Женщина для вдохновения

тяга к познанию заставляла нас больше двигаться, встречаться друг с другом и через личное общение передавать и усваивать то новое, что в современном мире можно сполна получить, не вставая из-за стола. Я долго пыталась обратить твоё внимание на возможность качественного общения, но ты не понимала, как можно впечатляться такими незначительными и эпизодичными событиями.
А мы не просто радовались встречам друг с другом – мы вдохновлялись, заряжались и обогащались знаниями от них. Например, я часто вспоминаю наши выходные дни. Как правило, на выходные в Советском Союзе выпадали праздники. В наше время существовало много праздников: государственных, республиканских, городских, чествование в коллективах, смотры художественной самодеятельности, спортивные праздники. Страна жила большим коллективом, вдохновляясь общением и теми новыми достижениями, к которым каждый из нас оказывался сопричастен. Праздники настраивали нас на положительные эмоции, приводили к неожиданным встречам и знакомствам, раскрывали новые стороны человеческих взаимоотношений. После концертов или других культурно-массовых мероприятий мы могли придумать в тридцатиградусный мороз сходить посмотреть на ивы у замёрзшего пруда. Кто-то сказал, все вдохновились, быстро собрались и пошли. А идти только в один конец пятнадцать километров! Но нас это не смущало – расстояние в сравнении с полученными впечатлениями казалось сущей мелочью. За шутками, прибаутками, мы не замечали ни мороза, ни пройденных километров. Мы шли и наслаждались звенящим зимним воздухом, любовались окружающей природой, вдохновлялись своим единением с косной и живой материей. Наш мозг фиксировал малейшие детали существования окружающего мира и впитывал в себя больше, чем мы могли видеть и слышать. Это расширяло его познавательные горизонты, увеличивало масштаб восприятия мира, укрепляло основу нашего внутреннего мировосприятия.
Мы приходили на озеро, любовались заснеженными ивами, белоснежностью зимнего пейзажа, катались по замёрзшему льду озера, смеялись по пустякам, озорничали и шалили, а потом в таком же приподнятом настроении возвращались назад домой. И для нас эти тридцать километров по заснеженной дороге и лютой непогоде казались такой мелочью в сравнении с полученными удовольствиями, с открывшимися знаниями существования мира, что такие походы мы могли совершать раз за разом.
И ведь мы не спешили домой! Свободные в движении и в принятии своих решений мы находили вдохновение в каждом шаге этого тридцатикилометрового пути. Мы спешили жить, но не могли пресытиться жизнью. Мы пили её большими глотками, но чувство жажды не иссякало, поэтому нам хотелось всё больше и больше познавать её, раскрывать глубины её содержания и впитывать в себя открытые знания. Весь день, проведённый в пути в компании ровесников, причём знакомых и незнакомых, открывал для нас тайны человеческих взаимоотношений, особенности личностных проявлений, многогранность внутреннего мира людей. Мы говорили обо всём, делились своими знаниями и впечатлениями, учили и пели песни, декламировали стихи, спорили до хрипоты. Мы открывали друг другу свои души и сердца, и эта искренность, свобода волеизъявления, потрясающее доверие к рядом идущему заряжали нас такой энергетикой, что мы не шли, а парили по морозной дороге, не чувствуя ни холода, ни голода, ни усталости. Представь, маленькая: тридцать километров пути пешком, полями, под конец и в темноте, в компании часто малознакомых парней, и всё это без тени сомнений, пошлости и принуждения. И нам этого времени не хватало, нам хотелось ещё больше общаться и познавать, удивляться и впечатляться!
Труднодоступность качественной информации обостряла наше стремление к познанию, стимулировала к поиску, открытиям, приключениям. Чем труднее нам приходилось добывать знания, тем сильнее в нас пробуждалась потребность к познанию, и тем большее наслаждение мы испытывали от откровений и проникновения в тайны бытия. А какой восторг и гордость мы испытывали, если удавалось первым донести новую информацию окружающим, как вдохновлялись мы уважением товарищей к результатам своих наработок, и какими приятными оказыва-лись эти минуты всеобщего внимания! В этих эпизодах общения мы открывали для себя важность и ценность информации, вкушали плоды своего умения работать с информационной средой, учились искать, творить и побеждать. У кого это получалось лучше, тот становился авторитетен и всегда востребован в компании молодёжи.
Мы находились в состоянии постоянной открытости для впечатлений, радовались каждому новому событию, выхватывали мельчайшие эпизоды бытия – мы хотели знать всё. И, что самое интересное, нас никто навязчиво не опекал! Поверь, малышка, что столько времени, сколько мы с твоей мамой уделили тебе, нам наши родители не уделяли. В моей памяти отчётливо сохранилась их преданность работе и своим профессиям, поэтому нам, детям, уделялось значительно меньше родительского внимания. Однако при этом мы не были лишены родительской любви и тепла – я до деталей запомнила многочисленные семейные праздники, которые устраивались с соседями, кумовьями, друзьями. Я до сих пор помню задорный характер отца, его постоянные шутки, выдумки, умение увлечь и рассмешить любую компанию. В эти моменты он становился для меня центром Вселенной, и я со стороны любовалась и гордилась им – своим отцом. Я хорошо помню наставления мамы, её постоянное желание приодеть нас, подкормить, дать возможность познать новое. Ради этого она, помимо основной работы, где-то ещё подрабатывала, на заработанные деньги отправляя нас на экскурсии по стране или в оздоровительные пионерские лагеря, или поощряя наши детские увлечения и забавы.
Все эти усилия родителей жить во имя нас и для нас, творить во имя нашего будущего, мы видели и ценили. Желание родителей облегчить нашу жизнь и помочь выйти на новые уровни совершенства вызывало уважение, благодарность и пробуждало в наших детских сердцах стремление ответить взаимностью. Мы знали, что наши родители творят историю и тратят годы своей жизни во имя нашего будущего, и мы не мешали им, в душе гордясь ими и стараясь походить на них. Мы тоже готовились творить историю, в своих детских играх прокручивая реальные события жизни. По большому счету, нас воспитывала улица, но не в том понимании, которое сейчас вкладывается в это выражение, а в том смысле, что, даже отсутствуя, наши ро-дители на ментальном уровне постоянно присутствовали рядом и наблюдали за нами. Они не контролировали наши поступки, желания, стремления – они своим примером показывали нам как нужно жить и к чему стремиться. В нашем воспитании придерживался принцип: «меньше слов, а больше дела», поэтому нам много не рассказывали – нам показывали, а мы повторяли, не имея морального права вырасти хуже своих родителей. А в редкие минуты семейного единения, находясь на расстоянии вытянутой руки с родителями-героями, мы понимали их значимость для страны – и чем большего они достигали в своём труде на производстве, тем большую гордость мы испытывали за них. Их авторитет на работе поднимал и наш авторитет во дворе и в классе, их слава возвеличивала и нас.
Настенька, что бы сейчас не говорили о Советском Союзе – это было прекрасное время: трудное, но вдохновляющее на подвиги. И очень жаль, внученька, что мы забываем его, замещая новыми ценностями и приоритетами. Общество, не знающее и не ценящее свою историю, не имеет будущего. Возможно, поэтому Украина сейчас так одинока и не востребована, не находит взаимопонимания с Россией, да и для Европы по-прежнему остаётся чужой, непонятной и непредсказуемой. Грустно и обидно за судьбу своей Родины...

Письмо восьмое
Здравствуй, Настенька. Сегодня я проводила две лекции с магистрами и, наблюдая за студенческими лицами в аудитории, я безуспешно пыталась понять, почему нам не удалось пробудить в тебе такой интерес к жизни и знаниям, который открыто читается на лицах китайских студентов? А ведь вы практически ровесники – им тоже немногим больше двадцати лет.
Я уже давно не читала лекции в Украине, но в редкие наезды домой, наблюдая из окна своей квартиры за студентами национального педагогического университета имени Михаила Драгоманова, центральный корпус которого расположен прямо напротив моих окон, я невольно отмечала разницу между украинскими студентами и китайскими. Во-первых, в последнее время я совершенно не вижу, чтобы украинские студенты читали. Такое ощущение, что они уже всё знают и им не нужно готовиться к занятиям. Окна моего кабинета в Шанхайском университете иностранных языков выходят во двор, и я часто в свободное от занятий время наблюдаю за поведением китайских студентов. В отличие от украинских студентов они практически не расстаются с книгой. Китайские студенты больше напоминают европейских студентов: когда я преподавала в Сорбонне, меня приятно удивило культовое отношение к книге в стенах этого старинного университета. Но в Сорбонне студенты вынуждены много читать, иначе у них нет шансов закончить это престижное учебное заведение. Как правило, внутренние дворики европейских и китайских университетов заполнены читающими, изучающими и что-то пишущими студентами. Читать на открытом воздухе, сидя на траве – это так типично для студентов европейских и китайских университетов. А в Киеве я эту традицию не обнаружила. А жаль, потому что, не полюбив книгу, наши студенты никогда не смогут составить достойную конкуренцию на рынке труда выпускникам высших учебных заведений из Европы и Китая. За Америку я не буду говорить, мне не довелось там побывать.
Во-вторых, наблюдая за украинскими студентами, я отметила их болезненную склонность к общению. Они словно боятся остаться один на один с собою, со своим внутренним миром, переживаниями, мыслями. Все, кого я вижу возле главного корпуса университета, сбиваются в группы или ждут, когда соберётся группа. Они группами выходят из метро, группами входят-выходят из университетского корпуса – такое ощущение, что они живут группой. Групповой образ жизни украинских студентов сразу бросается в глаза, потому что для европейских и китайских университетов характерна противоположная тен-денция – в Европе и Китае преобладают студенты-одиночки, или максимум пары. Они ходят по одному или парой, читают в одиночестве, живут своей обособленной жизнью. Они эгоисты, только этот эгоизм, с моей точки зрения, правильный, потому что они занимаются самообразованием и саморазвитием – индивидуальным внутренним совершенствованием. А вся эта работа невозможна в массе – это кропотливый самостоятельный труд, сознательная изоляция, принуждение себя к одиночеству.
Третье отличие украинских студентов от европейских – это какая-то внутренняя безликость, душевная опустошённость и беззащитность. Почему-то все они вызывают жалость и участие – может, потому, что выглядят несчастными, обременёнными проблемами и нерешаемыми задачами? В позе ожидания они все похожи: плечи опущены, руки совершают хаотичные нервные движения, тело напряжено, ноги постоянно переставляются,