Роман "Найти себя". Часть 1. Огненный Медведь.

наемники, жители степных просторов, лежащих за пределами Империи, которые составляли кавалерию Голоса, уже с детства без своих лошадей чувствовали себя неуютно. Да, наверное, они не очень и любили тесниться среди домов, поскольку привыкли к вольной степной жизни. Они не расстались со своим оружием и тесной кучкой расселись недалеко от конюшни прямо на земле.  По-видимому, после нападения, люди Голоса решили избежать любых неожиданностей.
Но было заметно, что люди устали. Дневной переход и тяжелая битва не могла не сказаться на самочувствии людей, и теперь они с удовольствием отдыхали. Даже те воины, кто стоял на посту, на взгляд Медведя были слишком расслаблены.
Кстати, как заметил Медведь, здесь был лишь десяток от легкой кавалерии Голоса. Остальные, видимо, остались за стенами и  расположились где-то неподалеку от ворот. То ли Голос не хотел собирать всех своих воинов в одном весьма тесном месте, то ли не хотел платить лишних денег за пребывание людей в Благоде, а может, еще по какой причине, но значительная часть его воинов, почти вся его кавалерия, не вошла в Благод, а ожидала снаружи.
Краем глаза Медведь заметил движение. Чуть повернув голову, он узнал Брунила, который стремительным шагом, видимо, проголодался, двигался в сторону трактира. Лекарь, он же адепт Богини Жизни,  был одет в свой темно-синий халат с вышитым на нем раскрытым человеческим глазом -  знаком своей Гильдии, и его высокая худощавая фигура, излучающая бодрость,  смотрелась несколько неуместно на фоне уставших вооруженных воинов.
- А, Огненный Медведь, - сказал Брунил, бросив заинтересованный взгляд на сидевшего юношу, у которого  на  коленях развалился огромный пес. Пёс довольно посапывал и чуть ли не урчал как кот, чувствуя ласкающие его за ушами пальцы. - Как ты? Ничего не болит? Не устал? Ничего не вспомнил?
- Нет, ничего не вспомнил, да и прошло всего ничего. Особо не устал, вот жду, когда есть позовут.
- Ну, жди, а я пойду поем. С собой не зову, стереги Зверя, - полушутя сказал Брунил и, отворив дверь, ступил внутрь трактира.
Медведь прикрыл глаза и постарался что-нибудь вспомнить о себе. Он никому не говорил, но всю дорогу после сражения, казалось, что кто-то всё время, как в каменной клети,  бьется в его голове и пытается  пробить окружающие его стены и выбраться наружу. Какие-то воспоминания, образ смутно знакомой женщины постоянно  ускользал от него. Хотя нет, сейчас Медведь понял, что это была не одна женщина, а две. Теперь образ двух женщин совершенно четко предстал перед его внутренним взором. Были ли эти женщины связаны между собой? Одна молодая, другая намного старше. Мать и дочь? Его сестра и мать? Его жена и мать? Был ли он женат? Непохоже. Обе красивы. Молодая так просто прекрасна. Но ее лицо выражала черты холодной отчужденности.  От женщины постарше, наоборот, веяло чем-то добрым и близким. Казалось, что она что-то пыталась сказать ему, но что, он понять не мог.
“А ведь это, похоже, она всё время пыталась прорваться ко мне, да и сейчас пытается”, - понял Медведь.
И действительно, он явно ощутил, что женщина обращается к нему прямо здесь и сейчас. Тут она будто почувствовала, что Медведь увидел ее, счастливо рассмеялась и опять с жаром принялась что-то говорить. Но поняв, что Медведь ее не слышит, чуть устало улыбнулась, и прощаясь, помахала ему рукой. Ее образ постепенно истаял и исчез. Безусловно, она хорошо знала Медведя, да и он понял, что  знаком с ней. Но вспомнить, кто она такая, не мог.
В его голове остался лишь образ молодой красавицы. Но она молчала и безучастно смотрела куда-то в пустоту,  не замечая ничего вокруг.
Медведю показалось, что где-то высоко в небе послышался крик птицы. Перед его мысленным взором сразу  предстал крупный огненный сокол, летевший сквозь облака,  словно язык пламени и прожигающий их насквозь. Птица смотрела прямо на него.
- Медведь! Медведь! – позвал кто-то юношу.
Он очнулся. Перед ним стоял капитан с тремя воинами-десятниками.
- А где огненная птица? – спросил Медведь.
- Какая еще огненная птица? - спросил капитан. – Задремал, видимо, вот тебе, Великий Лик знает, что снится. Пойдем в трактир, поедим, выпьем. Только Зверя оставляй здесь, в помещение ему нельзя.
- А с ним ничего не случится? Голос попросил меня за ним присмотреть.
- Не волнуйся, он сможет за себя постоять.
Медведь на всякий случай посмотрел в небо и увидел маленький огненный всполох. “То ли мне кажется, то ли птица точно есть”, - подумал юноша.
- Мы идем вчетвером? А как же остальные? – Медведь бросил взгляд на всё также сидевших кавалеристов и воинов, стоявших на страже, которые, по виду,  не спешили к ним присоединяться.
- О них не беспокойся. Я распорядился, им всё принесут прямо сюда. Пусть на улице сидят, да по сторонам лучше смотрят, времена сейчас неспокойные настали.
- Это из-за покушения в столице?
- Не только. До столицы далеко, а вот на нас только сегодня напали. Мало ли чего? Правда, еще ни разу не было, чтобы в Благоде разбойники разгуливали, но и раньше никогда не было, чтобы против торговых караванов  тяжелая конница выступала. Те еще разбойнички…
- Хорошо, пошли, - сказал Медведь, стащил со своих коленей собаку, прихватил котомки и поднялся на ноги.
Зверь недовольно заворчал, когда его прогнали с насиженного места, нехотя отошел чуть в сторону и с обиженным видом уселся  на землю.
- Ничего Зверь, посиди пока, мы тебе тоже что-нибудь принесем! Смотри только, без нас тут никого не съешь! - весело сказал капитан.
Зверь важно качнул головой, как будто соглашаясь с капитаном быть смирным и дождаться долгожданного пиршества.
Довольно загоготав, четверка воинов прошествовала в трактир. За ними, усмехаясь и погрозив пальцем  Зверю, прошел Медведь. Ему почему-то очень нравилась эта собака.
Внутри трактир представлял собой большое уютное помещение, заставленное столами, перегороженное на две неравные части тонкой, в одно бревно, стенкой. Большая часть, примерно с три четверти всего помещения, была отдана простым посетителям трактира (трактир славился своей кухней, и в него частенько заходили не только путешественники, но даже   жители Благода). Здесь стояли большие тяжелые дубовые столы, да лавки. Хозяин постоялого двора называл данную часть трактира общим залом. Меньшая часть помещения, представляющая собой красиво оформленный, обитый зеленым бархатом небольшой уютный зал, с отдельным входом со стороны кухни для слуг, предназначалась для важных лиц, которые хотели отведать более изысканных  блюд в компании таких же людей или знатных дам, восседая за резными аккуратными столиками на дорогих мягких стульях.
Медведь с воинами не пошли в зал для господ, а уселись на лавки за большим столом, заставленным блюдами с дымящимся мясом, в общем зале.
- Так, что это у нас?! – довольно потирая руки, спросил капитан, усаживаясь на лавку.
- Кажется, баранина с чесноком! – ответил один из десятников.
- Ну, нам с женщинами не целоваться, правда, Медведь!? – подмигнул юноше капитан. – Нам и с чесноком пойдет! Вот Зверю надо бы сырого мясца отнести.
- Эй, кто там есть?! – крикнул капитан.
На зов явился сам хозяин постоялого двора.
- Чего желаете, господа?
- Господа желают что-нибудь к баранине! Почему пива не принесли?
- Так пива нет, не сварили еще, уже ночь, почти. Всё выпили.
- А что есть?
- Могу предложить красное вино из Королевства Горных Топоров.
- Давай, там хорошее вино делают. И у входа сидит наш пёс, вели отнести ему кусок сырого мяса, лучше целую баранью ногу. Он у нас прожорливый. Не забудь еще про наших воинов снаружи. Вина им не давать. Нам, впрочем, его тоже много не надо. Мы на службе. Так, горло слегка промочить.
- Да, да, всё отнесем. А про вино Вы правы, господин, вино отличное. Главное, что в наши времена его можно  легко доставать стало для хороших людей. Хотя оно и дороговато. Слава отцу нашего Императора, который присоединил Королевство к Империи. Теперь вот торгуем с ним беспошлинно.
- Слава Императору! Слава Императору! Слава Императору! - проревели воины.
- А ты что молчишь? -  спросил Медведя капитан.
- А нужно что-то говорить? – не понял юноша.
- Почему не славишь Императора?
- А что, нужно славить?
- Обязательно. Если ты воин и подданный  Империи. Ну да, я и забыл, ты же ничего не помнишь! Каждый воин, подданный Империи, услышав про Императора, должен его славить!
- Да? Не знал. Или не помню. Но я не знаю, подданный я Империи или нет.
- Не важно, если ты с нами, лучше не отличаться от нас. Нам лишнее внимание ни к чему.
- Хорошо, это мне не трудно. А почему наши лихие кавалеристы не славили Императора при нашей встрече?
- Когда это?
- Ну, когда я с вашим караваном впервые встретился и Голос упомянул Императора. С ним было несколько воинов, они не славили Императора.
- Экая у тебя память, оказывается. А говоришь, что ничего не помнишь. Ты значит, что было до того, как по голове получил, не помнишь, а потом все мелочи запоминаешь?!
- Да нет, случайно сейчас вспомнил.
- Ну хорошо, не будем об этом. Ты нам всё равно очень здорово сегодня помог с этими разбойниками, так что сейчас принесут вина, выпьем за встречу и боевое братство.
- А что касается нашей кавалерии, то они не подданные Императора. Все они наемные воины из  степных народов. Живут их племена за Великой пустыней, что на границе нашей Империи. Что за ней, мы не знаем. Говорят, ничейные земли. Точнее, земли, где полно разных кочевых племен. Там в степях их  столько расплодилось, что не знают, куда девать лишних воинов. Всё время между собой воюют. Некоторые переходят через пустыню и нанимаются воинами к тем, кто хорошо заплатит. Их берут с охотой, воины неплохие. С детства дружны с конем и с луком. Да ты сам видел сегодня, как они легко с разбойниками расправились.
- С разбойниками легко, а вот с этими закованными бойцами  - не очень, - сказал Медведь.
- С латной конницей легкая кавалерия не справится, если встык пойдет. Да с ней вообще очень трудно справиться. Нам повезло сегодня, что их было мало. Ну и бой так повернулся удачно, - ответил капитан.  – Ладненько, что-то мы заболтались с тобой, пора и поесть, вот и вино принесли.
Воины с жадностью набросились на еду и питье, предварительно, естественно, не забыв отметить встречу. Медведь ел неторопливо. Попробовал вино. Всё было очень неплохо.
Помимо их в общем зале никого не было. Брунила тоже не было видно. Наверное, он ушел в зал для господ. Видно, средства позволяли ему насыщаться более утонченной пищей.
Тут с улицы раздался визг и рычание собак.
- Кажется, наш Зверь с местными псами сцепился, - сказал капитан, - не повезло им. Зверь-то, по слухам, потомок собак, служивших когда-то Старым Богам. А те собачки, говорят, могли на пару любого медведя взять. Ха! Ха! Я, Медведь, не про тебя! Но они и тебя бы, скорее всего бы, сожрали.
- Пойду, посмотрю, Зверь еще не оправился от боя, у него лапа болит. Да и  Голос будет недоволен, если что, - поднимаясь, сказал Медведь.
- Давай, сходи.
Медведь вышел из трактира. Шагах в десяти от входа, прижавшись задом к стене и одновременно нависая своим огромным телом над полуобгрызанной бараньей ногой, стоял грозно рычащий Зверь, выставивший наружу здоровенные окровавленные клыки. Чуть в стороне каталась по земле черная большая собака с разодранным