Мастер иллюзий

братья Быковы, как гаранты безопасности. Эти предосторожности были не лишними, т.к. уже произошел наглый "наезд" со стороны Мули, школьного хулигана. Подоспевшие братья весьма технично надавали ему по шее, за что Председатель ЦБ тут же поощрил героев крупной денежной премией. На большой перемене Громов в компании Ленки Михайловой и Воробьева посетил школьный буфет, где была распита литровая упаковка апельсинового сока и съедены бутерброды с ветчиной, правда, Ленка закапризничала и заявила, что будет есть только эклеры и корзиночки. Громов не жадный, но она совсем потеряла чувство реальности - в буфете надо расплачиваться рублями. Перехватив у Воробьева купюру ЦБ РФ, он закрыл вопрос.
     
     После уроков Громов решил уединиться, чтобы обдумать несколько моментов. Во-первых, следовало решить в чем пойти на дискотеку, устраиваемую 6-м Б, а во-вторых определить дальнейшую финансовую политику, т.к. похоже начиналась инфляция. В конце "рабочего дня" Громов обнаружил, что за пластик жевательной резинки уже просили в два раза больше, чем в первый день введения валюты. И самое страшное, что товар быстро раскупался.
     
     - Много напечатали, - решил Громов, - эмиссию, что ли ограничить?
     
     Тут же заглянув в бумажник, он обнаружил, что денег осталось до обидного мало, а дискотека наверняка потребует серьезных расходов.
     
     - Придется подпечатать немного.
     
     Придя домой, Громов вставил пару листов в принтер и стал готовиться к дискотеке. Из шкафа были извлечены коричневый пиджак, белая в тонкую полоску рубашка и "стильный оранжевый галстук". Перетащив одежду в комнату родителей, он обосновался перед зеркалом и степенно приступил к облачению. Минут через пятнадцать в зеркале появился шикарный молодой человек с уверенным строгим взглядом.
     
     - Это есть хорошо, - удовлетворенно констатировал Громов.
     
     Еще минут пятнадцать ушло на обустройство волосяного покрова. Жесткие волосы никак не хотели принять задуманную форму. Наконец, на помощь были призваны мамины средства, и "Лореаль-Париж" не подкачал: прическа теперь выглядела безупречно. Перемерив с десяток черных очков, Громов в итоге остановился на маминых, отцовские очки - явно велики. Затем он вернулся в свою комнату и немного поработал ножницами. Свежие купюры были поделены на две равные части и схвачены резинками.
     
     - Главный казначей тоже нуждается в деньгах.
     
     На лестничной площадке Громов встретил дядю Сережу, соседа из сорок пятой квартиры. Тот потянул носом, почувствовав громовский парфюм, и спросил:
     
     - Ну ты, старик, даешь. Куда собрался?
     
     - На дискотеку. Надо отдохнуть после тяжелого трудового дня.
     
     - А не рано ли по дискотекам ходить?
     
     - У нас в школе дискотека, в 6-м Б.
     
     - Это другое дело, - успокоился дядя Сережа, - могу подбросить.
     
     - Спасибо. Это было бы здорово!
     
     Выйдя из подъезда, дядя Сережа вытащил брелок и нажал какую-то кнопочку. Чисто вымытый "Лексус" мигнул фарами и издал чудный звуковой сигнал.
     
     - Отличная машина,- капнул бальзама Громов.
     
     Он уже представил, как было бы неплохо подъехать на авто к самому крыльцу.
     
     - Дядя Сережа... Как мужик мужику.... У меня там девчонка.... Ну, в общем.... Может подвезете к школьному крыльцу.
     
     Сосед внимательно осмотрел зарвавшегося Громова и подумал:
     
     - Подвести, что ли? Уж больно хорош - в пасхальном фраке и жилетке.
     
     А потом строго сказал:
     
     - Посмотрим.
     
     Без четверти шесть "Лексус" тормознул перед главным входом. На ступеньках стояли Воробьев, братья Быковы и несколько пацанов из 6-го Б. Появление иномарки заинтересовало народ, все обернулись и стали глазеть на элемент шикарной жизни.
     
     - Спасибо, дядя Сережа. Выручили, - сказал Громов и тут же сообразил, что через тонированные стекла солидного мужского рукопожатия не видно. Эффектную сцену требуется повторить и, по возможности, для более широкого круга зрителей. А зрителей, меж тем, значительно прибавилось. Из фойе на улицу, полюбоваться на "мотораху", высыпала толпа шестиклассников. С удовлетворением отметив, что Ленка тоже присутствует, Громов начал шоу.
     
     - Дядя Сережа, я задержу вас еще на минутку.
     
     - Ну, попробуй, - сосед с интересом наблюдал за происходящим.
     
     Громов медленно открыл дверь, изящно водрузил на нос черные очки и повторил сцену с рукопожатием, правда, текст был несколько изменен:
     
     - Спасибо, Сергей Петрович, что подбросил. Вечером созвонимся.
     
     - Непременно, - сказал сосед, стараясь не заржать.
     
     Так же неторопливо Громов выбрался из салона, поправил прическу и небрежно помахал отъезжавшему автомобилю. Несмотря на отличную шумоизоляцию, из иномарки слышалось нечто похожее на шум просыпающейся конефермы. Выдержав небольшую паузу, Громов повернулся лицом к народу и строго поинтересовался:
     
     - Почему не танцуем?
     
     - Тебя решили подождать, - ехидно сказала Ленка Михайлова.
     
     - Это правильно, - согласился Громов, - "Scooter" принесли?
     
     - Принесли, сегодня музыки навалом,- сказал Воробьев и протянул руку.
     
     Обменявшись крепким рукопожатием с Главным казначеем, Громов проделал эту же процедуру с мужской половиной шестых классов и проследовал в помещение. Танцы начались.
     
     Минут через двадцать заглянул физрук, но, не обнаружив нарушений общественного порядка, убыл в учительскую, выпить рюмку чая с молодой химичкой.
     
     Громов уже два раза танцевал медленный танец с Ленкой Михайловой, причем, во второй раз она пригласила его сама. Виноградов выглядел грустным и усиленно делал вид, что копается в коробках с дисками. Хотя другие девчонки на него нет-нет, да и поглядывали.
     
     В самый разгар веселья подошел Воробьев и, попросив извинения у Ленки, отозвал Председателя ЦБ в сторону.
     
     - Есть срочное дело.
     
     В свою очередь, принеся извинения Воробьеву, Громов купил за триста крон маленькую упаковку вишневого сока в баре, который держали предприниматели из 6Б, и вручил ее Ленке.
     
     Совещание происходило в коридоре, здесь не мешала музыка и не было посторонних. Кроме верхушки ЦБ присутствовали Быковы и двое нормальных пацанов из параллельного класса.
     
     - Босс, тут такое дело, - начал Воробьев и протянул несколько купюр различного достоинства.
     
     Громов взял кроны в руку.
     
     - Кроны, как кроны, хотя... что-то странное... Ага, бумага то не та, явно тоньше. Да и подпись Главного казначея какая-то кривая. Подделка!
     
     - Где взяли? - раздраженно спросил Громов.
     
     - Только что на сдачу в баре дали, - доложил Воробьев.
     
     - Братьям Быковым провести дознание, а потом будем решать вопрос в рабочем порядке, - подвел итог босс и направился на дискотеку.
     
     - Даже отдохнуть нельзя по-человечески, а с другой стороны - работа есть работа.
     
     После танцев Громов провожал Ленку домой. За ними на приличном расстоянии шла охрана, и он чувствовал себя уверенно: был остроумен и ироничен. Ленка непрерывно смеялась, а у лифта чмокнула Громова в щеку и вознеслась к небесам.
     
     В результате дознания была обнаружена преступная группа фальшивомонетчиков. Правда, выяснился неприятный факт. Их охрану осуществлял Муля со своими отморозками, и, на время большой перемены, заинтересованные стороны забили стрелку. Утешало то, что братья Быковы были абсолютно спокойны и гарантировали полную победу. Но все это завтра. А сегодня можно еще раз переварить прошедшую evening-party и упоительный ленкин поцелуй.
     
     Громов закрыл глаза и уснул со счастливой улыбкой на устах.
     
     Утром на первый урок вместе с географичкой пришел Дмитрий Дмитриевич - директор школы и, пряча улыбку, сказал:
     
     - Мне стало известно, что в школе творятся вопиющие безобразия. У учеников младших классов кто-то выманивает деньги на завтраки, предлагая в обмен какие-то бумажки. Сегодня пришел родитель первоклассника и пожаловался, что у его ребенка пропал пистолет стоимостью пятьдесят долларов. Ребенок ничего толком не может объяснить, а лишь показывает десять купюр по сто крон.
     
     С этими словами он продемонстрировал печатную продукцию известного Центрального Банка.
     
     - Попрошу всех положить эти фантики на мой стол, - директор постучал пальцем о столешницу. - Я жду.
     
     В классе воцарилась тишина.
     
     - Что, стыдно? Или жалко...
     
     - Михайлова. У тебя есть э т о...
     
     - Есть, - чуть слышно ответила Ленка.
     
     - Оторвись от стула и принеси сюда.
     
     На столе появилась толстая пачка крон различного достоинства. А через пару минут весь стол был усыпан ассигнациями.
     
     - Ну что же, господа олигархи, осталось только выяснить автора этих художеств.
     
     Повисла гнетущая тишина.
     Громов помедлил минуту, собрался и встал.
     
     - Громов что-то хочет сказать. Слушаю тебя, - строго сказал директор.
     
     - Это - я.
     
     - Что, я?
     
     - Я - автор.
     
     - Ну, что же, финансовый гений. Продолжим разговор у меня в кабинете. Захвати с собой дневник.
     
     Вернулся Громов лишь к концу урока. Лицо у него было красное, а глаза подозрительно блестели. В дневнике появилось приглашение родителям заглянуть в школу и, хотя неделя еще не закончилась, в графе поведение уже стоял "неуд".
     
     К концу дня Громов немного успокоился и стал адекватно реагировать на происходящее. А происходило, меж тем, следующее.
     Воробьев всегда был рядом, он молчал, но это молчание было красноречивее слов. Хорошо, когда есть такой друг.
     Братья Быковы первую перемену покрутились рядом, наверное по инерции, а потом обосновались в районе спортзала.
     Но Ленка... Ленка! Кто бы мог подумать. Весь день разговаривала только с подружками и Виноградовым. Как будто бы и не было того поцелуя.
     
     После уроков Громов не пошел домой, а забрался под лестницу, где стояли сломанные парты. Нужно было побыть одному.
     Перебрав все неприятности, случившиеся за день, Громов опять вспомнил про Ленку. Обида и злость переполняли его, в душе клокотало. Месть будет неотвратима и страшна. Через минуту переживания нашли выход: он заплакал.
     
     Когда Воробьев, решивший не оставлять друга одного, подошел к лестнице, то сквозь всхлипывания, услышал:
     
     - Ничего, она еще пожалеет...А я опять что-нибудь придумаю.... Обязательно!