О любви - вкратце

Сплошь яблоки. Тьфу! Кислятина - в рот не взять. Они ещё, выяснилось, и поздние! Если бы не найденная нами посередь сада бахча (за неё мы, кстати, потом отдельных дюлей схлопотали, она оказалась чьей-то личной, не колхозной) - день можно было бы считать потерянным. Какого, спрашивается, рожна нас сюда приволокли, если здесь даже сожр... в смысле, собрать ничего нельзя?! Вот - и вы тоже удивлены? Ну, слушайте...
Оказалось, они просто пожадничали. Или у них это называется рачительные хозяева, не знаю. Словом, там на землю яблок нападало - тьма, ступить негде. Ветер или другая какая причина, опять же, не могу сказать. Да и не интересно мне - верите? А нам, значит, собирать эти грёбаные яблоки с земли, прикиньте! Куда их - свиньям на корм или людям на свежайший яблочный сок, мне снова не интересно. Я же в девочку одну два дня как влюблён - вот что мне интересно.
Вы небось знаете, как это бывает? Вылезаю как-то утром из палатки... нет, вряд ли... скорее, вечером, наоборот, в палатку вползаю... И вдруг - надо же, свершилось! - понимаю, что жить без неё не могу, влюбился по уши, пропал, утонул в её глазах, втюрился, втрескался и... и всё такое прочее... Ну да что я вам объясняю?! Сами, небось... Во как...
Короче, я с ней заигрываю. За косы уже не дёргаю - я же не пятиклассник! Я ухаживаю по-настоящему, как взрослый. Взрослый мужчина ведь как должен себя вести? Правильно - как истинный благородный рыцарь. И, значит, как рыцарь истинный и благородный, должен он всячески предмету своего обожания жизнь облегчать. Вот и мне, вы не поверите, как работать наскучило - а наскучило мне, признаться, совсем скоренько, часа через два - так я сразу за эту идею и ухватился. А вы попробуйте на жаре этакой, да в наклонку, а? Кому не наскучит?! И вам тоже, будьте уверены, мысли всякие в башку полезут. Вот я и соображаю потихоньку, пока очередное подгнившее яблоко в ведро кидаю. Как бы, думаю, мне предмету своего обожания жизнь облегчить. Другого, думаю, шанса может и не представиться. Куй, думаю, железо, пока... сами знаете...
И что? И надумал-таки. А то вы будто сомневались! Нет, я не стал опускаться до таких банальностей, как переноска её ведра и помощь в его наполнении. Разве, здраво рассудил я, в наше время удивишь девушку подобной ни разу не романтической ерундой?! Бросьте вы, я придумал гораздо лучше.
Что такое гнилое яблоко, надеюсь, никому объяснять не надо? Даже если какой чистоплюй ни разу в жизни не держал в руках яблока, гнилого целиком... ну-у, полностью, насквозь - э-эх, как ещё объяснить, чтоб понятнее? - даже тогда, думаю, этот чистоплюй может легко его себе представить. Потому что я ни за что и никогда ему не поверю, чистоплюю этому, будто он ни разу в жизни не видал на яблоке хотя бы малюсенького гнилого пятнышка. В общем, давайте, подключайте фантазию.
Сказать, что в том саду было много гнилых яблок - это не сказать ровным счётом ни-че-го! Я бы даже рискнул предположить, что валялось их под деревьями гораздо больше, чем живых и здоровых.
Вы, кстати, думаете, я вам случайно тут давеча „втирал“ про наши туалетные забавы? А? Ловко я, да? Лихо, говорю, ввернул? Как бы вскользь, но отнюдь не случайно, нет. Это чтоб вы заранее, значит, прониклись. А иначе как, какими, скажите, ещё ассоциациями мне дальнейшее действо сопровождать? Действо-то именно сейчас и начинается. Это я тех предупреждаю, кто ещё не въехал, что пора уже напрячься и внимать, я не витать где-то там в облаках. Хорош уже, говорю, у меня между строк читать, будто там есть некий тайный смысл! Вы сюда смотрите...
Как я уже сказал, действую я не прямолинейно и примитивно, как некоторые, а с выдумкой и фантазией. Как пелось когда-то в популярной песенке: учиться надо весело, чтоб хорошо учиться. А к работе, думаете, это не относится? Ещё как! Поэтому я не просто к предмету обожания пристаю. Я ей настроение повышаю.
Так  вот, улучив момент, когда она, наклонившись за яблоком, от меня отвернулась, я начал осуществлять задуманный план. Вы не смотрите, что это звучит так витиевато: осуществлять, задуманный, план... Жизнь всегда проще слов. Я просто взял самое гнилое яблоко и... бросил.
Видит бог, я хотел попасть в её ведро, чтоб, знаете, весело и красиво… Так - ф-ф-у-у-х-х-х во все стороны!
- Дурак! - вспыхнула она, пытаясь разглядеть бесформенное бурое пятно на белоснежных шортиках.
Всей красоты этой картины она, разумеется, оценить не могла, потому что пятно примостилось аккурат на том месте, которым она временно была обращена ко мне в момент броска. Иначе, кто знает, не преступила бы она того неписанного правила, по которому непечатные слова разрешались только в очень близком кругу. То есть среди своих матерись сколько влезет - это даже почётно. Но чтобы мальчик девочке или, паче того, девочка - мальчику! Ни боже мой! Поэтому, клянусь, не брешу ни капельки - сказано было буквально так: Дурак! И всё! Ну разве что несколько умозаключений условного характера, что, мол, не постирать ли тебе её шортики самому, когда вернёмся в лагерь.
Я не стал оправдываться. Что вы! Оправдывающийся мужчина - жалок! В глазах женщины он только потеряет. Я, быстро оценив ситуацию и прикинув все за и против, поспешил обратить своё случайное фиаско в принципиальную позицию. Я широко и как можно более непринуждённо  улыбнулся. Покровительственно протянул: О-го-о! Ободряюще подмигнул левым глазом. И... потянулся за вторым яблоком.
- Дура-а-ак! - заорала она ещё раз, едва второе пятно примостилось по соседству с первым. По отсутствию разнообразия и какой-либо фантазии в её высказываниях я начал подозревать, что вряд ли смогу рассчитывать на её благосклонность в будущем. Слезы отчаяния начали наворачиваться на мои глаза и едва не брызнули наружу, но...
Но тут - о, чудо! - она наклонилась и схватила самую большую гнилушку, до которой смогла дотянуться.
- Зараза! - только и смог выдавить я, скосив глаза на струйки рыжей „крови“, кривыми дорожками расчертившие мой живот от левого соска до самых шортов.
Не то чтобы мой словарный запас на этом кончился. Просто у меня перехватило дыхания от распиравших меня нежных чувств. Я был на седьмом небе от счастья. Я понял - это победа! Она ответила мне взаимностью!
Через минуту мы носились друг за другом меж деревьев с радостными визгами и глазами, исполненными искрящегося блаженства. А все вокруг стояли, побросав работу, и завидовали нашему счастью. Вы никогда не ловили себя на мысли, что можно вот просто так стоять, отрешённо улыбаясь, и просто, по-доброму завидовать двум влюблёнными сердцам, так трогательно вдруг нашедшим друг друга?
Надо сразу оговориться, что просто так, отрешённо и безучастно, завидовали они недолго. По мере того как переполнявшее нас счастье выплёскивалось через край и захлёстывало буквально всё и вся по соседству, мы находили всё больше и больше активных сторонников. Всякий раз это происходило примерно по одному сценарию. Каждый новый участник нашего огромного безбрежного счастья вступал в команду со словами: Вы охерели?!! Это было своего рода вступительной клятвой входящего в рыцарский орден. Ну-у, как „всегда готов“ при вступлении в пионеры, если кому-то из ветеранов так понятнее... И, после безуспешных попыток оттереть коричневые брызги с одежды, аккурат с приходом в голову исполненной элементарной житейской логики мысли, что, мол, стирка, один хрен, неизбежна, вновь обращённый с лёгким сердцем и истошным индейским криком «У-у-у-у» включался в гонки промеж деревьев. По какому принципу новички выбирали себе противников, одному богу известно. Кто-то, вдохновлённый моим примером, ухлёстывал за понравившейся девочкой. Подлецы набрасывались на того, кто послабее. Отважные, напротив, в одиночку противостояли пятерым удальцам. В конце концов всё смешалось, как в Вавилоне. Каждый „мочил“ каждого.
Вы пейнтбол видели? Так вот, фигня ваш пейнтбол. Полная! Когда два особо азартных стоят в полутора метрах друг напротив друга и херачат один другого гнилыми яблоками в упор, не обращая никакого внимания на полностью уже пришедшую в негодность одежду - вот где зрелище! Вот где настоящий драйв и адреналин! Хотя, конечно, правда ваша, по „технологии“ забава скорее напоминает игру в снежки. Но по ощущениям снежки не идут ни в какое сравнение. Они ведь крепкие. Прилетит в лицо - не обрадуешься. Иное дело гнилые яблоки. Они, если сгнили качественно - совсем милое дело. Несколько смущает цвет и консистенция поначалу, да. Вспоминается туалет, не спорю. Но запаха-то почти никакого! Так что, если преодолеть некоторую естественную природную брезгливость, то получаешь даже удовольствие. Ну, а когда уже в раж вошёл, о брезгливости вовсе не вспоминаешь. До неё ли, когда тебе непременно нужно врага догнать и отомстить?!
А знаете что? Наверное, в тот день и наступил в моей жизни перелом. Видимо, именно тогда и кончилось детство. Потому что только в тот день я понял, что мир населяют не одни лишь счастливые и добрые люди. Нашлись, представляете, такие, кто не проникся нашей радостью. Нет, наши воспитатели кричали, конечно, только для порядка. Им же важно что? Дисциплина чтоб не хромала. А мы, ну конечно, слегка в азарте забылись и дисциплину нарушили. Мы же всё понимаем...
Единственный, кто ругался искренне, от всего сердца и с матом, был шофёр автобуса. Не повезу, говорит, этих гавнюков, и всё тут! Это он детям говорит - гавнюков - представляете! Ну разве можно? А он всё равно не унимается. Да мне, говорит, после них автобус хер отмоешь! Да мне, говорит, похер - пусть хоть пешком! Да ко мне, говорит, на хер после них ни одна свинарка в автобус не сядет. И так его понесло! Еле успокоили. Уговорили…
В общем, обратно мы ехали с песнями и с ветерком. В грузовике. Я же говорю - еле уговорили шофёра отвезти автобус и на машине вернуться. А то так бы и вышло - пешком.
До нас, видать, в кузове как раз свиней возили. Так что к нашему виду прибавился ещё и запах соответствующий. На радость встречающей нас остальной части лагеря. Я разве не говорил? Мы же не все в тот сад поехали. Эх вы, невнимательные! А иначе как бы мы поместились в один автобус? В одну машину, а? Трудовой десант это называется, поняли?
Все нам, конечно, сочувствовали, так как до поры были уверены, что на нас напали инопланетяне с гавномётами и мы пали в неравной борьбе. Однако, на всякий случай держались от нас подальше и старательно зажимали носы. Лишь после того, как нашу героическую команду продержали целый час без обеда по стойке „смирно“, соплеменники догадались, что инопланетяне тут вовсе ни при чём.
Прикиньте, нам такое наказание придумали. Нет, без обеда - это само собой получилось, не думайте. Сейчас-то я знаю, что это незаконно, но тогда мы и слова такого не знали. В детстве же всё законно, если это делают взрослые. А то я бы конечно возмутился.
Наказание состояло в том, что нам не давали мыться. Это, знаете, тот ещё фокус, скажу я вам. Когда нежнейшее яблочное суфле начинает подсыхать под палящими лучами и стягивает мал-помалу твою тонкую юношескую кожу - думаю, это нечто сродни „испанскому сапогу“ и китайским пыткам побегами бамбука. И всё это время нам, чтоб не скучно, читали импровизированную лекцию о пользе послушания. Мы внимали и плакали… Шучу. Мы же герои!
Пытка закончилась бы раньше,