Соленый вкус солнца

водитель.
- Мокнуть не хотелось – честно ответил Андрей, и спросил в свою очередь, вдруг, догадавшись с кем имеет дело - А ты, часом, не в Афгане служил?
- В нем – ответил водитель – и Андрей впервые заметил, что он лет на десять моложе, чем сначала показалось. Парень был едва ли не ровесником Андрея, а старше выглядел из-за усов и еще чего-то неуловимого, из-за Афгана, видимо…

                                              Отлет.

Еще через пару недель, ИЛ-86, до отказа набитый «репатриантами» и их барахлом, тяжело оторвался от полосы международного аэропорта Шереметьево-2, и, махнув крылом, навсегда уходящей в прошлое Москве, взял курс на Будапешт.        
Андрею тогда только исполнилось двадцать пять. Он закончил исторический факультет Пединститута, и работал, по-следнее время, экскурсоводом в кооперативе, который катал по столице приезжих «лохов» в арендованных, за копейки у Совтрансавто, Икарусах. Работа была не пыльной, деньги платили хорошие, даже очень хорошие и, в принципе, все было замечательно, но Андрей чувствовал, что долго эта халява не продлиться – это во первых, во вторых, только слепой не видел, что происходит в стране и, как сгущаются тучи над Горбачевым и демократическим крылом Верховного Совета, а в третьих, и это, если честно, было главным, так хотелось одним спасительным прыжком выскочить из опостылевшей, повседневной рутины в другую, совершенно новую и блестящую жизнь!
Лена, то же не была в восторге от окружающей действительности. Правда, она хотела во Францию, в Париж, но за отсутствием возможности поехать туда, худо-бедно, годился и Израиль, благо отбыть в землю обетованную, имел возможность любой сын, и даже внук любого еврея.
На еврея, Андрей совсем не был похож. Он имел темно-русые волосы и серые глаза, росту он был высокого под метр девяносто, но при этом худ и сутуловат. Собственно, по Израильским законам, он евреем и не являлся. Чистокровной еврейкой была только его бабушка по линии отца, но этого было достаточно для получения Израильского гражданства.
Лена, и вовсе была блондинкой. Никаких евреев у нее в роду не было и в помине. Было в ней намешано, что-то такое Польско – Белоруско – Латышское, короче, пришествие этой пары, да еще с трехлетним сыном по имени Ваня, в Израиль, было бы, наверное, довольно странно, если бы не еще тысячи таких же, как они «евреев», которые устремились туда в достопамятном 91 году, в поисках лучшей доли, но отнюдь не из сионистских соображений…
Автобус катил по окраинам Будапешта. За окном проплывали аккуратные, по линейке выстроенные, частные дома с ухоженными газончиками. Около многих домов были припаркованы красивые иностранные автомобили.
Это социалистическая страна? – с иронией спросила Лена.
Их отвезли в бывшие советские казармы, которые были наспех переоборудованы в перевалочный пункт. Въездные ворота, которые, за автобусом немедленно закрыли, охраняли вооруженные автоматами, венгерские солдаты. Было не совсем понятно, то ли это охраняют репатриантов от мифических палестинских террористов, то ли Венгрию от репатриантов. Второй вариант, показался Андрею более вероятным. Он поежился, созерцая одинаковые двухэтажные здания и правильные прямоугольники газонов, окаймленные белыми бордюрами. Холодок шевельнулся в груди, и подзабытые ощущения недавнего армейского прошлого восстали, как зомби. Андрей помотал даже головой, отгоняя наваждение.
Это же всего на несколько часов – сказал он себе – просто транзитная база.
И тут вдруг заплакал Ваня, и заявил, сквозь слезы, что он не хочет сюда, что он хочет домой к бабе Ноне. А рядом засуетилась сотрудница СОХНУТА, профессионально и равнодушно интересуясь, почему плачет ребенок, и чем помочь. А измученная бессонной ночью и треволнениями дороги, Лена, с размаху опустилась на бордюрный камень, и отвернулась от всего происходящего.
И в этот момент Андрею вдруг стало страшно! На какую-то секунду, ему вдруг открылось, какую глупость он совершил и, как дорого придется за нее заплатить! Впрочем, через мгновение, он уже овладел собой, уверенно сказал СОХНУТовской барышне, что все в порядке, а Лена успокоила Ваню, пообещав, что скоро они поедут домой. И это не была ложь. Согласно сионистской концепции, именно домой они и ехали…    
В 24:00 по восточно-европейскому времени, маленький ТУ-134 венгерской авиакомпании истребителем взмыл в черное, ночное небо и неимоверно красивое озеро огней города Будапешта разлилось под крылом. Наконец, усталость возобладала над нервным возбуждением, и они забылись тревожным, поверхностным сном на высоте 10000 метров над водами Средиземного моря.
В предрассветных сумерках, совершенно разбитые они вы-брались из самолетного чрева и спустились по трапу в утреннюю прохладу и неизвестность…

                                            Эрец Исраэль.

Андрей почти ничего не помнил об этих часах, проведенных в аэропорту, видимо, перегруженный мозг отказывался воспринимать новую информацию. Даже знаменитая надпись «Добро пожаловать домой» повторенная на нескольких языках осталась незамеченной. В памяти остался только огромный зал, набитый людьми, и то, что безумно хотелось спать, просто хоть спички вставляй в глаза, а делать этого было нельзя, потому, что через громкоговоритель, все время вызывали вновь прибывших на оформление, а пропустить очередь, означало застрять здесь еще неизвестно на сколько.
Много часов провел Андрей в напряженном ожидании. Солнце давно поднялось и перевалило за полдень, но в кондиционированном зале жара не ощущалась и лишь по колебанию воздуха над бетоном полосы, которая вся была видна через стеклянную стену, можно было догадаться о том, какое пекло на улице.
Ванька спал на пластиковом сидении. Время от времени он просыпался, начинал плакать и проситься домой. Лена то же клевала носом, но спать по-настоящему не могла.
Наконец, Андрей услышал, как назвали его фамилию. Он поднялся и подошел к столу, за которым сидела вконец из-дерганная плотностью графика и бестолковостью не выспавшихся, обалдевших от перелета репатриантов, женщина. Она задавала разные бюрократические вопросы и заносила ответы Андрея в компьютер. Андрей слышал ее, как сквозь вату, отвечал с задержками (голова уже совершенно не работала) и, видимо, производил впечатление полного тормоза, как в прочем, и все остальные. Когда понадобилось расписаться в каких-то документах, Андрей сообразил, что свою ручку он где-то посеял и попросил ручку у чиновницы. Ее реакция оказалась для него несколько неожиданной. Она почти швырнула ему ручку со словами: «Ручку вам! Может, вам еще сопельки утереть?!». Андрей опешил, и не нашелся чего ответить, но женщина, кажется, уже сама устыдилась своей вспышки, и дальнейшее говорила извиняющимся тоном, пряча глаза.
Ну, хоть так – подумал Андрей…
Такси оказалось автомобилем марки «Мерседес». Смешно! Это почти вызвало у него культурный шок! Он никогда прежде не сидел в машинах иностранного производства. И был-то это древний 123-й, удлинненный, с дополнительным рядом сидений, так, что и сидеть-то в нем было неудобно, он дымил и тарахтел убитым дизелем, да и набит был под завязку людьми, и их поклажей…
Андрей улыбнулся воспоминанию. Да, совсем немного требовалось, что бы восхитить советского человека! Впрочем, уже через минуту, он забыл, что едет в «Мерседесе», настолько интересные вещи оказались за окном. Вечерело, и было уже не очень жарко. Сначала, еще на территории аэропорта, за окнами появились пальмы. Пальмы! В таком количестве, он никогда их не видел. Они просто росли по обоим сторонам дороги, как будто так и надо…
Натужно заревев, автомобиль выбрался на широкое, невероятно ровное шоссе и начал набирать скорость. Вокруг была плоская, как ладонь, выжженная степь, а через лобовое стекло, на горизонте просматривались горы. Дорога вела туда. Все сидели в гробовом молчании, и каждый думал, наверное, то же самое, что и Андрей. А думал он, приблизительно так: «Так вот, значит, ты какой Арец Исраэль? Вот, значит, куда мы так стремились. Значит, вот здесь будем мы теперь жить. Наверное, всегда».
Всегда?! - Вот это вот слово «Всегда», как-то плохо укладывалось в голове. Все было ощущение, что это туристическая поездка, что через какое-то время они должны будут вернуться домой, в Москву. Андрей потер усталые глаза, отгоняя этот бред.
Забудь про Москву – сказал он себе – для тебя, она все равно, что не существует…
Дорога все больше начинала забирать в гору и скоро они въехали в ущелье. Поднялись с обоих сторон крутые склоны, поросшие хвойным, зеленым лесом. Это больше было по сердцу Андрею, чем степь. Затем, шоссе начало петлять, как любая горная дорога. Автомобиль то легко катился вниз, так, что даже закладывало уши от перепадов давления, то напряженно рыча, карабкался вверх. После очередного поворота, впереди неожиданно открылся невероятный белый город, будто рассыпанный по горам.
Джерусалем! Ерушалаим – сказал водитель – указывая пальцем прямо по курсу. Это были первые и последние сло-ва, которые он произнес за весь путь.

                                        Прибытие.

Андрей не запомнил города. Такси кружило, высаживая то тут, то там пассажиров. Он с Леной и Ванькой оказались по-следними. Машина остановилась на узкой, уютной улице, около трехэтажного дома, который стоял в глубине двора, в окружении… это было похоже на лес, на знакомые с детства, старые дачные поселки по казанскому направлению, вернее, не похоже, конечно, но, как-то неуловимо ассоциировалось с ними.
Свет заходящего солнца, здесь, с трудом пробивался сквозь кроны сосен, кипарисов и еще бог знает каких деревьев. Воздух был свеж и Андрею все это очень понравилось.
И тут из подъезда дома появились Виктор и Лева. Собственно, к Виктору, они и ехали и беспокоились, что не застанут его дома, потому, что, вдень отъезда, не смогли до него дозвониться.
Виктор был парень своеобразный. В недавнем прошлом спортсмен, КМС по части гандбола. В движениях и поступках быстрый, открытый и добрый малый. С другой стороны, он был всегда весь на понтах, путал желаемое с действительным, забывал собственные слова и рассчитывать на него и его обещания, было, по меньшей мере, опрометчиво. Так Андрей, не особенно удивился бы, если б, например, весело поболтав с ним о том, о сем, Виктор поинтересовался бы: А где вы собираетесь остановиться?- хотя, месяц назад, по телефону, он однозначно давал понять, что будет рад их видеть у себя…
Полной противоположностью был Лева. Тихий и вежливый, немного застенчивый, еврейский человек. Програмист, с хорошим образованием. Как положено он носил очки и улыбался, как-то немного по-собачьи. Андрей знал его совсем немного. Несколько лет назад, они пару недель катались на лыжах в одной компании. Впечатление, Лева оставил у него, скорее хорошее, хотя, черт его знает. Человек он был очень закрытый.
Увидев Андрея, Виктор заорал: Ну! Вот и Журавлев! Здорова! – и раскрыл объятия, будто только и делал, что ждал их приезда. Они потрепали, как положено друг друга по спинам и Андрей, на всякий случай, поинтересовался, можно ли будет остановиться у Виктора, на первое время? В ответ Виктор расхохотался и сказал: Да ты что Журавлев?! Конечно! Пошли, у нас тут аэродром целый!