НА НОЧЬ ГЛЯДЯ

в строгом пиджаке, в черных лаковых ботинках и с дорогущими часами на левой  руке, циферблатом вниз, точно так же, как в далеком детстве. Странно, но еще именно тогда мне в первый раз показалось, что он человек пьющий.
  - Ну, как жизнь? – спросил Володя неожиданно низким, бархатистым голосом, хотя у него в детстве был высокий, красивый тенор.
  - Все путем, - Леша неопределенно пожал плечами, ковыряясь вилкой в салате.
  - Где сейчас? В больнице? Или в клинике какой-нибудь частной?
  - Нет, остался на кафедре в институте, - Леха взял бутылку водки,  открутил крышку и вопросительно окинул нас взглядом, - за встречу, что ли?
  - Давай.
  Понемногу разговорились. Оказалось, что школьные друзья теперь вроде как коллеги. Володька все же получил медицинское образование, только в Питере, и теперь работал в центре нетрадиционной медицины, занимался исследованием человеческой психики, гипнозом и средствами восстановления организма. Он пытался нам что-то втолковать про то, чем сейчас занимается, но мы, уже в изрядном подпитии, мало что соображали:
  - Прямо какие-то «полеты во сне и наяву». Мы тоже как-то пробовали сном лечить. В институте. Ага. От запоя!
  Леха засмеялся и я тоже вместе с ним. Вовка, с блестящими, то ли от водки, то ли от негодования, глазами, смотрел на нас как Ленин на буржуазию:
  - А хотите, докажу?
  - Чего докажешь? – не понял я. Все это начинало походить на анекдот, старый, заезженный, рассказанный многое количество раз и потому уже совсем не смешной.
  - Докажу, что все это правда, - он продолжал сверлить нас своим взглядом, - А? Что человек способен сам создавать реальность и управлять событийным рядом в астральном плане, в том числе своими собственными снами?  
  - И как же ты это докажешь? – Леха с налитыми глазами, с вилкой в правой руке навалился грудью на стол, - Залезешь ко мне в голову? Ты что, Кевин Спейси что ли? Спящий маг?
  - Эдгар Кейси, - машинально поправил я, - Кевин Спейси это такой американский актер.
  - Да какая разница?! – Леня гневно потряс в воздухе вилкой.
  - Залезу! В голову! – Володька хлопнул ладонью по столу так, что все обернулись.
  - Давай, сегодня ночью, буду ждать в гости с нетерпением, - Леха хохотнул и снова разлил водку по стаканам.
  - Нет, не сегодня, - Вовка примирительно «хлопнул» стопку и продолжил: - По пьяному делу нельзя, опасно. Вернее сказать так: зайти в чужое сознание во время сна легче, когда проводник находится в состоянии алкогольного опьянения, потому что здесь нужны эмоции и желательно личная привязанность к объекту, а вот выйти уже не получится, тут нужна воля и чистое сознание. А какое сознание под этим делом? - он щелкнул себя пальцами по горлу и неожиданно засмеялся.
  Помню, что мы еще долго «гудели», о чем-то спорили, ругались по поводу и без, скорее всего, пели какие-то песни и, наверное, танцевали. Вот. А потом сразу наступило утро.
  Прошло где-то около месяца, застольные разговоры забываются быстро и обычно не имеют никакой силы, покрываются легкой дымкой уже на следующий день и только тень их еще витает некоторое время в памяти как обрывки полузабытого сна. И лишь в начале марта я совершенно случайно столкнулся с Лешкой в городской поликлинике, куда приехал пройти медицинскую комиссию на право владения автотранспортным средством. В принципе, история эта тогда именно и началась.

                                                                                               Глава 4

  Весь третий этаж был буквально забит людьми. Белые халаты врачей вперемешку с ярко-оранжевыми жилетами журналистов и фотокорреспондентов во главе с местной знаменитостью, ведущей краевых новостей, какие-то очень высокопоставленные гости из Москвы и естественно толпы зевак. На импровизированной пресс-конференции, устроенной в актовом зале краевой больницы, за огромным столом, покрытым плотным зеленым сукном, сидели, судя по табличкам перед ними, главврач больницы, замминистра здравоохранения России, еще кто-то из Москвы и Володя с Алексеем. Перед ними на столе стояли микрофоны, и они бойко отвечали на всевозможные вопросы, которые сыпались со всех сторон.
  Времени было в обрез, поэтому ничего толком узнать не удалось. Вроде бы проводились какие-то опыты на медицинскую тематику, что-то связанное со снами. Поговорить с бывшими одноклассниками не удалось, да это и не входило в мои планы, день завертелся волчком и я вспомнил об этом событии только вечером, когда в новостях услышал репортаж с этой пресс-конференции:
  - На базе первой городской клинической больницы сотрудниками нашего института были проведены уникальные опыты по изучению деятельности мозга. Были исследованы обширные участки мозговых клеток, деятельность которых ранее была мало изучена, в частности в состоянии так называемого «измененного сознания». На практике это выглядело так: один человек запоминал некую информацию, засыпал и, находясь во сне, передавал эту информацию другому человеку, также находящемуся в состоянии глубокого сна. Это покажется невероятным, но второй человек, проснувшись, в точности воспроизводил информацию, переданную им первым человеком. Таким образом, было доказано, что способности человеческого мозга выходят далеко за рамки общепринятых представлений.
  Далее следовали комментарии каких-то специалистов в неведомых областях и, наконец, крупным планом физиономии Вовки с Лехой, усталые, но крайне довольные.
  Я точно не знаю, но, наверное, именно так люди на следующее утро просыпаются  знаменитыми. Как из рога изобилия посыпались интервью различным журналам, глянцевые фотографии на разворотах, визиты каких-то высокопоставленных официальных лиц, впрочем, и неофициальных тоже и много чего еще. В эти дни дозвониться к ним, а тем более просто встретиться и поболтать как раньше, не было никакой возможности.
  Так прошла весна, и наступило лето, пора бесконечных командировок, отчетов и отпусков. За всей этой суетой история с путешествиями во сне стала забываться, жизнь шла своим чередом и в этом вся ее суть и то, что люди обычно называют коротким словом «быт». Поэтому когда где-то в конце августа Леха позвонил мне, я очень удивился:
  - Рома, у тебя пожрать есть что-нибудь?
  - Да найдется, если хорошо поискать.
  - Я сейчас приеду, ты свободен? – голос его был глухой, как после простуды или с глубочайшего похмелья.
  - Дурак что ли? Женат и двое детей, - попытался пошутить я.
  - Очень смешно, - пробормотал он и повесил трубку, если это вообще применительно к современной сотовой связи.
  Минут через десять Леха уже был у меня дома. От прежнего, гладко выбритого, подтянутого и довольно улыбающегося жизни кандидата медицинских наук не осталось и следа. Небритый, осунувшийся, в каких-то потертых джинсах и грязных кроссовках, с литровой бутылкой водки в руках, он казался пришельцем из далекого будущего, в котором проклятые аннунаки все-таки доконали землян. Я на скорую руку приготовил салат, пожарил яичницу, нарезал сала, лука и достал из серванта две рюмки:
  - Ну что, поехали?
  - Давай.
  Он быстро опьянел, было видно, что в последнее время мой бывший одноклассник выпивает регулярно, и что, как говорится, на «старые дрожжи» все это действует на него во много раз сильнее. Взгляд его стал совсем каким-то потерянным, Леха буквально лег грудью на стол и, казалось, вот-вот заплачет:
  - Рома, что делать?
  - Что стряслось-то? – я никак не мог понять причину того, что привело его в такое жалкое состояние.
  - Мне кажется, что я схожу с ума, он высасывает мне мозг.
  - Кто? Вовка что ли?
  Лешка быстро закивал головой и, как-то воровато озираясь, продолжил свистящим шепотом:
  - Поначалу-то все хорошо было. Тогда, в школе, на встрече выпускников, помнишь? Уже через сутки был первый контакт! Представляешь? Прямо во сне! Оказывается, ясность сознания можно сохранять не только во время бодрствования, но и в бессознательном состоянии, и мы это доказали. Потом пошли эти эксперименты, лабораторные испытания, комиссии всевозможные из Москвы и прочее. Вовка пить стал как лошадь. Он и раньше прикладывался к бутылке, но как-то аккуратно, по-божески, а тут как с цепи сорвался. Помнишь, он еще в армии получил переохлаждение организма, потом у него кости стали болеть? Так вот, все это опять началось, рецидив, только на этот раз в более сложной форме, оттого и пьет. Говорил ему, мол, давай приостановим исследования, пройдешь медицинский осмотр, подлечишься, а он – ерунда это все, нельзя сейчас прерывать эксперименты. Рома, понимаешь, в чем дело, он как напьется, автоматически попадает в мое сознание, не знаю почему, то ли, как говорится «дорожка протоптана», то ли еще почему, но он каждую ночь у меня в голове. Ходит там, постоянно что-то бормочет, кому-то что-то доказывает, матерится, и самое главное, я постоянно чувствую, как болят у него кости.
  Леха обхватил свою голову ладонями и посмотрел на меня тоскливым взглядом:
  - Рома, я так больше не могу.
  Я растерялся, от этой истории веяло какой-то нереальной жутью, в которую не хочется верить даже тогда, когда, проснувшись, вдруг с ужасом убеждаешься, что это уже не сон.
  - Да ладно тебе, Леня, поезжай домой, выспись хорошенько, это все, скорее всего, от переутомления, - начал я неуверенно, но он вдруг снова уставился в меня своим полубезумным взглядом и прошептал одними губами:
  - Я боюсь спать.
  Еще через две-три рюмки все было кончено, Леха впал в бессознательное состояние и я вызвал такси. Отвез его домой и уложил на диван, в голове все время вертелся наш последний разговор.
  - Это ж надо было так напиться, - попытался я, что называется, разложить по полочкам произошедшее, потому как объяснить все это чем-либо иным не представлялось просто никакой возможности.
  Так закончилось лето, и началась осень, затяжная, с ливнями и грозами в октябре, с холодным, пронизывающим ветром и первым снегом в конце ноября. А уже зимой, в декабре, как раз перед самым новым годом, я продал свою квартиру и переехал в другой город. Так получилось.

                                                                                                    Глава 5

  И только весной следующего года, как раз на родительский день, я снова попал в тот город, где прошло все мое детство и вся юность. Да, точно, это было в последний раз, когда я был на нашем кладбище в родительский день. На самом деле все было как обычно, пришел на могилку своих родителей, посидел там немного, оставил на ней то, что надо оставить, хотя с каждой новой смертью мы и так отдаем частичку себя, словно бы платим дань той, которая пришла в этот раз не за нами.  Странно, именно на кладбище я почти уверен в том, что смерти нет.
  Обычно мы собираемся все вместе, то есть все одноклассники, возле обелиска  погибшим в Великую отечественную войну, потом уже идем к Сане и Эдику, двум нашим друзьям, с которыми учились в одном классе. Саня умер первый, еще в лихие девяностые, заигрался в бандитские игры и так и не смог из них выкрутиться. Его нашли как-то утром в подворотне уже мертвым с огнестрельным ранением. Эдик погиб гораздо позже в какой-то глупой пьяной драке, проникающее ножевое в область печени.
  Так происходит каждый год, мы ходим на их могилы и встречаемся с родителями наших бывших друзей детства, разговариваем, выпиваем с ними и