A Fall Time

глупо…”
            Как обычно, задумавшись, он потерял счет времени. Поднял руку к глазам, посмотрел на часы – двенадцать минут. Встряхнул кисть, нет, стрелки двигались. “Двенадцать минут… Странно…” Казалось, прошло, по меньшей мере, вдвое больше. И хотя прекрасно знал, что обычно такой промежуток дороги занимает именно столько, почувствовал знакомое раздражение. Время словно бы играло с ним шутку, намеренно водя за нос.
            Уже тысячи раз он разыгрывал спектакль по неизменному сценарию, упрашивая себя не поддаваться провокациям больного воображения, зная к чему это ведет… “Шизофрения, как и было сказано”. Усмехнулся вслух и осторожно посмотрел по сторонам. Рядом никого не было…
            Неожиданно вспомнил, как совсем недавно она улыбнулась незнакомой улыбкой, от которой у него что-то сжалось внутри и сказала, словно отвечая их отношениям за все эти годы: ”Ты ведь ничего обо мне не знаешь…” За фразой крылись десятки часов, в которых он не принимал участия. Десятки часов, каждый из которых мог вдребезги разбить его наивную уверенность в прочности их отношений. Он попытался было мягко и покровительственно улыбнуться, но вдруг понял, что то первое чувство не обманывало его, что он действительно ничего о ней не знает. Ее мысли, желания. Он никогда не задумывался над ними, считая, что досконально изучил ее маленький мир с примитивными потребностями.
            Она смотрела ему прямо в глаза, и тогда он не выдержал и отвернулся. “Я ведь действительно ничего о ней не знаю… Кто она такая?.. Чем живет?.. О чем думает?.. Что нас связывает, кроме общей фамилии?..”
            Он вдруг почувствовал растущее чувство неуверенности и, чтобы не поддаться ему начал негромко насвистывать привычные мелодии, укладывая их в такт шагам. “Шизофрения, как и было сказано…”
            Как-то уже под вечер он сидел на той же кухне и наблюдал, как она моет посуду. Голова была полна бесформенных, размытых мыслей, пока, наконец, он не уперся в то, чего и следовало ожидать при подобном потворстве себе: вернулся к тому, что обдумывал тысячи раз, каждый раз портя настроение и не находя никакого выхода.  Он смотрел на ее спину, плечи, стройные ноги и прикрывал глаза лишь когда привычная волна бешенства захлестывала его. Она была его вещью, последней иллюзией, тем, без чего он уже не мог жить. И все это было разбито после того, как однажды, не выдержав, он спросил, стараясь выбирать нейтральные слова, был ли у нее кто-то еще. Тогда она удивленно взглянула на него и спокойно ответила, что да, был. Ничего не поясняя. Просто смотрела и ждала что он скажет. В тот момент словно чья-то грубая лапа сдавила горло, но он заставил себя засмеяться и перевел все в шутку.
            Бог его знает, как он провел тот вечер. Что-то говорил, что-то отвечал, что-то рассказывал. Очень смутно. Еще тогда он понял, что не сможет избавиться от ощущения ее измены, кроме как спать со всеми, что попадались на пути, намеренно внушая себе, что мстит ей. Знал, что обманывает себя и то чувство не рассеется, разве что со временем, но не хотел расставаться с новой иллюзией.
            Мысли перекинулись на последний разговор. Опять недоговоренности и фальшивые интонации. И снова сомнение стало выбивать остатки твердой почвы у него из-под ног. “Не стоило в свое время ни к чему привыкать, тогда бы и терять было нечего… Все эти хорошие мысли, приходящие с опозданием… Хотя поступки от этого вряд ли изменились бы…”
            Он вдруг отвлекся от себя и посмотрел по сторонам. Сам того не заметив, он уже подходил к ее дому. Время опять играло с ним, дразня и презрительно издеваясь. Он не решился посмотреть на часы, неожиданно испугавшись, что даже такая мелочь может что-то испортить…



            Она встретила его напряженно, как всегда страхуясь от перепадов его настроения. Он мысленно улыбнулся – все осталось как прежде. Но сразу же осекся, подумав о том, до чего довел ее…
            Они сидели на кухне, пили кофе и молчали. Говорить было не о чем. Он не смог бы объяснить зачем пришел и она чувствовала его неуверенность.
            -      Как день прошел? 
            -      Нормально.
            Молчание.
            -      Как работа?
            -      Хорошо… Как у тебя?
            Он сдержал улыбку – бессмысленные фразы, не требующие ответа. Глупая привычка – боязнь тишины и молчаливых сомнений. Он кивнул: 
            -      Хорошо.
            -      Ну, что будем делать?
              Он пожал плечами.
              -      Так и будем сидеть?
            -      Нет, почему…- он запнулся, делая вид, что задумался.
Она грустно улыбнулась и, в который раз уже он почувствовал, что она видит
его насквозь. Его беспомощность, слабость и самонадеянность.
            -      Знаешь… Мне бы, наверно, было проще написать все, что думаю…- он не смотрел на нее, но периферийным зрением держал в фокусе, ожидая ответа, надеясь увидеть на лице тень ее настоящих чувств. Старый трюк, который неизменно действовал. Или ему казалось, что действует.
- Хорошо, напиши…



            … Он сидел на пустой кухне и прислушивался к равномерному гудению воды в трубах. Приглушенно работало радио. Она ушла купаться в ванную. На столе лежали ручка и открытая тетрадь.
            Он потянулся к ручке и вывел первую фразу. “Зря я, наверно, пришел… зря не пошли гулять…” Посмотрел на кривой почерк, хотел зачеркнуть, но передумал. “Какая разница, все равно нет мыслей…” Прислушался на мгновение к радио, вздохнул и продолжил: ”Просто мы не с того начали, поэтому и закончить никак не можем”.
            Перечитал то, что написал и откинулся на стену. “Господи, ну что за бред… Зачем я вообще здесь?.. Просто устал… В конце концов, не на всю же это жизнь… Месяц, два и все пройдет…” Повернулся к тетради и собрался было совсем закрыть ее, но данное обещание пересилило. Взял ручку и нервно постучал ей по бумаге. “Ну и что дальше?..” Улыбнулся и решил продолжать, не оглядываясь на написанное.
            Но сразу переключиться к настоящему моменту не удалось. Вспомнился вдруг звонок недельной давности, ее неуверенный и отчасти испуганный голос, словно кто-то на том конце трубки намеренно прислушивался к разговору. Она была не одна, и он понял это сразу и потом еще долго корил себя за то, что не удержался и позвонил. “Ну и на что ты надеялся?.. Что тебя примут?.. Не слишком ли много?.. На что ты надеялся, ты, идиот?.. В этом только твоя вина, что все так произошло… Неужели ты и вправду думал, что тебя будут ждать постоянно?.. Кто ты такой?.. Откуда такое самомнение?.. Что в тебе такого, чтобы ждать тебя?.. Кому ты вообще нужен, кроме себя самого?..”    Он презирал себя и ненавидел за свою слабость, за неуверенность и беспочвенную веру в то, что его где-то ждут…
            Он осекся и посмотрел по сторонам. Ночь за окном, монотонное гудение воды в трубах, музыка... Прошлое тянуло его, но он изо всех сил цеплялся за настоящее. “Проще всего пустить в себя гнев и жить прошлым… Ни обязательств, ни воли, только злость… А что дальше?.. Что дальше, кроме пустоты?..”
            Опустил глаза на бумагу, перечитал неровные строчки, густо зарисовал их и уже более спокойно переписал  начисто, решив, не отвлекаясь ни на что, дописать то, что начал.
            “Теперь ищу повод, чтобы остаться. Наверно и это я зря написал… Пока шел сюда постоянно думал о тебе. Пока ты курила, я все время смотрел на твои губы, руки, пытался вспомнить их на своем теле. Или представить… Не знаю… Жаль, что ты сама была часто сдержана еще в той, прежней жизни. Может, все было бы иначе. Кто знает…
            Хочется, чтобы ты вышла из ванной, села мне на колени, сняла все с меня и, не стесняясь, разделась сама...
            Ладно, довольно… Так можно зайти бог знает куда”.
            Уже не думая, поднялся со стула, подошел к двери в ванную, постучал и, когда дверь приоткрылась, просунул тетрадь в щель. “Еще раз обманул и себя, и ее… Зачем?.. Если бы знать… Но ведь зачем-то сделал… Да, зачем-то сделал, а зачем не знаю…” Намеренно, от смущения жонглируя словами, он ожидал ее реакции, предчувствуя в душе, что все произойдет именно так, как он и расчитывал…
           


…Он повернул голову и посмотрел на зеленоватое мерцание в углу. Третий час. Она лежала рядом, отвернувшись к стене. Он с неприязнью прислушался к ее хриплому сопению и в очередной раз подумал, что все произошедшее не стоило затраченных сил и нервов.
            Объективно существовала только одна причина его прихода и поведения. По-своему каждая встреча ломала что-то в его отношении к ней, меняя привычки и сглаживая бывшие когда-то сильными чувства. Он надеялся, что со временем перестанет воспринимать ее как неотъемлемую часть своей жизни. Но на деле все оказывалось не так просто, как он планировал…
            Ее затылок навязчиво раздражал, смутно белея в темноте. Он поднялся с кровати и, стараясь не шуметь, начал одеваться. “Дело ведь далеко не в ней… Наверно, и любил я не ее, а свое к ней отношение, свою любовь… Что я здесь делаю?..” Он вдруг и сам удивился последней мысли. Сейчас впервые он отчетливо почувствовал весь абсурд своего поведения. Границы, казавшиеся незыблемыми, стали до смешного нелепыми, а поступки, вроде бы логичные и обоснованные неожиданно превратились в смехотворно глупые. Он замер на секунду, чувствуя, что краснеет, глубоко вдохнул и, лишь когда краска отлила от лица, продолжил одеваться.
            Отчего-то стало даже стыдно, что закончилось все так обыденно. Он подумал, что они обязательно разведутся после ее следующей просьбы: смысла упорствовать больше не было.
Он усмехнулся сам, не зная чему, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Рассохшиеся полы отвратительно скрипели. После каждого шага он нервно морщился. В прихожей долго стоял, глядя на свои испачканные ботинки, думая, что все-таки неудобно уходить не попрощавшись. “Нужно дать ей еще один шанс… Почему бы и нет, в конце концов?..”
            От такого вдохновенного вранья на душе стало легко и радостно. Он словно бы переваливал всю вину и ответственность за решение на ее плечи, заведомо зная, что не прав.
            Зашел на кухню, поставил на огонь чайник, сел на стул и стал ждать. “Если не проснется, то уйду молча, если проснется, то…” Что именно, выдумать не получалось. Он пытался абстрагироваться от мысли, но она навязчиво возвращалась. Чайник вскипел. “Ну и чего я опять жду?.. Отсрочки на пару дней?..” Он вдруг представил как все это выглядит со стороны. Самоувещевания и самообманы, словно комедия дурного тона. Вздохнул, поднялся и пошел в прихожую. “Ну вот и все…”
            …Замок щелкнул оглушительно громко. Он быстро спустился по лестнице и вышел на улицу. Поежился от сырости и посмотрел на небо. “Хорошо хоть ветра нет…” Неожиданно вырванная у себя самого свобода не радовала. “Да пошла она, эта свобода…”
            Хотелось поскорее добраться до дома, лечь в постель и заснуть. “Осень… A fall time… Время падения… Хорошее название для чего-нибудь…”
            Теперь спешить было некуда. Он поднял воротник пальто, посмотрел по сторонам и усмехнулся. “Время падения… Господи, до чего же похабно звучит…”




Осень 1999 года – зима 2000 года