Тайна жизни и смерти русского князя Святослава

нужно было посылать не по воде, а конный отряд, так гораздо быстрее. И дело обстояло, скорее всего так.
Иоанну Цимисхию нужно было как можно скорее развязать себе руки на Балканах, при этом замириться с Русью так, чтобы не было у той повода возобновить войну. Поэтому ему не нужна была смерть Святослава и гибель его войска, ему нужен был прочный союз. Дело в том, что войска срочно требовались в Азии, и уже летом 972 года  «император выступил из Византия в поход против населяющих внутреннюю Сирию агарян». Святослав, вероятно от Калокира, знал о напряжённой обстановке в Азии и потому рассчитывал на реванш.
Принимая во внимание то, что русичи верхом на коне чувствовали себя неуверенно, можно сделать вывод, что коней в войске Святослава было не много. И хоть «Повесть временных лет» показывает нам Святослава настоящим степным наездником, скорее печенегом, чем русичем, сообщая о том, что в походах он «…не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все остальные его воины…», допустить это можно с одной оговоркой. У Святослава была небольшая конная гвардия, скорее всего, его малая дружина. О небольшом конном отряде русичей, лишь однажды, и то неудачно, учавствовавшем в схватке, говорит и Лев Диакон. Вот этот-то отряд во главе с Свенельдом и послал Святослав за подкреплением. Сам же в надежде на скорый его приход остался с войском дожидаться в Белобережье.  Все сроки истекли, а подкрепления не было. Посылать в Киев за подкреплением кого-нибудь  на корабле но… Скоро наступит зима и покроется льдом Днепр. Пришлось зимовать в Белобережье. Кончилось продовольствие и, как сообщает летописец, приходилось питаться кониной. Но ведь кони все ушли с отрядом Свенельда – откуда конина? Вероятно, её приобретали всё у тех же печенегов. Стало быть, печенеги после ухода Святослава из Болгарии и даже ещё зимой по-прежнему оставались союзниками русского князя. За такое предположение говорит и тот факт, что небольшой отряд русских всадников, возможно несколько десятков или сотен человек, посланных за подкреплением, без всяких помех прошёл сотни километров мимо кочующих в степи печенегов, и прибыл в Киев. И вот настала весна, и Святослав, не дождавшись помощи, с измождённым голодным войском решает вернуться в Киев. Вот тут только печенеги у порогов устраивают засаду и нападают на обессиленных и голодных русичей. Почему они не напали на них зимой, когда войско Святослава терпело голод и лишения? Опять же потому, что решение покончить со Святославом созрело у половцев только в конце зимы или даже в начале весны. Сами ли они решили погубить Святослава или их кто-то надоумил? Скорее всего, такую установку половцы получили от кого-то. Кто же это мог быть?
Отправляясь в 970 году вторично в Болгарию, Святослав сажает своих далеко уже не таких юных сыновей, каковыми их рисует летопись, княжить в разных городах. Ярополка в Киеве, Олега у древлян, а Владимира в Новгороде.  Зачем он это сделал? Мне представляется, что Святослав не слишком доверял своим сынам, а потому и разбросал их по разным городам. Ведь он мог запросто оставить  вместо себя в Киеве старшего своего сына Ярополка, точно так, как всегда во время  его походов единовластной правительницей Руси оставалась Ольга, а все сыновья Святослава находились в Киеве и повиновались ей. Тем более что летописец утверждает, что Олег и Владимир были ещё совсем молоды. Но только тогда, оставь он всех сыновей в Киеве, остальные два сына будут полностью зависимы от старшего. А так как на скорое возвращение Святослав, очевидно, не рассчитывал, то он опасался единства сыновей. Вы скажете, а какой повод у Святослава был опасаться родных сыновей. Я думаю, что был.
Уже в первом походе на Болгарию, Святослав очевидно столкнулся с большой  для него неожиданностью. Он заметил, что русичи христиане, которые были в его войске, с большой неохотой шли в бой с болгарами принявшими христианскую веру почти столетие тому назад. Это не должно казаться выдумкой или фантазией. Вспомните хотя бы историю с десятым Фиванским легионом, когда римский легион, (40000 воинов) полностью состоявший из христиан, прибыл в Галлию для подавления восстания и узнал, что сражаться придётся против христиан, то все воины легиона сложили оружие, отказались вступать в бой и безропотно дали себя казнить. Кстати, нечто подобное случилось и в войске Святослава во время его второго похода в Болгарию. Об этом инциденте свидетельствует утерянная Иоакимовская летопись, отрывки из которой попали в «Историю Российскую» В. Н. Татищева, где он пишет: «По смерти Ольги Святослав пребываше в Переяславцы на Дунае, воюя на казари, болгоры и греки, имея помосчъ от тестя князя угорского и князя ляцкого, не единою побеждая, последи за Дунаем у стены долгие (какая сия стена и где, я описания не нахожу, - В.Н. Татищев) все войско погуби. Тогда Диавол возмяти сердца вельмож нечестивых, начаша клеветати на христиан, сусчия в воинстве, якобы сие падение вой приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же (Святослав) толико разсвирепе, яко и единаго брата своего Глеба не посчаде, но разными муками томя убиваше». Как видим конфронтация на религиозной почве дошла до того, что князь казнил воинов христиан и не пожалел даже брата Глеба (очевидно двоюродного). Скорее всего, они, как и Фиванский легион отказывались воевать против ромеев-христиан. Не стал бы Святослав казнить брата и воинов, которых у него и так был большой дефицит,  из-за каких-то нелепых наговоров.
Так вот придя из первого похода на болгар, Святослав был очень зол на христиан и даже приказал сжечь в Киеве церкви. Видимо, не вынеся такого посягательства на веру, и умерла престарелая княгиня Ольга.
Святослав же, как известно из летописей «много воевал» и его сыновья оставались на попечительстве у его матери  княгини Ольги. Естественно, что рьяная христианка Ольга пыталась привить любовь к христианству не только своему сыну, но и своим внукам. И надо думать ей это удалось. Хотя точных сведений о том, что Ярополк был крещён и принял христианство нет, но доктор философии Олег Ефименко, правда, не ссылаясь на источники, писал, что Ярополка крестил какой-то католический миссионер. И этому, наверное, можно поверить. Так, например, историкам известно, что у Ярополка были тесные контакты с германским императором Отоном II, и уже в 973 году русские послы посетили императора на съезде князей в Кведлинбурге. А из Никоновской летописи можно узнать, что Ярополка посещали посланники от Папы.
Ничего не известно относительно того какой веры придерживался Олег. Но если учесть, что и князь Владимир в душе всегда был христианином, а восстановление в Киеве идолов языческих богов было попросту, говоря современным языком, пиаром. Ведь, как ссылаясь на Иоакимовскую летопись, доводит до нас Татищев: «Ярополк (был) нелюбим у людей, потому что христианам дал волю великую». Чтобы ещё больше оттолкнуть народ от оставшихся в живых сторонников брата, и стать своим для киевлян Владимир вынужден был притворяться ярым приверженцем язычества. Но уверенно сев в Киеве, уже через десять лет после своего вокняжения он силой навяжет христианство всей Руси. Поэтому можно предположить, что и Олег так же относился к приверженцем христианской веры. Вот почему Святослав был недоволен своими сыновьями и мало доверял им. Сыновья, по-видимому, тоже отвечали ему взаимностью. Вероятно, именно по этой причине к Святославу и не пришла помощь из Киева. И конечно не последнюю роль в этой измене, нужно отвести воеводе Сенельду.
Вряд ли Свенельд был христианином.  Ещё при князе Игоре, он был одним из первых лиц в княжестве, богатством и авторитетом ни чем, не уступая самому князю. Возможно, он даже имел право сам собирать дань в свою пользу. Так Повесть временных лет о богатстве Свенельда говорит устами княжеских дружинников следующее: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». Немалый вес имел Свенельд и при княгине Ольге, но вот при Святославе в числе первых лиц и приближённых князя мы его уже не встретим. Во всяком случае, ни Лев Диакон, ни Скилица на это не указывают.  Так Лев Диакон пишет: «Был между скифами Икмор, храбрый муж гигантского роста, [первый] после Сфендослава предводитель войска, которого [скифы] почитали по достоинству вторым среди них. Так же упоминает он о Сфенкеле «…который был у скифов третьим по достоинству после Сфендослава, их верховного катархонта…». А Свенельд, как видим, был не в большом почёте у Святослава. Естественно он мог затаить обиду на не ценившего его старых заслуг князя. И по иронии судьбы именно его посылает Святослав в Киев за подмогой. Обиженный на князя, и, зная неприязнь к отцу язычнику Ярополка, Свенельд в самых мрачных тонах рассказывает ему о том, как Святослав расправился с христианами, и не пожалел даже брата. Намекая, что такая же участь запросто может постигнуть и Ярополка, он убеждает того не посылать помощь отцу. Судя по тому, что его сын Мстиша был виновником войны между Ярополком и Олегом, спровоцированной всё тем же Свенельдом, он же видимо предложил и договориться с печенегами, чтобы те напали на Святослава и убили его. (Обычно, кочевники редко убивали князей. Чаще брали их в плен, а затем требовали за них выкуп). Сразу прийти к какому-то половецкому князю и прямо вот так в лоб, – «Убей Святослава», - делать было нельзя. А вдруг возьмёт и донесёт о готовящемся заговоре. Нужно было найти подходящую кандидатуру на роль киллера, прощупать, обработать, а потом уже и действовать. На это ушли месяцы. Вот потому-то печенеги и не нападали на Святослава зимой. Выбор пал на влиятельного печенежского князя Курю, и заговорщики не ошиблись.
Но вряд  ли печенеги без всякой для себя выгоды стали бы выслеживать князя, и устраивать на него засаду у порогов. За это непременно Ярополк должен был заплатить, и заплатить немало. И он это сделал. Ярополк расплатился с половцами частью своего княжества. Он отдал им землю уличей, живших вдоль нижнего течения Днепра, Южного Буга и побережья Чёрного моря, признавших в первой половине X столетия верховенство русского князя. Последнее упоминание об уличах датируется в русских летописях 970 годом. Очевидно это потому, что после смерти Святослава (972г.) уличи вышли из состава Русского каганата и под натиском печенегов переселились на территорию нынешней Молдавии и вскоре слились со славянским племенем волынян. Вот так вот и погиб от руки своего сына, возвысивший своё имя мужеством и  славой побед русский князь Святослав.
В завершении хочу сказать, что эта работа отнюдь не претендует называться научным трудом. Здесь просто излагается видение истории и жизни великого русского князя Святослава, человеком который очень любит историю. Но в связи с туманностью в освещении этой темы в русских летописях, и далеко не всегда объективным описанием её Византийскими авторами, автор данной работы попробовал при помощи  дедуктивного умозаключения