-Альтернатива-то есть какая-нибудь? – беспомощно обернулся Гиллер к Жукову.
Александр достал из заднего кармана джинсов кошелек из черной искусственной кожи и открыв молнию, достал несколько купюр. Пересчитав деньги, он протянул их Кравцову.
-Это что?
-Здесь три тысячи. За меня и за Петра.
-Это что, три тысячи рублей?
-Ну, обычно, гаишникам, например, я так и оплачиваю.
Человек начал сверяться со списками. -Так, Гиллер Петр Веньяминович? – спросил он, не поднимая глаз.
-Здесь. – ткнул себя в грудь Петр.
-Жуков Александр Федорович?
-Присутствует. – Александр положил деньги на стол.
-Давайте так: на, держите, и для себя сделайте урок и деньги не предлагайте! – Кравцов сложил купюры и резким движением протянул их назад Жукову, не глядя ему в глаза. – придется вас включить в состав участников. Распишитесь.
-А как быть? – пробормотал Гиллер. – У нас никаких книжек никогда не было, кроме студенческих.
-Довольно такое серьезное видео, я думаю, довольно серьезные доказательства. – Марк Турецкий записал что-то в своей записной книжке.
-Но кто, кто эти люди? Кто эти люди? - Золотозубый зритель вскочил со своего места, едва не опрокинув свой кофе. – Я не узнаю ни одного!
Тем временем камера вновь переключилась на дачу Юрия Балаяна, и высветила по-видимому, спальню, где на кровати сидели Александр Валерьевич Факов и чемпионка России среди женщин Влада Гунько.
Александр принес из ванной комнаты и поставил на стол два тонких стакана, и они выпили, как, наверное, пьют солдаты, — рижский бальзам, крепко держа бокалы в руках.
— За нас!
— Я стеснялся, — застенчиво сказал Александр, поставив пустой бокал на ночной столик. — вот я тебе позвонил, потом подумал, вот я позвоню, старый козел, такой девушке... Ну что же, я не безнадежен, если я еще немного нравлюсь девушкам.
— Бедненький мой! — протянула Влада.
Она вдруг обняла Александра и страстным поцелуем впилась ему в губы, решив, что такой «крутой мэн» был послан ей самим небом. А Факов сначала просто поддался ее напору, но потом и сам обнял девушку одной рукой за шею, а другой стал гладить пышную грудь, живот, скользнул еще ниже и ощутил чуть влажные от желания трусики.
Александр знал, что у него чувствительные, теплые и нежные руки. Женщины часто говорили ему об этом. Сейчас руки экс-чемпиона были особенно внимательны, заботливы и нежны. Нестерпимо горячие, они по-хозяйски хватали животик Влады, пропекали глубоко, до кости, фарфоровые Владины бедрышки. Девчонка вздрагивала от его прикосновений.
Язык Александра целовал и облизывал нежные уголки Влады, ее сходящиеся ножки, места вокруг ее щелки, но, горячий, он не спешил войти в саму щелку. Девчонка, он знал, сейчас, закрыв глаза, ждет прикосновения его языка к нежной, раздвоенной мякоти, ждет, подрагивая, как от озноба… Но язык экс-чемпиона все кружил и кружил вокруг, забирался даже в другое девчонкино отверстие, расположенное ниже, входил в него, преодолевая сопротивление, помимо воли Влады, стянутых мышц его.
Довольный приемом, оказанному его языку, Александр нежно положил девчонку на спину, и ввел в нее, истекшую всеми возможными соками и размягченную, свое орудие, пришедшее в полную боевую готовность. И Влада со стонами задвигалась под Александром, и они были одного возраста, ибо мужчина и женщина всегда одного возраста, когда они занимаются любовью. Экс-чемпион мира собирался выйти из девчонки не менее чем через полчаса, но…
Виной всему была плохо промытая бочка, из которой в далекой Ингушетии в бутылки с самопальной и потому дешевой «перцовкой» наливали воду. Стальной полуторасталитровый сосуд приобрели на химкомбинате и не поинтересовались, что в нем ранее хранили.
А напрасно.
Ибо в течение четырех лет в бочку сливали остатки самых разнообразных жидкостей – от ди-хлорэтана до белесой взвеси из прополаскиваемой толстостенной бутыли, в которой лаборанты держали токсичные реактивы. За эти годы содержимое бочки превратилось в сверхсложную гремучую смесь, сплошь состоящую из длинных молекулярных цепочек и бензольных колец.
Ответственный за разбодяжку спирта ингуш чистоплотностью и глубокими познаниями в неорганической химии не отличался и потому ничтоже сумняшеся сунул шланг в посудину, даже не заглянув внутрь. В результате оставшиеся на дне бочки два литра раствора благополучно смешались с водой из-под крана.
Приняв на грудь для храбрости перед общением с дамой грамм триста этой „перцовочки”, уважаемый экс-чемпион мира после нескольких фрикций потерял сознание и рухнул на партнершу, придавив ее всеми девяносто килограммами своего тела. Гунько, никак не ожидавшая такого финала, нелепо задрыгала в воздухе ногами.
В зале раздался смех.
-За чего не возьмутся, одна порнуха, на хрен, получается! – воскликнул толстяк и сплюнул.
В свою очередь, в соседней комнате Евгений Курбанович Суворов плотно работал с Ольгой Гантель. Его сильные мужские руки подхватили девушку за попку, спиной она уперлась в шкаф. Ее словно пронзило огненным смерчем, внутри все запылало.
— А а а! — вскрикнула она.
— Что, милая? — с удивлением прошептал Суворов, замерев на мгновение.
— Мне больно! — также шепотом ответила девушка со слезами на глазах.
— Отпустить?
— Нет! — решительно воскликнула Ольга и страстно впилась в многоопытные мужские губы.
Словно поддавшись ее призыву, Евгений еще энергичнее вошел в нее; теперь из груди девушки вырвался лишь тихий стон. И чем интенсивнее двигался мужчина, тем быстрее проходила боль и наступало невиданное блаженство, которое она никогда доселе не испытывала.
Аудитория шумела и бурлила как горная река.
-Вот-вот-вот, давай-давай, тулупь ее! Тулупь ее, давай, да! –толстяк отбросил газету и подавшись вперед, показал руками жест, именуемый в народе „забивание гвоздей”.
— Боже! Боже! Мамочка! Ой, мамочка! Еще! Еще! — иступленно вскрикивала девушка, все сильнее прижимаясь к широкой груди Евгения Курбановича, пока наконец не зашлась в истошном крике. Тело ее забилось в судорогах, а он, словно маятник, раскачивался взад вперед, пока не замер в оцепенении, прислушался к самому себе, конвульсивно изогнулся, зарычал по звериному и выпустил из себя любовный поток.
В изнеможении опустив девушку на пол, Евгений присел на диван.
— Ты во всех смыслах перспективная девочка, Оля! — воскликнул он. — Где ты так научилась?
— В РШУ! — сев рядом, с вызовом бросила Ольга, но тут же смутилась:
— А что, вам было плохо?
— Мне? — ласково улыбнулся победитель, — Глупая, мне просто удивительно! А тебе? — прошептал он, целуя ее в ушко.
— Господи, как хорошо то! — отозвалась Ольга.
— Ну вот и славно!
— А что мне за это будет? — вдруг спросила она.
— Ты о чем?
— Я о сборной! — Ольга капризно притопнула.
— Ах, вот оно что! — усмехнулся Суворов. —Теперь ты железно в основном составе!
— А что еще? — хитро улыбнулась девушка.
— Еще? — усмехнулся Евгений Курбанович. — Сборы за счет федерации, повышенная стипендия в РШУ, поездки на турниры...
— Ну а еще?
Суворов взял с верхней полки этажерки качественно сделанную трубку, достал из бокового кармана брошенной в углу комнаты сумки бумажный пакет с табаком, аккуратно, наработанными движениями опытного курильщика набил трубку и раскурив, пустил струю дыма в потолок.
— Так, — он что-то подсчитывал в уме. – есть у меня одна идея, но пока никаких гарантий. Попробую включить тебя в серию турниров Гран-при ФИДЕ среди женщин. Там всего шесть этапов, четыре я для тебя сделаю. Подадим заявку от России с твоей кандидатурой. Выкинем из списка эту дуру Костюк, что давно надо было сделать, тем более что она уже подала документы на получение австрийского гражданства, и включим вместо нее тебя. Там платят неплохие суммы участникам за результаты на каждом этапе плюс бонусы. Но учти: с полученных сумм будешь половину отдавать мне. Если все выгорит, конечно.
У Ольги восторженно заблистали глаза.
— Ты милый, дядя! — воскликнула она и подскочив к Евгению, шаловливо ухватила его за плоть, отчего мужчина поперхнулся дымом и едва не выронил трубку на диван, поцеловала Суворова в гладко выбритую щеку и вприпрыжку выскочила в ванную комнату, откуда через несколько мгновений донесся шум воды.
Суворов высыпал остатки табака в пепельницу и включил телевизор. Однако побыть одному в этот вечер ему было не суждено. Распахнулась дверь и Влада Гунько в красном махровом халате совершенно неожиданно появилась в гостиной. Влада взяла чистый бокал с этажерки, налила на дно бокала виски примерно на два пальца, затем долила практически до краев мартини и взяв пульт, устроилась в кресле перед телевизором, потягивая этот импровизированный коктейль через соломинку.
- Как там Александр Валерьевич? – Евгений никак не ожидал столь быстрого окончания романа своего коллеги и давнего приятеля.
— Ты знаешь, этот старый дядечка, —тихо панибратски сообщила ему Влада, уставившись в телевизор. —вырубился прямо во время секса; такого у меня еще не было …
Евгений фыркнул и протянул неуверенно:
— Переволновался…
— А когда он отключился прямо на мне и навалился всем телом, — смущенно заявила Влада, — Я подумала, что он окочурился… — она глотнула мартини. —Вот было бы хлопот...
В зале раздался шум.
- Это гнусный поклеп! Александр Валерьевич вот так держится! Еще сто лет продержится! – визжала неожиданно как оказавшаяся в зале корреспондент НТВ Марианна Островская.
Евгений недовольно махнул на Владу рукой. Он уже успел облачиться в длинные шорты и майку.
- Будешь? – Суворов кивнул головой в сторону стола.
- Буду! - На углу дорогого стола из орехового дерева была выложена не очень длинная дорожка белого порошка. Гунько зажала ноздрю и с громким хлюпаньем втянула в себя кокаин. Выпрямилась, потрясла головой, посмотрела на Евгения Курбановича: - Откуда?
- Твоя подруга, Оля Гантель привезла с юниорского чемпионата мира в Колумбии, - бросил Суворов. – победителей, как говорится, не досматривают, - перефразировал он известное изречение.
-Как это не досматривают?
Суворов потянулся к разложенной рядом клеенчатой шахматной доске и передвинул короля на клетку вперед.
-Вот в них, в родимых, и перевезла.
-Здорово! - хихикнула Гунько. –А еще есть?
-Хватит, хватит. – осадил ее Евгений. – если ноотропы колят вам официально, с разрешения министерства спорта и одобрения нашего антидопингового комитета для улучшения памяти и работы мозга, то это, так сказать, бонус для развития фантазии. Будете у меня по-талевски играть. – он долил остатки виски себе в бокал. – Но с моего разрешения и в меру.
-Последнее видео на сегодня, - Григорий Петр вставил в ноутбук новую флэшку.
...снова актовый зал Ростовского госуниверситета. Заканчивалась регистрация участников чемпионата России. В зале появился, запыхавшись, весьма упитанный, налысо побритый человек с пышными длинными усами. Украдкой, боком подойдя к столику регистрации, он промямлил:
Роман Барашкин, город Чита, гроссмейстер.
- Удостоверение! – отрезал делающий какие-то отметки в списках Кравцов.
- Нету. – пожал плечами Барашкин, достаавая из кармана брюк носовой платок и вытирая вспотевшее мясистое лицо.
- А
