раз провёл по нему пальцем и попросил меня подойти поближе.
– Вот, смотрите, Алекс! Здесь представлена вся информация о новинках робототехники. Я могу узнать когда, где, кем она произведена, какие характеристики имеет, где и на каких условиях её можно приобрести и так далее. Это реклама в Вашем понимании или нет?
– Можно сказать, что да, – реклама. Оказывается, что реклама может быть совсем не навязчивой?
Максим расхохотался, искренне, от души.
– Простите, Алекс! Ради Бога, простите! Ваше несыгранное, настоящее удивление меня действительно рассмешило. Алекс, если Вы не возражаете, давайте Ваши оставшиеся вопросы отложим на завтра. Хорошо?
– Да! Да! Спать! Давайте спать!
Макс вновь подошёл к стене и скомандовал,
– Кровать. Гостевая кровать. Две вешалки для одежды. – и, повернувшись ко мне, произнёс, – Располагайтесь, Алекс!
Я оккупировал уже знакомую мне софу с перламутровым покрывалом.
– Спокойной ночи, Максим!
– Спокойной ночи, Алекс! Выключить свет!
Я лежал, не закрывая глаз. Мрак, заполнивший комнату, был густым, непроницаемым и в тоже время каким-то завораживающим. Я лежал, и в моей голове крутилось, – «Двадцать два тринадцать», «двадцать два тринадцать», «двадцать два тринадцать»… Словно игла старого граммофона застряла в небольшой царапине на чёрной виниловой пластинке. «Двадцать два тринадцать»…
Почему-то мне совсем не хочется засыпать. Не хочется? Почему? Я переворачивался с боку на бок, укладывался на спину, затем на живот. Но сон так и не приходил. И я наконец-то понял, что не даёт мне уснуть. Вопрос… Вопрос, который маленькой змейкой проскользнул между этими словами, – «двадцать два тринадцать».
Где я проснусь завтра?
Я отгонял этот вопрос от себя, пытался выбросить, выдавить его из своей головы.
Где я проснусь завтра?
Откуда-то из глубины, из тайны сознания вопрос стучал в мои виски, заставлял меня чувствовать, как грохочет моё сердце, как покрывается холодным потом тело.
Где я проснусь завтра?
А где я хочу проснуться?
Где я хочу?
Где?
Ответ на этот вопрос я уже знал…
