иногда допускала их недолгий доступ к своему телу, но не к своей душе.
Раз в год Дина Анатольевна разрешала себе отдых от юридической и гламурной суеты столичной жизни. Нежилась в лучах южного солнца и в спокойных волнах моря.
Обычно она отдыхала в дорогих отелях разных курортных стран. Окружённая иностранцами, она и мысли не допускала о лёгком пляжном флирте. Этому способствовала привычка западных людей, проводить отдых с жёнами.
В этом году, она позволила себе каприз, отдохнуть на берегу Чёрного моря. И именно здесь, она и увидела Федю.
К своему удивлению, её привычные ироничные взгляды на особей мужского пола, пали, оставив её в одиночестве, перед угрозой лёгкой влюблённости в молодость, крепость мускулатуры, профессиональный загар спасателя.
………………………………………………………………………..
Дина Анатольевна, не переставала удивляться своему предложению этому мальчику, с дальним прицелом привязать его к себе. Но больше всего удивлялась собственной развратности поведения рядом с этим юношей.
Но взвесив все «за» и «против», решила пошалить и угодить себе любимой по полной программе.
Шампанское делало её слабой, беззащитной, готовой к постельным глупостям. Всю её осторожность, ответственность, ироничность, сняло как рукой!
- Пойдём в постель, Федя! Мне хочется пошалить!
…………………………………………………………………………
Дина торжественно помахивала гордым скипетром его величия, символом и орудием той силы, которая правит миром. При этом возносила ему хвалу в нежнейшей близости, интимно и пылко – так же как эстрадная дива, лелеет свой микрофон.
Голос Дины звучал низко, подрагивал, и влажно пресекался по причине глубокого восторга. С помощью инструмента, который был у неё в руке, она могла выразить саму свою суть.
В эти мгновения она обращалась к нему, а не к Феде.
Дина, удивляясь себе, превозносила его гордо вознёсшийся стан и крепкий ствол, его замечательную внутреннюю твёрдость и внешнюю обходительность. Его парящую устремлённость вверх и независимую округлую цилиндричность его цилиндричности.
Её воодушевляли обширные запасы энергии, таящиеся в мягкой нижней кошелке, обрамлённой тёмно-золотистым, вьющимся руно.
Она восхищалась длинными размерами, формами, строением всех частей этого главного двигателя человеческого естества.
- Это мой любимый кусочек, - доверительно шепнула она ему и в подтверждении легко и дружески поцеловала.
Федя, за свою короткую жизнь никогда не жаловался на многословие начальников, так как был приучен не перебивать их. Но всё же, не смог удержаться от определённых неспокойных движений.
Сжимая и разжимая мышцы ягодиц, он начал лёгкие ритмичные движения тазом, вверх и вниз, скромно, но настоятельно намекая на то, что подошло время, когда комплиментов и ласк, самих по себе совершенно недостаточно.
Дина, чьи пальцы уже не могли полностью обхватить тёплую, пульсирующую колонну, придуманную, чтобы позволить смертным блаженно проводить часы досуга на ложах утех, в лесистых кущах, и на сиденьях автомобилей, сейчас осознавала, что ей нельзя медлить с дальнейшими действиями, если она хочет полностью разделить с Федей, предстоящий поток его экстаза.
- Подожди, - сказала она, отпуская его.
Дина села на пятки и одним быстрым рывком и двумя сноровистыми движениями плечь, избавилась от одежды
- Спокойнее, - сказала она и дразнящее улыбнулась, наблюдая за тем как он её рассматривает.
Маленькие, обрамлённые загаром следы от бикини на её грудях и внизу живота, напоминали три белых пятнышка света. Грудь у неё оказалась крупнее, чем думал Федя. Но это были груди хорошей формы, хорошей сохранности, не испорченные материнством, а крупные тёмно-розовые соски собирались складочками.
Федя не был слишком придирчив насчёт пропорций женского тела.
Он заметил, что её пупок представляет собой глубокое, круглое, тёмное углубление, как будто в её нежный живот ещё до загара воткнули маленький пальчик. Её талия казалась тоньше обычного лишь потому, что бёдра были немного полнее. Но для него это имело мало значения. Самое важное было, что она явно его хочет. В конечном итоге это единственное и заслуживало внимания. Именно это их и возбуждало.
Федя улыбнулся. Дина отметила это и спросила:
- Ты привык к молоденьким девочкам?
- Девочки! Они ни о чём, кроме себя, не думают. Им нужно только одно. Сам по себе я им никогда не нужен.
- Я люблю тебя за то, что ты так говоришь, - сказала Дина. Потянулась к нему и в мгновение ока восстановила то, что отважно тут же устремилось вверх в состоянии наивысшей готовности для нежной схватки.
- Тебе хорошо? – сказал он благодарно коснувшись её груди – Если ты ляжешь, я начну прямо сейчас, если хочешь. Я хочу доставить тебе большую-большую радость.
Нет-нет, - возразила она, легонько толкнув его в грудь – Ты ляжешь на спину. Так будет лучше. Мне будет проще держать всё под контролем и сделать всё, как можно лучше для тебя. Доверься мне. Только расслабься и не беспокойся.
По лицу Феди пробежала блаженно-покорная улыбка, голова опустилась на подушку, и он закрыл веки.
Дина сноровисто склонилась над ним, широко вывернув колени, осторожно опускаясь, на ту его часть, которую держала в руке и медленно насаживала себя на это.
Когда её припухшие нижние губки, увлажнённые от предвкушения ещё большего взаимного увлажнения, всосали свою желанную добычу, Федя испустил громкий вздох.
- Ничего? – озабоченно спросила Дина, попридержав медленное движение вниз. Крановщик, огромного портового крана вряд ли смог бы проявить такую же осторожность.
- Для меня полный порядок, - сказал Федя странно вздрагивающим хрюкающим голосом.
- Я буду делать всё медленно и легко, - пообещала она – Скажи если будет больно. Я прокляну себя, если согну его или что там ещё.
- Чудесно, - задыхаясь простонал Федя. Наверное так же звучал голос распластанного на операционном столе пациента, в разгар сложной операции, если бы его в этот момента спросили о передовых технологиях современной хирургии.
…………………………………………………………………..
Дина понемногу осознавала неумолимое медленное вторжение его гладкого, горячего, твёрдого, безжалостного жезла плоти, проталкивающегося, пропихивающегося, проскальзывающего всё выше и выше внутрь её беспомощной, глубочайшей, отдалённейшей нежнейшей, влажнейшей, теплейшей, открытой сущности.
Бархат, атлас, шёлк, желе…
……………………………………………………………………..
- Он уже весь там, - торжественно объявила Дина, поздравляя с этим Федю – Я никогда не ощущала ничего подобного. Вот это штука…Ах, Федя это слишком прекрасно.
Она начала долгий, медленный подъём. Федя на ощупь потянулся к её талии и, нащупав, заставил Дину двигаться ещё медленнее.
- В чём дело, Федя?
- Просто, просто, ты такая …Ой! Скользкая. Я боюсь…ты понимаешь?
- Что?
- Мне будет ужасно, если я…Ой! Дина - ничего не могу с собой поделать! – его пальцы стиснули её ягодицы.
Дина пронзительно взвизгнула от восторга и принялась тяжело колыхаться вверх и вниз, похоже решила любой ценой удержаться на скачущем диком мустанге, остервенело решив поработить его, удушить его, раздавить, расплющить, затереть…
Её тело бросалось вниз, обмякало, и опять, поднявшись, бросалось вниз, постепенно всё более страстно, мощнее быстрее в точном согласии и совершенным взаимопониманием…Всё это представляло собой изящную кривую постоянного ускорения до темно-красного нервного взрыва!
Наконец, в финале, рыча сквозь стиснутые зубы, Дина окончательно прижала к нему бугорок Венеры, исторгла бессвязные грязные ругательства и, совсем обмякшая, обильно вспотевшая, распласталась у него на груди. Меха её лёгких обдавали его шею жарким воздухом.
Уже много позже, отдышавшись Федя заговорил:
- Никогда не думал, что это может быть так!
- Я тоже … милый!
(продолжение следует)
Создано
Пос. Развилка
Юрий Елистратов
10 октября 2011 г.
[/b]
