшки, или, пошаливая, обдавало каскадами соленых брызг.
Иногда Керри садил себе на спинку Алину и скакал с ней по зеленым лугам. Ветер свистел в ушах, трепал волосы, дергал за хвостик Кентавренка. Все это было так весело и интересно, что Керри в восторге  еще сильнее ускорял свой галоп.
Если мама Алины уходила в город, то Керри шел с ней и помогал нести тяжелые сумки.
А на ночь Керри отправлялся спать в свой альбомный листок, где  он был нарисо-ван.
И вот однажды Керри пригласил Алину в мир ее рисунков.
- Ты, наверное, уже забыла о Ласточкиных странах? - спросил он.
- Что ты, Керри! - воскликнула Алина. - Разве мечты можно забыть?!
- А хочешь, помчимся сейчас туда?
- Конечно, - затаив от